Т. Кристин - Дом тихой смерти [Кристин Т. В. Дом тихой смерти; Рой Я. Черный конь убивает по ночам; Эдигей Е. Отель «Минерва-палас»]

— Кто-то был в моей комнате!

Лицо Кэй цветом напоминало бумагу. Губы тряслись.

Джек Грэнмор сорвался с кресла:

— Что ты говоришь? Опять?

— Да. — Девушка нервно сплела пальцы. — У меня больше нет сил. Боюсь, я просто этого не выдержу.

Подбежав к кузине, он ласково обнял ее за плечи.

— Успокойся, успокойся, малыш. Может, тебе только показалось?

Она отрицательно покачала головой.

— Нет, точно был. В то время, когда я внизу завтракала. Все перевернуто на туалетном столике и в ящиках шкафа.

— Днем?! Но это невозможно, Кэй! Ведь дом же полон людей.

На глазах девушки выступили слезы.

— Господи, ну как ты не поймешь? Ведь ночью ко мне никто не осмелится войти, для этого я и забираю с собой в комнату Неро. И тот, кто побывал у меня в комнате, прекрасно знает об этом. Ты понял, Джек?

— Понял, хотя… не все. Зачем ему рыться в шкафу и на туалетном столике? У тебя что-нибудь пропало?

— Нет.

— Ну вот, видишь! Наверняка горничная нечаянно переставила вещи, а ты паникуешь.

— Я спрашивала Кэт. Она клянется, что ничего там не трогала. И я верю ей, девушка не лжет. Знаешь, когда я рассказала ей о своих подозрениях, она страшно перепугалась. Боюсь, она не захочет больше оставаться в нашем доме.

Джек подвел кузину к креслу и заботливо усадил ее.

— Успокойся, малыш. Ну, подумай сама, зачем кому-то забираться к тебе в комнату? С какой целью?

Девушка закрыла лицо руками. Ее хрупкое тело сотрясалось от рыданий.

Джек беспомощно стоял рядом. Не зная, что делать, он ласково гладил ее по голове. Какие мягкие, шелковистые волосы! Ну как помочь несчастной? Он готов жизнью пожертвовать, лишь бы облегчить ее страдания.

— Я не знаю с какой целью… — сквозь слезы жаловалась она слабым, прерывистым голосом. — Мне все равно, с какой целью… Кто-то кружит вокруг нас… какая-то неуловимая тень… проникает всюду… от нее нет спасения. А мы ничего не знаем, ничего не можем сделать… Это ужасно… Боже, Боже, как все это невыносимо ужасно!

Что-то надо сделать, надо чем-то помочь ей. Но как? Джек беспомощно огляделся. Может, немного вина?

Нервно распахнул дверцу бара. У него дрожали руки, когда он наливал рубиновую жидкость.

— Кэй, вот, выпей, пожалуйста.

Ему пришлось два раза повторить эту фразу, пока девушка поняла, чего от нее хотят.

Послушно протянула руку и взяла бокал. Звякнули зубы о крой бокала, дрожащая рука чуть не выронила его. Пришлось поддержать снизу, чтобы помочь ей.

Сделав маленький глоток, Кэй чуть не захлебнулась.

— Спасибо… спасибо тебе, Джек. Не сердись на меня, глупую. Как была плаксой, такой и осталась, тут уж ничего не поделаешь. — Она безнадежно махнула рукой и поставила бокал на стол.

Молодой человек присел на корточки у ее ног и прижал к губам маленькую холодную ручку.

— Ну как я могу сердиться на тебя?

Она ласково взъерошила ему волосы.

— Ты так добр ко мне, дорогой. Я так тебе признательна!

Постепенно девушка успокоилась.

В дверь деликатно постучали. Джек вскочил, машинально пригладил волосы. Зачем кому-то догадываться об их отношениях?

В дверях показался лейтенант. Его вежливая, светская улыбка внесла элемент спокойствия в гнетущую атмосферу.

— Я принес вам, мисс Хоуп, добрую весть, — сказал он. — Уже послезавтра вы сможете посетить профессора.

