Джеймс Чейз - С/С том 8. Никогда не знаешь, что ждать от женщины. Снайпер. Двойник

Я обошел бассейн и теперь стоял возле Веды. Она по-прежнему сидела неподвижно, словно статуя, сложив руки на коленях. Я почувствовал ее запах, не резкий и навязчивый, а одурманивающий и ускользающий. Сердце мое болезненно заколотилось.

Я стоял за ее спиной и ждал. У меня было такое чувство, будто схватился голыми руками за провод высокого напряжения.

Меня дергало и трясло.

Она медленно обернулась и посмотрела на меня. Я схватил в ладони ее лицо и впился губами в ее губы.

Веда не сопротивлялась. Мы стояли так несколько секунд, а может, и целую вечность. Рот девушки был полуоткрыт, и я чувствовал ее дыхание. Несколько секунд хватило для того, чтобы понять, до чего же здорово — прижать к себе это молодое, крепкое тело! Потом она оттолкнула меня, сжав пальцы в кулачки. Мы молча посмотрели друг на друга. Ее лазурные глаза были спокойны и безразличны, как вода в бассейне.

— Вы всегда так энергично принимаетесь за дело? — спросила она.

В моей груди ощущалась непонятная тяжесть, мешающая думать.

Когда я заговорил, из моего горла раздалось кваканье, которому позавидовали бы лягушки.

— Я нахожу, что это здорово и следовало бы повторить.

Она перебросила ноги через парапет и встала. Ее маленькая темноволосая головка едва доставала мне до плеча. Держалась она вызывающе и прямо.

— Может быть, — сказала она, удаляясь.

Я посмотрел ей вслед.

Фигура была грациозной и стройной.

Веда ни разу не обернулась. Я наблюдал за ней до тех пор, пока она не скрылась в доме. Тогда я сел и закурил. Мои руки дрожали, как листья на ветру. Все остальное время я провел возле бассейна.

Ничего больше не произошло. Никто ко мне не подошел, никто не наблюдал из окна. У меня было достаточно времени, чтобы все продумать перед ночным заданием: как избавиться от сторожей и собаки, как спуститься со стены незамеченным, как открыть сейф. Но мысли мои все время возвращались к этой загадочной женщине — Веде Руке. Я думал о ней даже тогда, когда солнце погасило последние лучи и на лужайку опустилась темнота. Я продолжал думать о ней и тогда, когда Паркер подошел ко мне. Я смотрел на него невидящим взглядом, словно его и не было.

— Вам лучше вернуться, — сухо заметил он. — Нам необходимо все окончательно оговорить. Лучше всего отправиться в девять часов вечера, когда будет светить луна.

Мы вернулись в дом. Веды не было ни в гостиной, ни в холле. Я напряженно ждал какого-либо звука, который сигнализировал бы о ее приходе, но дом молчал, напоминая своим безмолвием морг.

— Доминик подаст вам кинжал, — сказал Герман, — когда вы залезете на стену. Будьте с ним осторожны.

Паркер дал мне ключ, который, по его словам, открывал служебную дверь, и мы снова занялись изучением плана.

— Я хотел бы получить еще двести долларов, — сказал я. — Вы должны их дать мне прямо сейчас.

— Доминик вручит их вместе с кинжалом, — ответил Герман, — у вас и так уже достаточно денег, хотя вы еще ни цента не заработали. Я хочу видеть результат, прежде чем вручить вам остальную сумму.

Я улыбнулся:

— Заметано. Но без гонорара на стену не полезу.

Я ожидал увидеть Веду перед обедом, но ее нигде не было.

Примерно в середине обеда я вдруг понял, что мне необходимо знать, где она находится. Как бы между прочим, я сказал, что видел девушку в саду, и это, без сомнения, могла быть только Веда Руке. Так почему она не обедает вместе с нами?

Паркер стал зеленовато-белым. Он сжал пальцы с такой силой, что они чуть не продырявили кожу на ладонях. Он что-то проговорил срывающимся голосом, но Герман быстро успокоил его:

— Не горячитесь, Паркер.

Мне не понравилась физиономия, которую он скорчил, и я резко отодвинул стул. Вид у него был разъяренный. Он даже хотел меня двинуть, а я не люблю, когда в меня тычут кулаком, даже такой педераст, как Паркер.

— Вам заплатили за работу, Джексон, — прошипел Паркер, — а не за то, чтобы вы совали свой паршивый нос туда, куда не следует. Мадемуазель Руке не желает иметь ничего общего с таким жалким пройдохой, как вы. Я хотел бы, чтобы желание ее было исполнено. И не надо вмешивать ее в это дело.

— Не хотите объяснить, — обратился я к Герману, — откуда взялся этот субъект в коричневых штанишках с тетушкиным чепчиком на голове?

Я поставил каблук на перекладину его стула и уже готов был двинуть хлыщу в морду, как вдруг обнаружил девятимиллиметровую пушку полицейского образца, которая плясала перед моим носом. Макс говорил, что Паркер, похоже, знает, как с ней обращаться. Кроме как в вестернах с Юлом Бриннером, нигде не видел, чтобы в игру вступали с такой быстротой.

— Доминик! — сказал спокойно Герман.

Я не двигался. Блеклые глаза Паркера были пусты и лишены всякого выражения. Я понял, что он может убить. Дуло пистолета было длинным, как бруклинский тоннель, и это была паршивая минута.

— Доминик! — крикнул Герман, двинув кулаком по столу.

Пистолет опустился, и Паркер удивленно посмотрел на меня, словно не мог понять, что произошло. От его пустого и потерянного вида у меня по спине пробежали мурашки. «Этот парень — сумасшедший», — подумал я. Такое же выражение лица я видел у некоторых типов в тюремной больнице. Увидев раз — не забудешь, это было лицо убийцы-параноика.

— Не нервничайте, Доминик, — сказал Герман своим пронзительным голосом.

Он даже пальцем не шевельнул, чтобы успокоить Паркера, и я понял почему. Достаточно было вовремя сказать ему «не нервничайте, не горячитесь», и это действовало на него магически.

Паркер медленно встал, удивленно посмотрел на пистолет, словно не понимал, как он мог оказаться у него в руке. Затем медленно вышел из комнаты.

Я вытер носовым платком вспотевший лоб.

— Вам следовало бы присмотреть за этим парнем, — проговорил я как можно более инертным тоном, — он вскоре свихнется окончательно.

— Лучше возьмите себя в руки, мистер Джексон, — сказал Герман со все той же холодностью во взгляде. — Если вести себя с ним надлежащим образом, то все будет в порядке. Ему кажется, что вы все время ищете ссоры. Хотите кофе?

Я улыбнулся:

— В данный момент я бы выпил что-нибудь покрепче. И не рассказывайте мне сказок — он хотел меня убить. Пока не поздно, заберите у него оружие.

Глядя на меня, Герман наполнил стакан:

— Не принимайте этого всерьез, мистер Джексон. Он очень привязался к мадемуазель Руке. На вашем месте я не стал бы касаться этой темы.

— А как она к этому относится?

— Не понимаю, почему вас это интересует?

Я выпил и вернулся к столу.

— Может быть, вы и правы, — согласился я.

В девять часов Паркер подогнал машину к входной двери. Он был замкнут и спокоен. Казалось, он полностью преодолел неприязнь ко мне. Герман спустился с лестницы, чтобы проводить нас.