Алексей Макеев - Номер с видом на труп

– Проходите, гости дорогие! Ждем-с не дождемся-с!

Марина бесцеремонно оттолкнула меня, прошла в комнату, и там раздался ее громогласный смех.

– Ну, ты, блин, жук, даешь! Шторы закрыл, девок охмурить решил!

Ну вот, все мои тайные намерения выставила напоказ.

– Да нет, солнце очень яркое, глаза устают, – неуклюже соврал я, пропустил Любу в номер и прикрыл за ней дверь.

Не знаю, поверила мне Марина или нет, думаю, что вряд ли, потому что она сказала «Ну-ну!» с таким видом, словно хотела сказать «Не рассказывай сказки».

Пампушка села в одно кресло, худышка в другое, а я, налив вино в три стакана, уселся напротив них на кровать.

– Между прочим, бармен хороший парнишка, – заявила Марина так, будто я или Люба утверждали обратное. – Он по-русски более-менее разговаривает. Я с ним пообщалась возле бара… Ого! Хорошее вино! Не то что в отеле подают… Так вот, парень этот, его Джахи зовут, обещал мне, что сегодня вечером отвезет нас с Любой в какой-то городок на экскурсию.

На меня вновь навалилась хандра, я заскучал и буркнул:

– Смотрите, как бы Джахи не завез вас в местный гарем к какому-нибудь шейху в качестве десятой и одиннадцатой жен.

– Ты думаешь? – проговорила толстушка тоном неприятно удивленного человека. – Хм… Я что-то не подумала об этом.

– Нет, Марина, я никуда не поеду, – вступила в разговор Люба. Она, как обычно, была «на своей волне», задумчива и молчалива. – Чего приключения искать-то?

Мы перекинулись несколькими пустыми фразами, говорил я неохотно, томился обществом Марины, она это поняла и догадалась, что нужно сделать.

– Ладно, ребята, вы тут посидите без меня, а мне в номер нужно на пару минут сбегать. Я аккумулятор для фотоаппарата хочу поставить на зарядку.

Допив вино, Марина поставила на стол стакан, довольно легко для ее грузной фигуры поднялась и, пройдя мимо меня в коридор, покинула номер. У меня сама собой выплыла на лицо улыбка. Кажется, мой час настал, клиент созрел – в глазах Любани поплыл туман и не только от вина, а еще и от волнения, какое испытывает женщина, оказавшаяся один на один в комнате с мужчиной, который явно ей не безразличен. В общем, Игорек, лови момент, хватай добычу голыми руками, пока Марина не объявилась.

– Ну, чего ты так далеко сидишь? – проговорил я, чувствуя, как от волнения у меня пересохло в горле, и похлопал по свободному пространству на кровати рядом с собой ладонью. – Иди сюда!

Однако Алинкина не пошевелилась.

– Мне и здесь хорошо, – промолвила она без всякого выражения.

Но я‑то знаю, что девушка из тех, кто отказывать не может. Надо только немного проявить настойчивость.

– Да ладно тебе! – я приподнялся, взял ее за руку и потянул, и девушка покорно встала и пересела на кровать. Я тут же обнял ее за плечи, потерся носом о ее ушко и промурлыкал: – Ты такая хорошенькая!

О господи, до чего же пошло прозвучала эта фраза, что я сам себе стал противен. Я вообще-то не бабник, не ловелас, но именно таковым себя в этот момент ощущал. Однако отступать поздно, дама молчит как рыба, ждет от меня дальнейших действий, и я не стал обманывать ее надежд. Прошелся губами от мочки уха по щеке к подбородку. Затем развернул Любу к себе и впился своими губами в ее рот и от избытка чувств засопел. Но меня ждало разочарование – Люба хотя и не вырывалась, но и никак не реагировала на поцелуй. Она сидела словно кукла, губы у нее оставались холодными, неживыми, глаза открытыми. Я себя чувствовал полным дураком. Однако не отчаивался и продолжил свою атаку на тело девушки, авось ласками разбужу в ней желание. Я провел ладонью по внутренней стороне бедра Любани вверх, но она крепко сжала ноги и на сей раз решительно положила обе руки на мою ладонь, не позволяя ей двигаться дальше. Но не применять же силу, еще под статью попадешь. И я сдался.

– В чем дело, Люба? – проговорил я, отлепив свои губы ото рта девушки и отодвигаясь от нее.

