Илья Райх - Порок

Была ли Гузель Фаритовна главной целью визита? Скорее «да», чем «нет». Да, она удачно впишется в модель его сексуальных вожделений. Он был уверен в ее опытности в постели, в неподдельной страсти. Но сможет ли она хоть раз остаться у него на ночь, чтобы он мог с утра вдыхать ее аромат, пусть и с примесью дорогого парфюма, чтобы ловить себя на мысли: «Вот она – твоя женщина!». И безвозвратное чувство, когда та, с которой ты встретил рассвет, скрывается за дверью твоего дома, говоря, что ей пора. Замужество Гузель Фаритовны многое перечеркивает, она никогда не сможет стать полноценной заменой Татьяне. Той Татьяне, ради которой он был готов на многое.

Раздался телефонный звонок. Звонил Вовчик из Кировского ОВД.

– Привет, ну, чего, нашли мы его.

– Кого? – угрюмо поинтересовался Евгений.

– Ну как, Чебрикова.

– Чебрикова?

– Ну да, ты забыл? Он два дня был в розыске из-за подозрения на убийство!

– Ах да! Я пока у себя, на Советской, но сейчас же выезжаю. Куда его доставите?

– В Кировский.

– Я подкачу.

– О’кей!

Чебриков слыл коммерсантом средней руки, он торговал продуктами питания, инвестировал в недвижимость. Семь дней назад был найден труп его главного конкурента по фамилии Гарифуллин. Мужчину зарезали ножом в подъезде дома, все удары пришлись в широкую спину предпринимателя. Он истек кровью. Отрабатывалось несколько версий, одна из них – война конкурентов. Чебриков за день до убийства покинул город и направился в Екатеринбург, там-то его следы и затерялись, что подтолкнуло сотрудников правоохранительных органов к мысли о причастности беглеца к убийству. Но Вовчик, на чьей территории произошло нападение на коммерсанта, сообразил – нюхом учуял, что Чебриков лег на дно в собственном городе. И нос опера, частенько окрашивающийся в красный цвет, не подвел. Когда муж неожиданно заявляет жене, что уезжает в соседний город в срочную командировку на собственной машине – ищи его не где-нибудь, а в теплой кровати любовницы.

Чебрикова допрашивали в кабинете Вовчика. Он сидел без наручников, в желтом джемпере, в синих джинсах, вид был потрепанный, синяк под глазом, разбита губа – следствие усердия ребят из отдела Вовчика.

– Ну что, колись, Чебриков, во сколько тебе обошлось убийство Гарифуллина?

– Слышь, хватит меня трясти, у вас на меня ничего нет. С чего это вы взяли, что я заказал его, этого… – он заткнулся.

– Что не договариваешь, подзабыл, что ненавидеть покойника – грех? Но больший грех, если укокошил ради денег. У тебя мотив, не так ли? Чебриков! – Вовчик говорил с наслаждением. Он с безудержной страстью допрашивал подозреваемых, особенно тех, за кем гонялся несколько суток без сна. И допрос он считал вознаграждением за бессонные ночи, за тяжесть усталого немытого тела, изнемогавшего и онемевшего в многочасовой засаде.

– Мотив, какой мотив? Да, не скрою, он был моим конкурентом, а за что его мне убивать?

– Не прикидывайся овцой. Ты ему проиграл суды за какую-то там недвижимость?

– Ну да. Проиграл, – соглашался Чебриков, оглядываясь то на Вовчика, то на Евгения, стоявшего у стены, чуть сзади. – И что вы думаете, я решил отомстить ему за проигрыш в суде, за какой-то сарай на курьих ножках? Так еще слушания в надзорной инстанции не закончились, я еще не проиграл, я еще могу выиграть у не… – он осекся.

– А что тогда сбежал в день убийства? – продолжал давить Вовчик.

– Никуда я не сбегал, просто дома сказал, что уехал. И все тут.

На вид Чебриков был безобидным существом, и сейчас во власти системы его безобидность граничила с беззащитностью. Но это вовсе не означало, что он не способен на жуткие поступки. Жалкий вид – лишь притворная личина для чудовищных поступков.

– Как вы все похожи! – пропел Вовчик.

– Кто? – поинтересовался Чебриков.

– Все вы, жулики-коммерсанты, – самодовольно выкрикнул Вовчик. – Говорите своим бедным женам, что уезжаете, а сами тут же к любовнице в соседний подъезд. Вас вычислить ничего не стоит… и как вам удается зарабатывать деньги своим недалеким умишком?

Чебриков виновато опустил голову. Он напоминал потрепанного обиженного петуха: взъерошенные негустые волосы, стыдливые глаза в пол.

Паузу прервал Вовчик:

– Ну что, рассказывай все, что знаешь, а то придется закрыть на несколько дней, а так, может, и под подписку. Выбирай!

– А что, за убийство сейчас отпускают под подписку? – тихо спросил Чебриков.

– Вот ты и раскололся, проговорился… – торжествовал Вовчик.

– Я ничего такого не делал. Мне нужен мой адвокат, я имею право на адвоката, – кричал Чебриков.

– Это я буду решать, нужен тебе адвокат или нет, – все давил Вовчик, пытаясь сходу расколоть задержанного.

– Нет, я ничего не делал, где мой адвокат?! – завопил Чебриков.

Бледное лицо обрело пурпурный цвет, выпирающий живот задрожал, у коммерсанта началась истерика.

– Что? – выкрикнул Вовчик и правой рукой полез за пояс, через секунду в его руке сверкал пистолет Макарова. – Ну что, гнида, подписываешься под убийство или нет?

Вовчик приложил пистолет к щеке Чебрикова. Того трясло. Пытаясь скрыться от ненавистного опера, словно ребенок, он прикрыл лицо руками. Евгений хотел остановить Вовчика и, сделав осторожный шаг вдоль стены, что-то выкрикнул обезумевшему коллеге, но себя не услышал. Его голос прервал резкий глухой хлопок. Через пару секунд в комнату залетел вихрь суеты, сотрудники Вовчика с любопытствующими лицами, сжимающие руками носы и рты, ввалились в кабинет. Все задыхались от смеси запаха пороха и человеческих фекалий. Вовчик очнулся первым:

– Убил! – завопил он. – Убил! – рыдающим голосом повторил Вовчик. – Убил, – тяжело вздохнув, он повалился на стену и медленно скатился на пол.

– Еще один, – тихо сказал Евгений и выдернул из рук Вовчика пистолет.

Комнату распирало от зловония, Евгений пробрался к окну, открыл его настежь. Другие бросились к неподвижной жертве. При беглом осмотре лежащего Чебрикова коллеги Вовчика не обнаружили следов ранения. Под воздействием множества взглядов Чебриков открыл глаза и тихо произнес:

– Я уже в Раю?

– Жив?! – произнес один из оперов, колдовавших у тела Чебрикова. Ответа не последовало. Они осторожно подняли его, усадили на стул, дали воды. Но, когда увидели коричневое пятно на пятой точке Чебрикова – главный источник зловония – отпрянули. Чебриков вновь рухнул на пол.

Евгений сидел на корточках перед Вовчиком, глаза неудавшегося убийцы засверкали. Он пришел в себя, огляделся по сторонам, завидев лежащего на полу Чебрикова – в комнате уже никого не было, зловонный запах оказался сильней любопытства – тихо прошептал:

– Жень, к тебе просьба, расследуй мое дело лично сам, – жалостливо произнес Вовчик, переняв у давеча допрашиваемого эстафету плача. Высказав пожелания Евгению, он схватил обеими руками опущенную голову: