Джеймс Чейз - Том 4. Заставьте танцевать мертвеца. Вечер вне дома. А жизнь так коротка!

— Очень правдоподобно, — похвалил Адамс.

— Безусловно. Фей Карсон же убил Холанд и никто другой, — обнажил в злой усмешке зубы О'Брайен.

Гильда дрожала так, что с трудом удерживала телефонную трубку.

— Я не могу, Сион, — наконец простонала она.

— Оставь, — нетерпеливо сказал О'Брайен. — Я все сделаю сам. Иди в свою комнату, и ни о чем не переживай. Самое страшное — позади.

Гильда, шатаясь, прошла в спальню и закрыта за собой дверь.

О'Брайен вновь взглянул на Адамса.

— Руки вверх, шутник вы этакий.

Из кухни в этот момент вышел Лео. Шерсть на нем быта выпачкана кровью и стояла дыбом. Он подошел к О'Брайену сзади, встал на задние лапы и передними уперся гангстеру под коленки. О'Брайен вздрогнул, оглянулся и отшвырнул животное ногой.

Этого хватило, чтобы рука Адамса нырнула под пиджак и вынырнула уже с пистолетом.

Раздались два выстрела, но О'Брайен все же опоздал на долю секунды, и между его глаз появилась кровавая дыра. Он выронил пистолет и зашатался. Адамс выстрелил еще раз, и О'Брайен упал вниз лицом.

— Мерзавец! — облегченно вздохнул Адамс. — Ну и натерпелся же я страху!

Холанд ничего не ответил: он упал в кресло и обхватил голову руками.

— Концерт окончен, — объявил Адамс, распахивая дверь в комнату Гильды. — Собирайтесь, красавица, теперь вам предстоит выкручиваться самой. Сейчас мы поедем в полицию, и там вы расскажете свои басни.

Гильда отшатнулась.

— Эта крошка, — Адамс указал на болонку, — разрушила все его грандиозные проекты. О'Брайен предусмотрел все, кроме собачонки. Идите девочка, не заставляйте меня ждать!

— Не подходите ко мне! — с искаженным ужасом лицом закричала Гильда.

— Возможно, судьям понравятся ваши ножки, и приговор не будет слишком суровым, — усмехнулся Адамс. — Если повезет, вы отделаетесь двадцатью пятью годами.

Гильда резко повернулась и молнией метнулась к окну. Зазвенело стекло, раздался долгий крик, и шестью этажами ниже тело глухо ударилось о тротуар.

Адамс вернулся в гостиную и, не обращая внимания на Кена, который все еще сидел, обхватив голову руками, вызвал управление полиции.

— Пришлите санитарную машину. Патрульную тоже. Мэддокс-Курт, сто сорок пять. Это срочно.

Потом он подошел к Холанду и как следует тряхнул его за плечи.

— Авы убирайтесь отсюда! Разве вам не хочется вернуться домой?

Кен, не веря, смотрел на детектива.

— Идите, живо! — прикрикнул Адамс. — Вас это больше не касается. Держите рот на замке, и не ходите по девкам. Ну, вперед!

Ничего не понимая, Кен поднялся и пошел к двери.

— Скажите, — неожиданно окликнул его Адамс, — вы не хотели бы усыновить его? — и указал на Лео, который притулился в углу.

Холанд с ужасом посмотрел на животное.

— Нет, — дрожащим голосом ответил он. — Все, о чем я сейчас мечтаю, никогда в своей жизни не видеть больше рыжих болонок, — и на подгибающихся ногах стал спускаться по лестнице.

На следующее утро, около восьми часов, Холанд остановил машину недалеко от дома Макса Паркера. Ждать пришлось недолго: дверь открылась, и Паркер нетвердой походкой вышел на тротуар. Кен вылез из машины.

— Я подвезу вас к банку, — сказал он как ни в чем не бывало.

