Джеймс Чейз - С/С том 4. Заставьте танцевать мертвеца. Вечер вне дома. А жизнь так коротка!

— Да, лейтенант.

Донован едва заметно вздохнул и подумал:

— Ну вот, мы и договорились. Стоило этому маленькому подонку стать начальником, он ждет случая, чтобы уничтожить меня. Он чувствует, что дело почти безнадежное, и это ему на руку. Ну что ж, такова моя участь: убили шлюху, а я попал в гущу интриг.

— Дело нелегкое, — продолжал Адамс. — Особенно, если здесь порезвился какой-нибудь сумасшедший. — Он положил ногу на ногу и обхватил колени руками. — Вы когда-нибудь молитесь, Донован?

Сержант сделался багровым, но видя, что начальник говорит совершенно серьезно, ответил:

— Иногда.

— Тогда вот вам мой первый совет: помолитесь, чтобы убийца не оказался садистом. Если ему понравится закалывать шлюх, он пойдет в другой дом свиданий, и тогда газетчики разорвут нас на части. В нашем городе много таких домов. Преградите ему путь, Донован. Он не должен продолжать в таком же духе.

В дверь постучали.

— Доктор здесь, сержант Донован.

— Откройте, — велел Адамс и приветливо улыбнулся входящему доктору Саммерфельду — высокому, плешивому толстяку с добродушной физиономией. — Она полностью в вашем распоряжении, вы очень желанный гость.

Адамс вышел в гостиную, где полицейский фотограф Холсби устанавливал свой аппарат.

— Следствие ведет сержант Донован, — сказал Адамс, обращаясь к эксперту Флетчеру. — За всем, пожалуйста, — к нему, — и, повернувшись к Доновану, поинтересовался: — С чего вы начнете, сержант?

— Пока врач осматривает тело, пойду поговорю с соседями, может они что-нибудь видели.

— Я отдаю должное вашей наивности, сержант, — ухмыльнулся Адамс, — но должен вас предупредить: сотрудничать с полицией — совсем не в духе проституток.

— Одну из них убили, это поможет развязать языки остальным.

— А вы психолог, сержант, — задумчиво проговорил Адамс.

Донован повернулся к эксперту Флетчеру, который едва удерживался от смеха:

— В спальне на полу вы найдете нож. Снимите с него отпечатки пальцев. И чуть больше активности. Вы здесь не для того, чтобы таращить глаза.

— Хорошо, сержант, — Флетчер щелкнул каблуками.

Донован вышел из квартиры, Адамс некоторое время задумчиво смотрел ему вслед, а потом вернулся в спальню, чтобы поговорить с доктором Саммерфельдом.

Услышав звонок, Рафаил Свитинг вытер рукавом потное лицо. Он видел полицейских и знал, что рано или поздно они позвонят в его дверь. Он тщетно пытался понять, что же произошло в верхней квартире? А что если Фей Карсон убили? Свитинг боялся думать об этом. Ну почему, почему это случилось именно теперь, когда он так удачно лег на дно?

Звонок беспощадно ввинчивался в тишину квартиры, и Свитинг быстро оглядел свою пыльную комнату с обветшалой мебелью, на фоне которой исчезали следы его ночной деятельности. Он быстро запер в шкаф бумагу, конверты и справочники и успокоил себя мыслью, что фараоны не решатся на обыск без ордера. И даже если они узнают его, он чист, они просто окажутся перед фактом, что Рафаил Свитинг продолжает жить и живет как может.

Болонка, тяжело дыша, лежала в кресле. Она боязливо поглядывала на хозяина, словно предчувствуя опасность. Свитинг нежно погладил животное по голове, но его страх уже передался собачонке, и она продолжала шумно дышать.

Собрав все мужество, Свитинг пошел открывать. На пороге стоял высокий, плотный человек и Свитинг облегченно вздохнул: это был не лейтенант Адамс. Этот тип был ему незнаком.

— Что вам угодно? — с легкой улыбкой спросил Рафаил Свитинг.

— Я — инспектор полиции, — представился Донован, пытаясь вспомнить, не знает ли он хозяина квартиры. Кого-то он напоминал сержанту, но кого? — Как вас зовут?

— Свитинг, — отвечал тот, стараясь встать так, чтобы полицейский не мог заглянуть в помещение. — А что случилось?

— Этажом выше убита женщина, — объяснил Донован. — Вы видели кого-нибудь постороннего этой ночью?

— Нет, — Свитинг покачал головой. — Я рано лег спать. К тому же я живу обособленно и не вмешиваюсь в чужие дела.

У Донована появилось ощущение, что Свитинг не хочет говорить правду.

— И вы ничего не слышали?

— Я очень крепко сплю, — ответил тот, чувствуя, что полицейский не опасен. Он не знает Рафаила Свитинга. Вот если бы сюда пришел Адамс, тогда — конец. — Мне страшно жаль, что не могу вам помочь. Но я даже не был знаком с этой молодой особой. Я встречался с ней несколько раз на лестнице, вот и все. Убита, говорите? Это ужасно!

Донован внимательно посмотрел на него.

— Вы действительно никого не видели и ничего не слышали?

— Именно так. Если позволите, я пойду, лягу. Вы меня подняли с постели.

Улыбаясь Доновану, Свитинг стал медленно закрывать дверь. Разговор был закончен, спрашивать было не о чем, сержант видел, что инициатива упущена, но ничего не мог поделать. Он отступил на шаг, дверь закрылась, и Донован услышал, как ключ повернулся в замке. Он сдвинул шляпу на затылок, потер лоб и прошелся по лестничной площадке. Где же он все-таки видел эту отвратительную физиономию с налитыми кровью черными глазками, крючковатым носом и оттопыренными ушами? Вот Адамс бы сразу вспомнил: он почти ничего не забывает. Пожимая плечами, сержант спустился этажом ниже.

Никто ничего не знал. Никто ничего не видел. Никто ничего не слышал…

Донован вдруг понял, что не посмеет подняться наверх и признаться лейтенанту в своем провале. Он представил иронические взгляды полицейских, их перешептывание и с силой нажал кнопку звонка у двери, выкрашенной в желтый цвет.

Мэй Кристи ждала появления полицейских. Она видела, как они подъехали к дому и понимала, что уж мимо нее-то они ни за что не пройдут. Она подготовила себя к визиту при помощи хорошей порции джина, и Донован понял это, как только ему открыли.

— Я — инспектор полиции, — сказал он. — Мне надо поговорить с вами, — и почти отодвинув Мэй, Донован вошел в квартиру.

— Вы не имеете права, — запротестовала она. — Чужой мужчина в моем доме — что подумают люди?

— Заткнись и сядь! — рявкнул сержант.

Мэй послушалась, но не потому, что испугалась, а лишь потому, что хотела узнать, что же все-таки произошло и зачем здесь фараоны? Она взяла сигарету и взмахнула накрашенными ресницами.

— Что вас заставило прийти к одинокой девушке? — ломаясь, проговорила она.

— Ты знаешь Фей Карсон?

— У нее неприятности? — радостно спросила Мэй.

— Да, незначительные. Ее убили.

Лицо девушки изменилось.

— Убили? Кто?

— Ее закололи ножом. Пока мы еще не знаем, кто это мог сделать. Она приводила вчера кого-нибудь?

— Не знаю. Меня не было дома.

— Не знаешь, ну конечно! — злобно проговорил Донован.

— Что же я могу поделать, — плачущим голосом сказала Мэй. — Убита! Я не любила ее, но никогда не желала ей такого.