Михаил Калинин - Выбор сделан (сборник)

– Мужская беседа, – кивнула она.

– Да, – подтвердил я. – Завтра в четырнадцать часов будут похороны Юрия Зайцева. Нам нужно пойти.

– Что-что? – невольно вырвалось у нее. И тут уже насмешливым тоном Зоя добавила. – Ты всегда был большим мастером делать сюрпризы. Что случилось с Юрием?

– Его застрелили в квартире Зориных.

– Кто? Гриша или Мила?

– В том-то и дело, что это остается загадкой. Во время убийства хозяев не было дома. Когда они вернулись домой, то обнаружили входную дверь не запертой, а на полу в гостиной лежал труп Юрия.

– Ты сам-то веришь в подобную версию? – неожиданно спросила Зоя, пристально глядя на меня.

– Не знаю, – честно признался я, опускаясь в кресло, – во всяком случае, именно так все рассказал мне Григорий, попросив разгадать загадку.

– Другу надо помочь, – согласилась она. – Тем более в жизни могут быть самые невероятные совпадения. Не мне рассказывать тебе об этом.

По роду своей работы, мне довелось повидать в жизни немало смертей, если так можно выразиться, на любой лад. Здесь были и всевозможные убийства, и самоубийства, и несчастные случаи. К виду покойников я стал постепенно привыкать. Но вот никак не могу привыкнуть к самому ритуалу похорон, который никогда не вызывал у меня положительных эмоций. Именно во время похорон отчетливо понимаешь, что каждая жизнь имеет одну общую особенность: оканчиваться, хотя для каждого установлено свое время.

На похороны Юрия Михайловича Зайцева собралось довольно много людей. Кроме катафалка и частных легковых автомобилей, было еще два автобуса для желавших проводить его в последний путь. Не хочу плохо думать о людях, но и не могу исключить, что некоторых на эти похороны привели загадочные обстоятельства смерти Юрия Зайцева.

Мы с Зоей сразу разъединились в общей массе людей. Зоя сразу подошла к Ларисе Ивановне Зайцевой, которую сопровождал высокий, худощавый сын Виктор с женой. Я лишь поздоровался с ними и отошел в сторону.

Первое, бросившееся в глаза и поразившее меня в процессе похорон, было поведение Ларисы Зайцевой. Она совершенно не выглядела убитой горем вдовой. Ее глаза были сухими. А наблюдая со стороны за Ларисой, разговаривавшей с Зоей, я заметил легкую, мелькнувшую на ее лице улыбку. Как сама вдова, так и сын с невесткой скорее были похожи на людей, просто пришедших отдать последний долг покойному, которого едва знали при жизни. Они вместе подошли к гробу с телом Юрия, положили букет алых гвоздик и отошли в сторону. Когда погрузили гроб в катафалк, Лариса с сыном и невесткой сели в легковой автомобиль.

Все время возле гроба с телом Зайцева были только четверо: Григорий и Людмила Зорины, Костя Глумов, который в их фирме считался советником и правой рукой обоих шефов, и секретарша Леночка, довольно смазливая девушка лет двадцати пяти.

Я вошел в большой автобус вместе с основной массой людей, прошел в хвост и сел рядом с весьма упитанным мужчиной лет под пятьдесят с остатками былой растительности на голове. Черный пиджак его был расстегнут, показывая, как темно-синяя трикотажная рубашка обтягивала весьма объемистый животик. Обрюзгшее и плохо выбритое лицо выдавало в нем любителя выпить. Он смотрел в окно и даже не повернул голову, когда я садился рядом.

Чтобы как-то завязать разговор, когда автобус тронулся следом за катафалком, я со вздохом произнес: «Жаль Юрия…».

– Конечно, жаль, – подтвердил он, повернув ко мне лицо, – хороший был мужик, – и неожиданно закончил, – все равно мы все там будем…

При этих его словах я уловил довольно основательный запах алкоголя. Судя по всему, мой сосед уже успел помянуть усопшего.

– Это точно, – согласился я, чтобы поддержать угасающую беседу. – Но не каждого вот так застрелят.

– В этом ты прав. Такое убийство наделало столько шума, что о нем не скоро забудут, – неожиданно мой сосед улыбнулся. – А я вот уже успел принять, – и он для большей убедительности слегка провел кончиками пальцев по горлу, считая, наверное, что я не уловил запаха. – Все твердят, это вредно для здоровья, а я пока на него не жалуюсь. Лично я считаю, что в наше время самое вредное для здоровья – это иметь много «бабок».

Следя за философским высказыванием соседа, я сначала подумал, что он ведет речь о женщинах, которыми, возможно, увлекался покойный Зайцев. Это могло объяснить и странное поведение Ларисы Зайцевой. Но тут я вспомнил, что слово «бабки» означает всего лишь «деньги».

– На мой взгляд, не такой уж и богатый был Юрий, – возразил я.

Скорее всего, в моем собеседнике, как и в мистере Дулитл из фильма «Моя прекрасная леди», пропадал дар философа, хотя он и говорил не слишком витиеватыми фразами.

– В нашей жизни все довольно относительно. Далеко за примером ходить не надо, для одних «штука» наших «деревянных» почти целое состояние, которое они зарабатывают в месяц или получают, как пенсию, – он перевел дух и добавил, – да и то не все. Некоторые получают и того меньше. А о так называемых «зеленых» здесь и речь нечего вести, многие их видели только на картинке. Другие же все считают только в «зеленых», или, как у нас говорят, в «УЕ», – с усмешкой пояснил он. – А тут еще этот, как там его… – он замялся и закончил, – да, дефолт, черт его побери. Ну и словечко придумали. Многие потеряли тогда «бабки» свои.

– Меня проблема дефолта не коснулась. Пока еще, к сожалению, не научился собирать деньги.

– Вот в этом отношении я полностью с тобой согласен. Лично я считаю, что он может стать самым лучшим вложением денег, – усмехнулся мой собеседник, нежно поглаживая ладонью свой животик. – Как говорится: «Бог даст день, Бог даст пищу», а туда, где теперь Юрий, с собой ничего не заберешь, – и уже серьезно закончил. – Зря ты так о дефолте.

– Почему?

– Ты даже не можешь себе представить, сколько людей успело сколотить свое состояние за один день, а еще больше успело разориться. В последнее время творится черт знает что, даже по-человечески не смогли перейти из одной системы в другую. Мордуют народ, как хотят. То придумали эти ваучеры, – он сморщился при упоминании о них, сделав паузу. – Забрать бы все ваучеры, свернуть трубочкой, да засунуть в задницу рыжему гению, – с чувством договорил он и продолжил. – Потом стали раскручивать пирамиды типа Мавроди… Ну, а теперь дождались – дефолт.

Он замолчал, слегка разведя руки в сторону. Видимо, уже выпитое сбило его с темы нашего разговора, и он смог высказать все, что хотел высказать давно, поставив в конце заключения жирную точку словом «дефолт».

– Ты говоришь все верно, – кивнул я. – Но какое отношение дефолт имеет к убийству Юрия?

– А черт его знает? – растерянно проговорил он, даже не думая о возможной связи.