Паркер вздрогнул и во все глаза уставился на сослуживца.

— Впервые вижу такую наглость! — гневно сказал он. — Как вы можете идти в банк, когда вас ищет полиция? Я не поеду с вами.

— Не стоит так нервничать, — улыбнулся Кен. — Я уже сам сходил в полицию. Этой ночью они нашли убийцу, я — вне подозрений.

Челюсть Паркера отвисла.

— Нашли убийцу! Так значит, это не вы?

— Конечно, нет. Как вы могли подумать?

— Ну, ладно. И все же я не хочу иметь с вами дела: вы разбили мою семейную жизнь.

И тогда Холанд задал вопрос, который мучил его в данный момент больше всего.

— Вы говорили вашей жене, что я ходил к Фей?

— Жене? Думайте, что говорите! Неужели я стану докладывать ей, что рекомендовал эту девку своим знакомым.

Кен облегченно вздохнул и похлопал Паркера по плечу.

— И если можно, не говорите об этом и Энн.

— Я не собираюсь ставить вас в дурацкое положение, — обиделся Паркер. — Для нас обоих это был хороший урок.

— А как чувствует себя ваша Мези?

— Она похожа на великомученицу. Она спокойна, словно ей дали наркоз, и очень вежлива со мной. Понадобятся месяцы, чтобы это забылось.

— Купите ей хороший подарок. Меховое манто, например.

— О, как вы распоряжаетесь моими деньгами!

— Отсюда вывод: никогда не признавайтесь жене в своих грехах… Но не стоять же нам здесь целый день! Вы поедете или нет?

Устраиваясь в машине Паркер с любопытством поглядывал на Холанда: ему казалось, что рядом находится совсем новый, незнакомый человек, от которого веет уверенностью, силой и энергией.

— Что же произошло на самом деле? Расскажите мне.

— Я знаю не больше вашего. Я пошел вчера в полицию и признался лейтенанту, что провел часть ночи с Фей. По правде говоря, я думал, он меня задержит. Не тут-то было. Лейтенант сказал, что убийца уже задержан и чтобы я убирался восвояси. Ну, а я не заставил себя уговаривать.

Машина подъехала к банку, и Паркер спросил:

— Вы расскажете что-нибудь Энн?

Кен покачал головой.

— Вы вели себя с женой, как мальчишка. Я постараюсь не повторить вашей ошибки.

Прошло пять дней, и Холанд в радостном предвкушении прогуливался по платформе. Через несколько минут подойдет поезд, которым возвращается Энн.

Холанд чувствовал себя спокойным и счастливым. Последние четыре вечера он потратил, чтобы подстричь лужайку, прополоть розы и навести порядок в доме. Все поручения, которые дала ему Энн перед отъездом, были выполнены. Кухня была покрашена, стекла вымыты, испорченная петля на калитке исправлена, автомобиль блестел…

Газеты много писали о той страшной ночи. Многие городские деятели были опозорены, отдельные полицейские чины полетели со своих мест, и среди них — капитан Джон Монтелли. Линдсей Барт должен был на ближайших муниципальных выборах занять руководящий пост в правительстве. Пресса сообщала также, что лейтенанту полиции Адамсу светят капитанские погоны.

Поезд медленно подползал к перрону, и Холанд увидел светловолосую головку Энн, которая высунулась из окна. Она махала рукой, и через несколько секунд уже замерла в объятиях мужа.

— О! Кен!

— Дорогая! Как мне не хватало тебя!

— Все было хорошо? — спросила Энн, слегка отстраняясь: муж удивил ее вдруг затвердевшей линией подбородка и губ и легкой худобой, которая делала его еще привлекательней.

— Я в хорошей форме! — улыбнулся Кен.

— Да, ты изменился… Ты не скучал, по крайней мере? Ты… ты выходил… по вечерам?

— Не было времени, дорогая. Я должен был выкрасить кухню и работал в саду.