Крейг Райс - Убийство по-домашнему

— Полиция замяла все это дело, — гневно перебила его Мариан. — Это была бы сенсация, я бы сумела написать об этом. Но тогда меня уже уволили из редакции по обвинению в превышении служебных полномочий, а все нью-йоркские газеты боялись, как огня, даже малейшего упоминания о Бетти Лемоу. Дело в том, что не только шеф полиции обиделся на прессу, но вдобавок речь шла о молодой актрисе из маленького театрика, а выкуп составлял всего пятнадцать тысяч долларов! На том все дело и кончилось. У тебя ко мне есть еще какие-нибудь вопросы?

— Несколько, — ответил Билл Смит. — Включая следующие. Кто убил Флору Сэнфорд и почему? Тебе есть что сказать на эту тему?

Мариан немного помолчала, прежде чем ответила:

— Нет.

— Фрэнка Райли убили в ее доме, — сказал Билл Смит. — Его застрелили из такого же пистолета, из какого стреляли во Флору Сэнфорд. Но остальное непонятно. Что означает цветок, воткнутый в глаз портрету, предупреждение на лезвии ножа? Почему исчез Уоллес Сэнфорд? Сплошные загадки. Но я должен найти убийцу Флоры Сэнфорд, это моя обязанность. Мариан, ты занималась похищением Бетти Лемоу, это дело несомненно как-то связано с тем. Раньше ты была репортером по уголовным делам, ты хорошо в них разбираешься. Прошу тебя, Мариан, помоги мне!

На лестнице Эйприл ткнула локтем Дину. Дина прищурила один глаз.

— Перед этим мамочка не сможет устоять! — шепнула она.

Однако когда Мариан Карстерс спустя полминуты заговорила, ее голос звучал как-то странно холодно и отстраненно.

— Если бы я знала, — сказала она, — если бы могла узнать, кто убил Флору Сэнфорд, эти сведения я бы оставила при себе. Кто бы ни убил ее, у него были для этого основания. Надеюсь, полиция никогда не найдет виновного.

Билл Смит поставил пустую чашечку и встал.

— Вечно одно и то же заблуждение всех женщин! — воскликнул он. — Вы руководствуетесь сантиментами. Не думаете объективно. Поскольку ты недолюбливала миссис Сэнфорд, тебе хочется, чтобы ее убийца остался безнаказанным.

— Я слишком плохо знала Флору Сэнфорд, — ледяным тоном ответила Мариан, — и поэтому не могла любить или не любить ее. Но я знаю, что это была плохая женщина, она заслужила смерть.

— Закон как с формальной, так и с моральной точки зрения, — таким же ледяным тоном сказал Билл Смит, — не спрашивает, был ли у жертвы убийства благородный характер или нет.

— Ох, оставьте меня в покое с вашим законом! — крикнула Мариан и, взяв котят на руки, встала.

— Извините за то, что зря побеспокоил вас, — сухо сказал Билл Смит.

— Вы вовсе не побеспокоили меня зря, лейтенант, — ответила Мариан. — "Напротив, я с определенным удовлетворением всякий раз снова и снова убеждаюсь в той же самой тупости полиции.

Билл Смит открыл дверь, но на пороге остановился, чтобы сказать:

— Знаете, вчера вечером я прочел одну из ваших книг, кажется, она называется «Убийство в перчатках».

— Мне приятно, что вам понравилась моя книга, — сказала Мариан.

— Она мне вовсе не понравилась. Сентиментальная чушь, полная неточностей. Бред.

Билл Смит хлопнул дверью. Мариан Карстерс подавила в себе вскрик.

Эйприл ткнула локтем сначала Дину, потом Арчи. Все трое тихонько побежали наверх и закрылись в комнате девочек. Через минуту по этой же лестнице поднялась Мариан, все еще с котятами на руках. Ее щеки пылали, глаза необычно блестели. Она захлопнула за собой дверь своей комнаты. Воцарилась тишина.

