Джеймс Чейз - С/С том 7. Почему выбрали меня? Мэллори. Когда обрывается лента.

Она сделала паузу и снова посмотрела на свои руки. Корридон в задумчивости гладил щеку. Можно было подумать, что он совершенно не слушает девушку.

— Вас заметили, когда вы спасались бегством, но вы все же улизнули от преследователей и передали документы по назначению. В течение двух месяцев полиция, которая не знала, что вы работаете на министерство внутренних дел, добросовестно искала вас. Но вы были осторожны, и им не удалось собрать достаточно улик, чтобы арестовать вас. Все верно?

Корридон улыбнулся.

— Возможно… Но, как вы сами понимаете, я постарался как можно скорее забыть эту неприятную историю.

Она слегка пожала плечами и продолжала.

— В 1939 году вы пришли работать в Интеллидженс Сервис и по роду службы объехали всю Европу, собирая сведения о подготовке немцев к войне. Вы сумели продержаться месяц в Германии, после чего немецкая полиция, которой не понравилась ваша активность, пригрозила вам, и вы вынуждены были вернуться в Англию. Миссия, предложенная разведкой, вам пришлась не по вкусу, и вы перестали работать на эту почтенную организацию. Когда началась война, вы пошли в армию. Вас ранило под Дюнкерком, а позднее вы работали с партизанами. Не так ли?

— Продолжайте, у вас это неплохо получается, — усмехнулся Корридон, поудобнее устраиваясь в кресле.

— Вы совершили несколько рейдов с французской стороны в немецкий тыл, — продолжала она после короткого молчания. — Потом вам поручили более опасное дело: вы стали шпионом.

При слове «шпион» Корридон сжал губы и, нахмурившись, посмотрел в потолок. Даже теперь, спустя два года, он не любил вспоминать об этом.

— Вас много раз сбрасывали с парашютом на территорию Франции и даже Германии. Вы собирали ценные сведения, но в основном вам поручали «ликвидацию»: убрать шпиона, ставшего «двойником», или важную немецкую шишку… Однажды вы убрали женщину, которая выпытывала у пленных нужные сведения. Вы успешно выполнили все задания.

Слушая девушку, Корридон вспомнил эту женщину. Она заставляла пленных говорить… Очень красивая, маленькая, с нежной кожей и большими глазами. У нее были горячие тонкие руки, от ее объятий кровь начинала сильнее стучать в висках… Даже если ты знаешь, что это подлое создание, которое с помощью своего прекрасного тела хочет заставить тебя сообщить нужные ей сведения…

Он снова представил себе ее лицо в тот момент, когда она поняла, что он собирается убить ее. Лицо, красота которого сразу испарилась, на котором, как Каинова печать, проступили подлость, продажность и трусость.

Он выстрелил ей в рот, и пуля крупного калибра разнесла голову.

От этих воспоминаний лоб его покрылся испариной, а сердце забилось сильнее обычного. Он очнулся и посмотрел на Жанну злыми глазами.

— Однажды гестапо вас все же схватило, — бесстрастно продолжала она. — Вас пытали, чтобы заставить выдать тех, кто спустился на парашютах вместе с вами, но, несмотря на все пытки, вы молчали. Вам удалось сбежать в тот момент, когда союзники вошли во Францию. Вас переправили в Англию. Вы провели четыре месяца в госпитале, залечивая раны, нанесенные гестаповцами…

— Хватит! — грубо перебил ее Корридон. — Чего вы хотите? Хватит говорить обо мне! Что кроется за всем этим маскарадом?

— Все верно? Все так и было? — продолжала девушка, не обращая внимания на его выходку. — Да или нет?

— Да. Было. Но оставьте в покое мои личные дела, или я уйду отсюда.

— Еще одно слово, прошу вас. Это необходимая деталь. После войны, не найдя себе подходящего занятия, вы отправились за океан. Там пробыли год, занимаясь контрабандой долларов в Канаду. Американской полиции не понравилась ваша деятельность, но вам удалось ускользнуть, и вы вернулись в Лондон. Вы здесь уже с неделю и вы на мели. Вы еще не знаете, что вам делать. Вам нравится выуживать деньги у рэкетиров, но даже они находятся под покровительством полиции… Мы предлагаем вам сделку, дело, которое устроит и вас и нас, а вам к тому же позволит заработать тысячу фунтов.

Вошел Ренлинг, держа руку в кармане. Он бросил быстрый взгляд на Корридона, потом небрежной походкой подошел к столу.

— Ну, как дела? — спросил он с ободряющей улыбкой. — Мы узнали о вашей жизни множество подробностей, не так ли?

Он положил руку на папку с бумагами, лежащую перед Жанной.

— Если у вас так много свободного времени, вы могли бы узнать и побольше, — сухо сказал Корридон. Он быстро сунул руку в карман и тут же увидел направленное прямо ему в лицо дуло маузера.

— Выньте руку из кармана. Не спешите… И без глупостей! — потребовал Жан.

— Ладно, ладно, — поспешил вмешаться Ренлинг. — Он будет вести себя хорошо, уберите вашу пушку.

— Вот что значит воспитание! — иронически заметил Корридон, вынимая из кармана сигареты. — Я всегда веду себя хорошо, — добавил он, смеясь.

— Я не уберу оружие, — упрямо сказал Жан. — Я ему не доверяю. Ты можешь думать, что хочешь, но я останусь при своем мнении…

— Есть еще один вопрос, который мы хотели бы вам задать, — сказала Жанна, словно не слыша перепалки между мужчинами.

— Я говорю, что у меня к нему нет доверия… — не успокаивался Жан.

Жанна резко оборвала его:

— Помолчи! Я говорю не с тобой!

— Тебе даже слова не дают сказать, коротышка, — ехидно заметил Корридон.

— Мне нужно задать вам еще один вопрос, — повторила Жанна, обращаясь к Корридону. Удивительно, но ему показалось, что она смущена.

— Валяйте. Какой же?

Она заколебалась, потом через плечо посмотрела на Ренлинга.

— Спроси его ты.

— Разумеется, — улыбнулся Ренлинг. — Пусть это не покажется вам странным, сэр, но покажите нам свою спину и грудь. Вы ведь понимаете, откуда у нас такое странное желание. Мы должны быть до конца уверены, что вы действительно тот Мартин Корридон, который нам нужен. Мы старались идентифицировать вашу личность, насколько это было возможно. У нас имеются почти все официальные сведения о вас, но мы не нашли в бумагах и досье ни одной вашей фотографии. Нам известно из достоверных источников, что на груди Корридона имеются шрамы…

Корридон выпрямил ноги и сделал вид, что встает. С него было достаточно. Его взгляд стал совсем жестким, губы вытянулись в одну линию.

— Не шевелиться! Сидеть! — взвизгнул Жан. — Один неверный жест — и я стреляю, а стреляю я метко, уж поверьте! Могу пулей отстрелить вам любой палец, на выбор.

С трудом взяв себя в руки, Корридон вновь опустился в кресло.

— Неужели вы думаете, что по вашему приказу я буду демонстрировать свою мускулатуру?

Ему хотелось позлить Жана.

Наступило молчание. Поляк сделал шаг вперед, сжав кулаки. Ренлинг остановил его.

— Довольно! — он примиряюще улыбнулся. — Мы выбрали неверный тон. Иди карауль Крея! — И, видя, что Жан не собирается выполнять приказ, резко повысил тон: — Иди, я тебе говорю!