Надежда Молчадская - Посмотреть в послезавтра

– Сто пятьдесят Хеннеси, лимон и минеральной воды, – пожалуйста.

– На закуску что-нибудь желаете? У нас сегодня в ассорт…

– Любезнейший, – прервал заученную речь молодого человека, – ожидаю даму сердца, снедь закажу попозже. Официант оторвал ручку от блокнота, округлил глаза и удалился вялой походкой. Через три минуты мой небольшой заказ стоял на столе. Решил без собутыльника не начинать попойку. За окном ничего интересного не наблюдалось, – народ сновал по обе стороны улицы в противоположных направлениях. Скукотища, одним словом, – муравейник.

Маринэ появилась как всегда внезапно, хлопнула меня по плечу. Я вздрогнул:

– Привет! Думы думаешь, – улыбаясь во все тридцать два, Маринэ бросила сумку на пол, присела, поерзав на стуле.

– Да нет, Маринчик, мужичков-любимчик. Думы дома оставил.

– Неужели? Андрюшка – полное дерьма брюшко. Главное, мозг не забыл прихватить?

– Маринэ, – выглядишь потрясающе!

– Спасибо, подхалим. Знаю я твое потрясающе – тебе все равно, а мне приятно.

– Что пить будешь, муза забытых дней?

– Сегодня вискарика хлопну, надо расслабить мозжечок в связи с последними событиями.

– Маринэ, у тебя что ни день, то событие.

– Не дави на мою пагубную привычку, люблю я это проклятущее пойло.

Маринэ подняла руку вверх. Официант, стоявший у барной стойки подперев кулаком щеку, оживился и стремительно направился к нашему столику. Записав наш заказ, повторил его вслух и, дождавшись одобрительного кивка от Маринэ, удалился выполнять скучную для него работу, всем телом и выражением лица говоря: «Собственно, это все не мое и вообще-то я здесь временно».

Виски как чудное мгновенье появились на столе. Маринэ подняла стакан, хлопнула по моей рюмке, выпила залпом, закусила кусочком лимона, потом отщипнула корочку хлеба и медленно стала пережевывать.

– Андрэ, а если серьезно, что думаешь делать?

– Пока не знаю, – ответил я, пожимая плечами. Поездил по заграницам, теперь хочу замкадник посетить, деревни заброшенные проведать.

– Ты что, совсем рехнулся? Что ты хочешь там откопать? Бабушкин сундук с добром? Мой бывший бедолага, байкер, рассказывал про такую увлекательную поезденку в Тульскую губернию; кроме геморроя, никаких впечатлений не осталось, жуть сплошная. Так он другого склада человек, ему и его подобным, таким же, как и он бесбашенным не привыкать к пикникам и ночлежкам на обочинах. И то у ребят крышку сорвало. Ну а ты, Одеколон-Ароматович, куда попрешься со своим маникюром? Вдруг дождь пойдет и твой джип утонет в болотной массе дороги-жизни, как выкручиваться будешь? Очень, даже очень плохая затея.

– Что ты думаешь, я один снаряжусь в поход, может, сколачу компашку из безработной братии журналистов, поди не одна ты у меня в друзьях записана?

– Что-то темнишь, дружище Битнер. Признавайся, может быть, твои уши в Париже про клад подслушали? Колись, Андрэ, что пронюхал в Латинском квартале, а может, бутылочка из Сены к твоим ногам пришвартовалась?

– Откуда у тебя такая подозрительность? Просто желаю посмотреть, как народ поживал и добра наживал.

– Слушай, Андрэ, я твоя подруга, а не идиот, лапшу вешай девчонкам, желательно встречай сразу у поезда «Буратиновск-Москва», потому как выйдя из вокзала, они уже понимают, что почем, так что не клей мне усы, они на мне.

– Маринчик, тема такая – жизнь. Она не сахар у большинства населения. Слеплю репортажик из глухой деревушки, забытой Богом там, где вообще жизнь канула в века и на этом фоне народу станет легче, так как у него, оказывается, еще не все так запущено.

– Я что-то не пойму, это внегласный заказ руководства государевой машины? Ты собрался организовать секту по защите свобод и прав униженных и оскорбленных?

– Не говори глупостей, какая защита и чьих прав, им это ничего не нужно, их бьют кнутом тысячелетиями по горбу и ничего. Иммунитет к боли выработался.

– Андрюша, если бы я тебя не знала, так бы и разошлись на этом. – Не гони мне эту муть – и так тошно от всего, поделись работенкой. Может, и сгожусь на что?

– Не думаю, Маринэ, тут все намного серьезней, и заранее подвергать твою очаровательную мордашку всяким опасностям и сомнительным делишкам, мне бы не хотелось.

– О, напустил туману, считай, что ежику повезло больше, чем мне.

– Маринэ, по-моему, надобно останавливаться с виски и пора запрягать коней.

– Тоже мне выискался блюститель нравственности, я что местом ошиблась и пришла на лекцию по борьбе с алкоголизмом?

– Пока ты еще пришла, а потом уползать будешь?

– Так обо мне друг позаботится, надеюсь?! Отправит бандеролькою по указанному адресу и вообще, мне твоя идея совсем не по душе. Маринэ выпила залпом очередной шат с виски, не закусывая.

– Понимаешь, подруга, если бы я всегда следовал твоим интуитивным посылам с космоса, копейки бы не заработал.

– Дурак, космос не при чем. Когда мой бывший прикатил обратно после такой экскурсии, – Маринэ наклонилась в мою сторону и перешла на шепот, – понимаешь, мотык прикатил, а мозги укатились обратно и, по моему, в этой деревне им сейчас лучше, чем ему в Москве.

– А что с ним произошло, и каким боком его поездка относится к моей? Ты же сама знаешь, эти байкерские слеты, бухло, сопровождающееся всякой расслабляющей дрянью, – тут и конь на дыбы встанет.

– Злой ты, Андрэ, и завидэ, говорю тебе, тут совсем другая борматуха. – Подожди!

Маринэ махнула рукой, и официант уже нес на подносе очередной стакан. Так же осушила залпом содержимое и продолжала шептать в позе застывшего приветствующего японца. – Мания преследования, голоса ему стали нашептывать о каких-то опытах над людьми. Короче, сейчас в психушке отлеживается вместе со своими дружками, – понимаешь? Если бы сам, а то всем хороводом, попросились до лекарни. Помоему, это выглядит по крайней мере странновато?

– Ничего странного не вижу, обкурились одной дрянью, и к гадалке ходить не надо.

– Ладно, с тобой говорить бесполезно. – Она махнула на меня рукой. – Тебя не переубедишь.

Официант был тут как тут с виски.

– Я не просила. – Маринэ выпрямила спину и посмотрела на него. Его лицо выражало недоумение. – Ну, хорошо, оставляй и попрошу больше на мой взмах крыла не реагировать, я еще здесь хочу побыть и улетать не собираюсь. Официант осторожно поставил стакан, собрал пустые тарелки, приготовился что-то сказать, но Маринэ его опередила:

– Десерта сегодня не желаю, – говорили ее красные уста. Он посмотрел на меня. Я кивнул ему, и он, как настоящий профессионал, понял, что нужно принести счет.

– Так вот, свободный слушатель, – продолжала она, – если пожелаешь, покажу карту, он три ночи подряд не спал, все тыкал в нее карандашом и обводил одну и ту же точку. Дам посмотреть, только с одним условием, – если пронюхаешь чтонибудь аномальное, не забудь отблагодарить меня в виде денежных купюр.