Алексей Макеев - Номер с видом на труп

– Может быть, кто-то что-то хочет добавить? – я обвел взглядом нашу честную компанию. Однако все помалкивали – больше никто и ничего по интересующей меня теме вспомнить не мог. – Ладно, и на том спасибо, – поблагодарил я и хотел было «сойти со сцены», но тут Максим остановил меня.

– А зачем ты интересуешься этим предметом? – спросил он.

Я уж было обрадовался, решив, что у Максима есть нечто сообщить мне, а он задал вопрос из праздного любопытства.

– Тайна следствия, – ответил я и, развернувшись на сто восемьдесят градусов, уставился в сторону павильона.

Подсчет предметов уже закончился, победила в самом деле худенькая симпатичная молодая особа, и аниматор, объявив, как распределились места в этом конкурсе, перешел к следующему – требовалось спеть под караоке популярную песенку. Конкурс был не очень интересным, девицы фальшивили, я постоял еще немного, затем отступил за спины нашей компании и, не прощаясь с ней, отправился в свой номер.

Поскольку убийцу не удалось вычислить первым способом – узнать, кто, кроме меня, подслушал разговор Валентина и его ночного гостя, не выдав при этом себя, а второй способ – вычислить, у кого на момент убийства нет алиби, не дал результатов (алиби не было ни у кого), я решил использовать третий способ, к осуществлению которого и приступил на следующий день сразу после завтрака.

Я вернулся в свой номер, надел парадно-выходную одежду: белые летние брюки, светлую с коротким рукавом рубашку и белые туфли и, покинув номер, отправился в фойе к выходу из отеля. Конечно, можно было бы сразу одеться в парадно-выходную одежду, а после завтрака покинуть отель, но я не хотел рисоваться в таком прикиде в столовке, чтобы избежать расспросов моей команды, куда это Игорь Гладышев с утра так вырядился? Однако на входе меня ждало разочарование. Неподалеку от двери сидел полицейский. Увидев, что я собрался выйти за пределы «Коралл Бич», он поднялся ко мне навстречу и замахал руками.

– No! No! Sir, it is impossible!

Я так понял, что меня назвали сэром и запретили выходить.

– Но почему? – удивился я.

Полицейский явно не понял, что я сказал, тем не менее закрутил головой, повторяя одну и ту же фразу: «No! No! Sir, it is impossible!»

Нельзя так нельзя, я не стал спорить, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания работников отеля, которые и так уже глазели на меня: бармен из-за барной стойки, а портье из-за ресепшен, настучат еще Абдумалику Фаттаху Мансуру и тогда точно установят тотальный контроль и из отеля ни за что нельзя будет улизнуть. Абдумалик Фаттах Мансур и так уже вон выставил пост из прибывшего к нему, очевидно, подкрепления, о чем я, признаться, и не подозревал. Я не стал спорить с полицейским, выдал из своего скудного запаса знаний английских слов: «Sorry!», покорно повернулся и двинулся в обратную сторону.

Я вернулся к своему корпусу, прошел его насквозь, обогнул тот бассейн, что находился за окном моего номера, протопал по небольшому саду и вышел к дороге. Чтобы меня было не видно полицейскому, я, не переходя на другую сторону дороги, прошагал по обочине метров четыреста и только потом пересек дорожное полотно. Машины в этот час ходили редко, но тем не менее одна из них остановилась. Я сел в автомобиль и уже спустя полчаса сошел в том же месте, где два дня назад наша компания высадилась из мини-вэна для прогулки по вечернему городу.

Расплатившись с водителем, двинулся по уже пройденному нами маршруту. С утра магазины здесь не работали, но я подозреваю, что они не работали и днем, а жизнь в торговых рядах оживала только ближе к вечеру, когда здесь начинали шататься туристы. Несмотря на относительно ранний час, солнце уже припекало, по лицу и спине начал катиться пот, и я, расстегнув рубашку, пошел по улице, стараясь держаться скудной, оттого, что солнце стояло высоко, тени, падающей от торгового ряда. Что я хотел отыскать здесь, я и сам толком не знал, но все же решил пройти проделанный нашей компанией путь от начала до конца. Вскоре я вышел на центральную пешеходную улицу. Вот здесь уже можно было наткнуться на нечто интересное, и я стал посматривать по сторонам внимательнее. Прошел мимо поющего фонтана, который в этот час не работал, катка, нескольких скульптур, отделения банка, магазина сувенирного оружия. Дотопал до конца улицы – и снова ничего интересного, что могло бы привлечь мое внимание.

Я перешел на следующую, параллельную местному «бродвею» улицу. Пошатался по ней, потом перешел на еще одну и тут обнаружил то, что искал – здание автовокзала. Впрочем, подошел бы и железнодорожный вокзал и аэропорт, главное, чтобы он находился неподалеку от местного «бродвея» и имел автоматические камеры хранения. Здание автовокзала стояло обособленно, было небольшим, выполненным в уже знакомом мне арабско-европейском стиле. На площадке перед ним стояли несколько комфортабельных автобусов, сновали с сумками немногочисленные в этот час пассажиры.

Я перешел дорогу, приблизился к автовокзалу и вошел внутрь. Зал ожидания был почти пуст, в левом дальнем углу его в самом деле находились автоматические камеры хранения. Я пересек зал по диагонали, поплутал по лабиринту стенок, состоявших из автокамер. Как я и думал, ячейка под номером 24 существовала. Кажется, это и был тот самый «сейф», о котором Валентин говорил своему ночному гостю во время их переговоров на балконе соседнего с моим номером. Названный Погребным код я запомнил. Он состоял из шести цифр 241208. Вначале я думал, что это действительно шестизначный шифр сейфа, как и говорил Валентин, но вот потом посчитал, что, скорее всего, за то время, пока мы ходили по городу, Погребной не сумел бы арендовать ячейку в банке и заложить в нее Кинжал Пророка, а потому положил его в обычную автоматическую камеру хранения, которая находилась неподалеку от «бродвея» на автовокзале, вокзале или аэропорту. Поскольку цифр шесть, то первые две – номер ячейки, а остальные четыре – номер кода. Я попробовал открыть дверцу, набрав на ней продиктованные Валентином оставшиеся четыре цифры. Но ячейка оказалась запертой. Возможно, ее уже занял багажом кто-то другой. Но как бы там ни было, я нашел то, что искал – место, где хранился Кинжал Пророка.

Постояв несколько мгновений в раздумье, я двинулся в обратный путь.

Когда вышел из здания автовокзала, то случайно перехватил внимательный взгляд стоявшего неподалеку на автобусной остановке человека. Это был ничем не примечательный щуплый араб лет двадцати пяти, одетый в потертые джинсы и светлую рубашку навыпуск. Ничем не примечательный, разумеется, на фоне местного населения. В России его ярко выраженная арабская внешность наверняка была бы очень даже примечательной. Смотрел он, как я уже говорил, внимательно, я бы даже сказал, пристально и исподтишка, как смотрят, когда наблюдают за кем-то и не хотят, чтобы их в этом уличил наблюдаемый объект. Причем во взгляде незнакомца была некая недоброжелательность. Я не трус и на подобные мужские взгляды смотрю с вызовом и не без иронии, потому что человек я физически развитый, крепкий и в случае чего запросто могу постоять за себя. Но в свете последних событий, а именно убийства Валентина, воровства у него денег и угрозы расправы банды Азиза надо мной и моими новыми знакомыми, требовалось проявлять благоразумие, тем более что дело происходит на чужбине, где я одинок и не защищен законами своего государства, и я, скользнув безразличным взглядом по лицу незнакомца, отвернул голову и двинулся по улице.