— Ах, Эйприл! — простонала Дина. — Она расплачется! И это в День Матери!

— Тихо! — сказала Эйприл. — Слушай! Ты что, называешь это плачем?

Они услышали характерное шуршание бумаги, заправляемой под валик пишущей машинки, потом яростный стук клавиш. Первый лист был энергично вырван, вставили новый. Стук машинки возобновился с неослабевающей яростью. Теперь уже надолго.

Дина с тихим возгласом выбежала в холл, открыла дверь в комнату матери. Мариан, по-прежнему в красивом голубом халатике, но с рассыпавшимися по плечам волосами и лихорадочно блестящими глазами сидела за машинкой. Котята припали к столешнице, заинтересованные, но несколько обеспокоенные.

— Мамочка! — крикнула Дина.

Машинка умолкла. Мать подняла взгляд.

— Я в ярости, — сказала она, — и поэтому начала новую книгу.

Она снова принялась барабанить по клавишам. Дина тактично прикрыла дверь.

— Ну и ладно, — сказала она. — Мы ведь не хотели, чтобы нашим отчимом был полицейский.

— Ты слишком легко сдаешься, — раздраженно заметила Эйприл. — Это наверняка результат того, что ты читаешь не то, что нужно. Нет никаких причин опускать руки. — Эйприл прищурилась. — Поторопимся! Может, он еще где-то неподалеку!

— Но Эйприл! — говорила Дина, мчась за ней по ступенькам. — Не хочешь же ты…

— Не мешай! — крикнула Эйприл. — У меня вдохновение.

На крыльце они остановились, чтобы перевести дыхание. Отсюда был виден Билл Смит, в меланхолической задумчивости прислонившийся к забору Сэнфордов.

— Что случилось? Что случилось? — допытывался Арчи.

— Мумолулчучи, — задумчиво сказала Эйприл. — Помни, что я гениальная, и не мешай гению. Дина, когда мамочка собирается к парикмахеру и маникюрше?

— В понедельник, — торопливо сообщила Дина. — То есть завтра.

Эйприл с минуту молчала, о чем-то размышляя.

— Она придет домой вечером, а волосы выглядят действительно красиво только на следующий день после того, как сделаешь прическу, — прошептала она. Еще с минуту поразмышляла и сбежала по ступенькам.

Дина и Арчи обменялись удивленными взглядами, после чего последовали за ней.

Эйприл, запыхавшись, подбежала к Биллу Смиту.

— Ах, какое счастье, что я вас догнала! Мамочка спрашивает, не могли бы вы прийти к нам на обед во вторник вечером. Она вас очень просит, мы тоже.

— Что? — изумился Билл Смит. — Мне прийти на обед? Во вторник? Но…

Быстрый стук пишущей машинки отчетливо доносился сюда.

— Мамочка не могла лично пригласить вас, потому что она очень занята, — объяснила Эйприл. — Даже здесь слышно, как она работает.

Билл Смит посмотрел на окно, за которым сидела Мариан.

— Она ужасно переработалась, — прошептал он. — Кто-нибудь должен о ней заботиться!

— У мамочки есть мы, — с достоинством ответила Эйприл.

— Конечно. Но я имел в виду нечто другое, — сказал Билл Смит, не отрывая взгляда от окна.

По выражению лица Арчи Эйприл поняла, что у бра га на кончике языка вертится какое-то совершенно неуместное замечание, поэтому она слегка ущипнула его за локоть и сама быстро сказала:

— Ну так мы ждем вас во вторник. В половине седьмого. Хорошо?

— Ах, да, — сказал Билл Смит. — Я приду с большим удовольствием. Вторник, половина седьмого. Передайте мамочке, что я очень благодарен и приду… Скажите… — он запнулся, — что я буду во вторник. В половине седьмого… Спасибо… — Он снова запнулся. — Ну, до свидания, дети!