Она вытерла ладонью свои губы и с виноватыми нотками промолвила:

– Я не могу так, Игорь, извини.

Я принужденно рассмеялся и тоже произнес банальную фразу:

– Сейчас ты скажешь, что не привыкла вот так вот с ходу вступать в интимную близость.

– Ну да, – призналась девушка, и при этом уголки ее рта опустились, выражая сожаление. – Тебе нужен голый секс, а мне для этого хоть какие-то чувства.

Она сидела, глядя на меня своими выпуклыми рыбьими глазами, и вся ее поза, лицо, взгляд являли собой и укор мне, моей похоти, и обиду, что я поступаю с ней, чего уж там говорить, по-хамски, и вину за то, что вынуждена мне отказать. Мне стало стыдно и неловко.

– Ладно, извини, – пробормотал я и, избегая смотреть в глаза девушки, встал, подошел к стеклянной стенке и отдернул шторы. Яркий солнечный свет вновь затопил комнату, не оставляя потаенных мест, разом пропал некий романтический ореол моей комнаты, какой придавал ей полумрак, и у меня тотчас пропали остатки желания. Когда я повернулся, Любаня уже стояла.

– Ладно, Игорь, еще раз извини, если что не так, – тихо проговорила она с принужденной улыбкой. – Я пойду, пора к обеду готовиться.

Алинкина развернулась и двинулась к двери. Я хоть и не мстительный человек, все же не удержался оттого, чтобы не бросить в спину девушки камень.

– Спасибо за романтическое свидание.

Не оглядываясь, Люба вышла из моего номера и, как мне почудилось, с явным облегчением.

Да-а, сто лет я не терпел такого фиаско! Я лег на кровать и добрых пять минут не двигался, силясь побороть испытываемый мной стыд за поражение на эротической ниве, потом рассудил, что в моей жизни бывали ситуации и похуже, но я пережил их, переживу и этот позор. Затем поднялся и отправился в столовую.

Надо же было такому случиться, что Люба и Марина именно в этот момент тоже обедали. Впрочем, не только они, была в столовой и супружеская чета Ксения с Максимом Креоновы, и Наталья и Андрей Валевские, и даже Аман крутился здесь же. Я, пожелав всем приятного аппетита, взял еду и сел за отдельный столик. Марина с Любой о чем-то переговаривались, причем толстушка иной раз громогласно смеялась, бросая при этом в мою сторону насмешливые взгляды. Девицы явно говорили обо мне, явно обсуждая мои любовные подвиги. Ну и черт с ними, пусть смеются, я уже справился с собой, их мнение обо мне меня не интересовало, волновало другое – сегодня я с утра нигде не пересекался с Валентином, не видел его и сейчас. Смутное беспокойство, возникшее у меня после того, как я столкнулся в галерее с тремя арабами, переросло в тревогу. Спрашивать, не видел ли кто пузатого дядьку, я ни у кого не стал – нечего раньше времени нагнетать атмосферу.

Пообедав, отправился в корпус, но прошел мимо своего номера и постучал в соседнюю дверь. Никто не откликнулся, я постучал снова, уже настойчивее, и опять ответом мне была тишина. Толкнул дверь – заперто. «Где же он может быть?» – подумал я мрачно. Вошел в свой номер, пересек его из конца в конец и, открыв стеклянную дверь, вышел на улицу. Здесь было тихо, пустынно. Я медленно обвел глазами двор, живую изгородь напротив, но никто за мной не следил. Я проскользнул на соседний балкон и, приблизившись к двери купе, потянул ее в сторону. Она была закрыта, но неплотно, между дверным полотном и косяком был люфт. Помня, какие в этих дверях хлипкие защелки, чтобы отремонтировать мою, мне вчера пришлось звать Амана, я решил попробовать открыть дверь. Побродив по двору «Коралл Бич», с большим трудом, но все же подыскал необходимый мне предмет – сантиметров десять штырь в длину и сантиметр в ширину, с чуть расплющенным концом. Снова посмотрел по сторонам, проверяя, нет ли соглядатаев, но было безлюдно, и я вновь вернулся на балкон Валентина. Когда просунул плоский конец штыря в щель между косяком и дверью, мне не надо было прилагать особых усилий, чтобы открыть дверь. Едва я, используя штырь как рычаг, надавил на него, дверь сама отъехала в сторону.