Мишель Бюсси - Самолет без нее

Равенство во всем.

Таким образом, и та и другая уже три года знают правду. Наука сказала-таки свое веское слово.

Ну вот. Я имел полное право на этом остановиться. Я сделал свое дело. Оба конверта вручены адресатам. Чао, бабули! Дальше разбирайтесь сами!

Но я человек, а не ангел. Не стану отрицать, что я не смог противостоять искушению. Разумеется, я ознакомился с содержимым конвертов. Вы только представьте себе: пятнадцать лет поисков, и все впустую. Да я набросился на эти результаты с таким же вожделением, с каким отсидевший пятнадцать лет в одиночке заключенный накидывается на первую попавшуюся шлюху.

Неслучайное сравнение. Результат оказался таким, что… Боюсь, мне не хватит цензурных слов, чтобы передать вам свою реакцию.

Сказать, что я был удивлен, значит сильно приукрасить истину. Я так и сел — задницей на пол, если вспомнить, что все это время я балансировал между двумя стульями. Складывалось впечатление, что кто-то там наверху — то ли сам Господь Бог, то ли ангел-хранитель горы Мон-Террибль, — просто над нами издевается.

Полагаю, именно результат теста ДНК стал той последней каплей, которая переполнила чашу моего стоицизма и подтолкнула меня на путь, ведущий к беспросветной депрессии. Нелепый, смехотворный результат! Все, что я делал на протяжении пятнадцати лет, все, чего я добился, пошло псу под хвост. Что мне оставалось? Только последовать туда же…

Несмотря ни на что и после 1995 года я продолжал сохранять полную лояльность по отношению к своей работодательнице, старательно изображая из себя верного служаку. Я не бросил расследование, хотя оно давалось мне все труднее. Да и с былой прытью было покончено. Назым уже некоторое время со мной не сотрудничал. Он подрабатывал где придется и иногда помогал Аиле, торговавшей шаурмой на бульваре Распай.

В декабре 1997 года я предпринял последнее паломничество на гору Мон-Террибль. Здесь я добыл недостающую часть головоломки — далеко не самую пустячную. Впрочем, судите сами.

Итак, я отправился в Юра, рассчитывая напоследок насладиться местными деликатесами: сырами канкойот и конте и вином арбуа из запасов Моники Женевэ, а заодно еще раз обшарить окрестности. Мой личный Лурд. [14] Лурд — город во Франции, одно из самых популярных в Европе мест паломничества. Как истый паломник я тоже питал надежду на чудо, прекрасно зная, что чудес не бывает.

Осенило меня ночью, в гостинице. Почему? Понятия не имею. Возможно, свою роль сыграло желтое вино, выпитое вечером в количестве шестисот двадцати миллилитров и пробудившее мое воображение. Матильда де Карвиль не ошиблась, давая мне на расследование восемнадцать лет. Должно быть, она сразу догадалась, что я предпочитаю действовать неторопливо, зато наверняка. Как бы там ни было, утром, вооружившись лопатой и большим мешком для мусора, я поднялся на гору Мон-Террибль. И целый час как одержимый копал возле хижины, точно в том месте, где раньше была могила. Я ничего не искал, просто переворачивал пласты земли и кидал их в мешок. Накидал килограммов десять, не меньше. Потом закинул мешок на плечо и потащился вниз. А это, между прочим, два километра. Правда, когда я вышел на дорогу, там меня подхватил красавчик Грегори — тот самый смотритель Природного парка — на джипе. На следующий день я погрузил мешок с землей в багажник своего БМВ и покатил в Рони-су-Буа, где у меня был знакомый криминалист.

Не буду описывать, какую рожу он скорчил, когда я изложил ему свою просьбу. Изучить под микроскопом десять кило грязи? Ради чего? Чтобы удовлетворить любопытство свихнувшегося частного сыщика?

У Жерома — так звали моего приятеля из отдела криминалистической экспертизы полиции — только что родился третий ребенок. К тому же он влез в ипотеку, прикупив домишко в Бондуфле, то есть ввязался в кредитную кабалу на 20 лет. Поэтому, взглянув на конверт, набитый банкнотами — сумма превышала его полугодовую зарплату госслужащего с ученой степенью, — он отбросил всякие сомнения. Я подозревал, что ему придется потратить на мою работу много часов, но какое это имело значение?

Примерно неделю спустя он позвонил мне.

— Кредюль?

— У телефона.

— Я все сделал, как ты просил. Поиграл, так сказать, в садовника. Ты хотел узнать кислотность почвы и содержание в ней гумуса, так? Не иначе на пенсию собрался — присматриваешь себе огородик?

— Короче, Жером.

— Ладно, Кредюль. Вот результаты анализа. Это — земля. Просто земля, и… ничего больше.

Перед словами «ничего больше» он чуть замешкался, что не ускользнуло от моего внимания. Надежды умирает последней. Недаром меня зовут Кредюль.

— Так-таки и ничего?

— Ну, практически ничего. Есть одна мелочь, но это… Послушай, это действительно мелочь. Без специальной аппаратуры я бы ничего не обнаружил. Учти, речь идет о микрочастицах…

— Рожай уже.

— Хорошо, хорошо. В земле имеются костные осколки. Да нет, черт, никакие не осколки — частицы. Пыль. Общим весом пара граммов. Что, заметь, более чем логично, если учесть, что земля взята в лесу. Ведь что такое почва в строгом смысле слова? Тот же компост — смесь всевозможных останков растительного и животного происхождения…

Но я требовал новых подробностей. Я знал, что Жером Ларше — непревзойденный специалист своего дела. Виртуоз. К тому же имеющий в своем распоряжении лучшее во Франции оборудование.

— Чьи это кости, Жером?

— Кредюль, я же тебе сказал: там материала кот наплакал. Ни один эксперт не решится делать выводы на основе такого незначительного количества вещества.

— Оставим в стороне экспертов. Просто скажи мне свое мнение.

Жером Ларше немного поколебался.

— Ты имеешь в виду интуицию? Ладно, поделюсь с тобой своими догадками. Только учти: в официальный отчет я их включать не собираюсь. В общем, так. Что-то подсказывает мне, что это скорее человеческие кости, чем кости животных.

Блин!

Человеческие кости!

Я чувствовал, что Жером раскололся не до конца. Надо его додавить. Он не мог не быть в курсе того, каким именно расследованием я занимался все эти годы.

— Можешь установить датировку?

— Точно — нет. Максимум — назову вилку с промежутком в десять лет. Это тебе ничего не даст.

— Нет, Жером, я о другом. Меня не интересует, когда эти кости попали в землю. Меня интересует возраст человека, которому они принадлежали.

Жером замолчал. Он молчал долго. Я уже понял: мне совсем не понравится то, что я сейчас от него услышу.

— Кредюль, ты пойми… Здесь мы вступаем в область чистых догадок. Никакой научной определенности…

— Давай без предисловий.

— Хорошо, хорошо. Итак, на мой субъективный взгляд, кости принадлежали скорее человеку молодому…