Джек с беспокойством взглянул на кузину. Отняв руки от лица, она подняла голову. На бледном похудевшем лице тем не менее ни следа слез, — с удивлением отметил он.

— Только послезавтра? — удивилась Кэй. Ей не удалось скрыть разочарования и огорчения. — А я так надеялась, что увижу папу еще сегодня, ну самое позднее — завтра утром.

Лейтенант сочувственно улыбнулся.

— Увы, доктор Шредер неумолим. Да вы и без меня знаете, каким суровым и упрямым может быть этот человек. Уж я ли не старался! И все мои аргументы для него ничего не значат.

— О, я так признательна вам!

И девушка грациозно подала ему ручку для поцелуя.

Джек исподлобья наблюдал за этой сценой. Он был очень придирчивый наблюдатель, но и он был вынужден честно себе признаться, что в поведении лейтенанта не заметил ничего, хотя бы немного выходящего за рамки обычной светской вежливости и добрых манер. А Кэй явно с ним кокетничает. Или это ему только кажется?

Улыбка сошла с лица лейтенанта, когда Кэй рассказала ему о таинственном госте, посетившем ее комнату.

— Да, неприятная история, — заметил следователь. — А как вы думаете, что этот таинственный незнакомец искал на вашем туалетном столике? — спросил он и, по своему обыкновению, уставился прямо в глаза девушке.

Та только тяжело вздохнула.

— Ох, откуда же мне знать? Никакое логичное объяснение не приходит мне в голову. Да и какое логичное объяснение может быть всему тому, что происходит в нашем доме?

Следователь покачал головой.

— Оно наверняка имеется. И дай Бог нам найти его до того, пока не будет слишком поздно.

Доктор Шредер по своему обыкновению ворчал:

— С тем же успехом вы, господа, могли бы подождать до завтра. Профессор еще далеко не совсем оправился. Неужели вы не понимаете, что он перенес тяжелейшее нервное потрясение? А, может, вы лучше меня разбираетесь в такого рода вещах и считаете, что больному это нипочем, что для него подобный шок пройдет бесследно, стечет как с гуся вода?

— Нет, — ответил лейтенант, — лично я так совсем не думаю. Но вы тоже постарайтесь понять нас. Не исключено, что от разговора с профессором будет зависеть чья-то судьба, не исключено, что удастся спасти чью-то жизнь.

— Ах, вот оно что! И чья же это жизнь, разрешите спросить?

— Ба! — вздохнул следователь. — Если бы я знал! Ведь именно для выяснения этого я и настаиваю на разговоре с профессором.

— И вы всерьез надеетесь, что разговор с ним может помочь следствию?

— Разумеется. Иначе я бы не настаивал, не подвергал опасности здоровье профессора.

— Ну что ж, вы меня убедили. Ничего не поделаешь, придется разрешить вам свидание с профессором Хоупом. Надеюсь, его здоровью это не повредит.

Профессор Хоуп сидел в постели, опираясь о подушки. Под халатом угадывалась повязка. Забинтованная правая рука была неподвижно закреплена на вытяжке.

При виде посетителей профессор с трудом поднял голову. Глубокие морщины густо избороздили бескровное лицо. На вошедших уставились пугающе неподвижные, почти прозрачные зрачки. Лейтенанту показалось, что за несколько дней профессор постарел на несколько лет.

— Да, — больной ответил на вопрос следователя таким же пугающе бесцветным голосом, лишенным всяких эмоций. — Да, я могу говорить и согласен дать показания. Хотя они вряд ли что прояснят. Слишком мало я сам знаю. Я сидел в кресле, в своем кабинете. Сколько было времени — не знаю, не смотрел на часы. Думаю, около одиннадцати. Похоже, я задремал. Видимо я был… — профессор преодолел едва заметное колебание и докончил уже более уверенным голосом: — Да, я, видимо, очень устал. И вдруг мне на голову свалилась какая-то черная тряпка. Может, платок, может, капюшон, не знаю, во всяком случае, какая-то мягкая ткань, наверное, шерстяная.