Алисия Хименес Бартлетт - А собаку я возьму себе

– Да.

– И некоторое время назад вы анонимно сообщили нам о времени и месте проведения одного из таких боев в районе Свободной зоны, правильно?

– Да.

– А недавно вы же выдали нам пособника вашего мужа.

– Да.

– Во время этого второго звонка вы разговаривали со мной измененным голосом.

– Да.

– Вы не могли прийти в полицию и рассказать обо всем мне лично?

– Разумеется, не могла!

– Почему?

Она начала проявлять признаки нетерпения.

– Странный вопрос! Я не хотела, чтобы муж узнал, что это я его выдала, и чтобы полиция считала меня соучастницей его дел.

– Но вы были в курсе этих дел.

– Он никогда от меня их не скрывал. У меня было общее представление об этом, но я никогда не участвовала в его делах.

– Вы уверены, сеньора Рибас?

– Не называйте меня так! Меня зовут Пилар.

– Хорошо, Пилар. Скажите мне вот что: вы знали, что ваш муж убил человека?

На ее лице отразилась тревога, она впервые сняла руки с колен и вцепилась в подлокотники кресла.

– Нет! – решительно ответила она.

– Вы не были знакомы с Игнасио Лусеной Пастором?

– Не знаю, кто это.

– Однако вы знали его преемника Энрике Марсаля и даже сообщили о нем в полицию.

– Я знала, что этот Марсаль в последние месяцы якшался с моим мужем, но, чем он на самом деле занимался, мне неведомо. Я нашла его адрес в записной книжке Аугусто и сообщила вам, вот и все. Я вынула из ящика фото Лусены и показала ей.

– Знаете, кто это?

Она поморщилась.

– Да, это Лоло. Он иногда к нам заходил. Правда, я с ним даже парой слов не перекинулась. Но он уже давно не приходит.

– Вас это не удивило?

– Почему это должно было меня удивить? Мой муж общается с разными людьми, иногда они заходят к нам, и я говорю им «здравствуйте» и «до свидания». Предпочитаю не знакомиться.

– Так вот этого Лоло зверски избили, и он умер. У нас есть основания полагать, что это сделал ваш муж, а вам может быть предъявлено обвинение в соучастии.

Она вся напряглась. Ее потухшие глаза вдруг ожили.

– По-вашему, человек, дважды сообщавший важные сведения полиции, может оказаться виновным? Для чего я стала бы обвинять саму себя?

– Не знаю. А почему вы выдали своего мужа?

Пилар пробормотала:

– Эта женщина…

Гарсон резко выпрямился, словно ему в спину вставили пружину:

– Какая женщина?

Пилар взглянула на него со страхом, потом перевела глаза на меня. Я поспешно улыбнулась ей.

– Какую женщину вы имеете в виду? – спросила я, стараясь, чтобы мой голос звучал как можно мягче.

– Ну, эту самую. У них это продолжалось не один год, и я слова не сказала, все терпела. Но эта женщина – просто шлюха. Она знала, что он женат, и все равно продолжала с ним встречаться. У них была отговорка – работа.

– Вы говорите про Валентину Кортес?

– Да.

– Поэтому вы нам и позвонили?

– Да, он хотел на ней жениться.

– Но почему вы выбрали именно этот момент, Пилар? Вы же сами только что сказали, что терпели много лет.

– В последнее время Аугусто стал сильно нервничать, и я была уверена, что дело тут не только в том, что вы напали на его след. Я несколько раз заставала его говорящим по телефону. Он тут же вешал трубку, но я знала, что он разговаривал с нею. Я решила сообщить вам о его делишках, чтобы все закончилось. Однако вам не удалось их схватить. Прошло какое-то время, и однажды Аугусто вернулся домой в ужасном состоянии. Он сказал, что бросает меня, что ему очень жаль, но иначе он потеряет Валентину, а этого он не вынесет.

Гарсон, разумеется, не мог не вмешаться:

– Она собиралась выйти замуж за другого?

– Откуда я знаю! Думаете, мне важно было узнать причину? Он бросал меня, я впервые слышала от него подобные вещи, вот что важно. Пусть все эти годы он встречался с ней, но о том, чтобы уйти из дома, и речи не было. Никогда! Его женой была я и только я!

Гарсон отступил на прежние позиции. Слово вновь взяла я:

– Ну, а дальше, Пилар? Что произошло дальше?

– Он все ходил из угла в угол, превратившись в комок нервов. Вечером мы с ним сильно поругались, и около одиннадцати он ушел. Я решила, что он повидается с ней, а после вернется, скажет, что сейчас же уходит, соберет свои чемоданы и…

Она умолкла и уставилась в пол.

– Что случилось потом?

– Нервы у меня не выдержали, и я пошла прогуляться. Мне не хотелось его больше видеть в эту ночь. Когда я вернулась, он уже лежал в постели.

– Что он вам сказал?

– Ничего особенного. Что-то там не вышло, и бой перенесли.

Я закурила и подытожила:

– А на следующий день вы узнали, что Валентину убили, и решили, что это сделал ваш муж.

– Да, и через несколько дней я опять вам позвонила. И вы по-прежнему ни о чем не догадывались. Арестовали было мужа, но тут же отпустили. Я нашла его записную книжку и продиктовала вам адрес человека, который на него работал. Таким образом я помогла вам вернуться на правильный путь.

– Но зачем, Пилар? Ведь со стороны Валентины вам уже ничто реально не угрожало, и у вашего мужа вы снова были единственной.

– Он хотел бросить меня и никогда не стал бы прежним. К тому же он превратился в убийцу. Он совершил преступление и должен за это заплатить.

Я покосилась на нее с недоверием.

– Понимаю. Конечно, могло быть и так, что… в общем, что ваш муж обвинил бы вас в убийстве Валентины. Я имею в виду, попытался бы переложить вину на вас. Если хорошенько подумать, отправившись вечером в одиночку на прогулку, вы легко сумели бы это осуществить, правда? Ответьте мне на такой вопрос, Пилар: у вас дома есть собака?

Покраснев, она выжидающе посмотрела на меня.

– Конечно.

– А какой породы?

– Из тех, что выращивает муж, стаффордшир. По кличке Помпей.

– В ту ночь вы брали Помпея с собой?

– Я всегда его беру в позднее время, так мне спокойнее.

– Полагаю, вы чувствуете себя в безопасности потому, что ваша собака специально обучена, чтобы защищать вас.

– Разумеется, обучена, и что с того? На что вы намекаете? Повторяю: если бы я была в чем-то виновна, то не позвонила бы вам.

– Однако обратите внимание, Пилар, что во всем этом присутствует забавное сходство. Точно так же как ваш муж захотел бы переложить вину на вас, вы могли бы сделать то же самое в отношении него и поэтому нам позвонили. Скажите, пытался ли он обвинить в чем-то вас?

Она нервно задвигалась на своем кресле.

– Да, пытался. Меня до сих пор поражает его наглость. Когда за ним приехала полиция, он угрожал мне, что скажет, будто это я убила Валентину. Он вбил себе это в голову и в последние дни донимал меня своими бреднями. Думаю, что он свихнулся и способен на что угодно. Я хочу быть вне подозрений.

Я пристально посмотрела на нее.

– Будете, не волнуйтесь. Если вы невиновны, об этом станет известно. И если виновны – тоже.