Шарль Эксбрайя - Не сердитесь, Имоджин

Имоджин достала из чемодана револьвер, убедилась, что он стоит на предохранителе, и, готовясь к любой неожиданности, зарядила пушку и сунула в сумочку. В этот самый момент она и обнаружила сложенный вчетверо листок бумаги, по виду весьма напоминавший записку. Каким образом он попал в ее сумку? Вне себя от волнения, Имоджин дрожащими руками развернула листок, ожидая увидеть смертельные угрозы или предупреждения о нависшей над ней опасности, но от того, что предстало ее глазам, сердце радостно забилось, а широко разинутый от удивления рот так и не закрывался, пока она не закончила чтение, — ей было не до этого.

Дорогая мисс Мак-Картри, хоть я и знаю Вас всею считанные часы, этого оказалось достаточно, чтобы понять, что Вы та самая женщина, о которой я мечтал всю жизнь. Надеюсь, Вы простите мне дерзость, которая вовсе не в моем характере, и соблаговолите поверить искренним признаниям того, кто не смеет подписаться и будет ждать ободрения с Вашей стороны, прежде чем раскрыть свое имя.

С величайшей симпатией и надеждами,

Ваш N…

Первая любовная записка в ее жизни! Имоджин была настолько потрясена, что даже забыла о своей важной миссии и недавних страхах. Ясно, что листок кто-то сунул ей в сумку минувшей ночью — но кто бы это мог быть? Эндрю Линдсей, Гоуэн Росс или Аллан Каннингхэм? Она страстно желала, чтобы автором оказался Аллан, но, по правде говоря, не очень-то в это верила. По возрасту это скорее Эндрю Линдсей, проявивший к ней столько предупредительности, или Гоуэн Росс. Его сдержанность можно легко объяснить застенчивостью, свойственной всем холостякам, которые уже достигли пятидесяти и стыдились вести себя, будто влюбленные юнцы. Раз тот, кто написал эти строки, просит ободрения, размышляла Имоджин, значит, думает, будто она догадалась о его чувствах. Как же дать ему понять, что она не имеет об этом ни малейшего представления?! Только надо действовать очень осторожно, чтобы избежать ошибки, которая может больно ударить по ее самолюбию. При новой встрече нужно повнимательней присмотреться ко всем троим, и тогда она непременно отгадает автора письма! Вдохновленная перспективой скорого замужества, Имоджин теперь уже ни чуточки не боялась своих врагов. Она покажет, что достойна заботы и нежности неизвестного воздыхателя! Исполненная отваги и готовая к любым испытаниям, мисс Мак-Картри, несмотря на сгустившиеся сумерки, бесстрашно ринулась к вилле «Вереск», где ее поджидал сэр Генри Уордлоу.

Вилла представляла собой приземистый домишко на пригорке, его крыша с тыльной стороны, где располагался сад, почт касалась земли. Мисс Мак-Картри помнила бывших владельцев, Гиббсонов, которые два-три года назад уехали жить к своей дочке, вышедшей замуж где-то в Чикаго. Пробираясь к цели, Имоджин не раз оглядывалась, пытаясь выяснить, не преследуют ли ее и на сей раз; но, по всей видимости, ее таинственный противник понял, с кем имеет дело, и решил более не позориться. Имоджин Мак-Картри и раньше была не склонна сдаваться без борьбы — теперь же, зная, что любима, она стала непобедимой!

Дойдя до калитки, ведущей в запущенный сад, мисс Мак-Картри в последний раз огляделась по сторонам. Вересковая пустошь казалась безлюдной. Желая собраться с мыслями, она перевела дыхание и прислушалась. Вокруг только ветер шумел, словно нашептывая ей что-то ласковое, и, не будь Имоджин при исполнении важной миссии, так и внимала бы без конца этим звукам, пытаясь различить в них нежные слова — слова, которые впервые в жизни готов был сказать ей поклонник, ждущий ее решения. Уверенная, что теперь угроза миновала, она разрядила револьвер и поставила его на предохранитель. Похоже, это и спасло жизнь сэру Генри Уордлоу, ибо в тот самый момент, когда гостья потянулась к шнурку висевшего у входа колокольчика, ей на плечо легла чья-то рука. Шотландка громко вскрикнула и, прыжком повернувшись к неизвестному, наставила на него револьвер, тщетно пытаясь спустить курок. Впервые в жизни Имоджин позволила себе грубо выругаться. Несколько удивленный, сэр Генри пробормотал:

— Вы, надо полагать, и есть мисс Мак-Картри?

— Д-да…

— А я тот, с кем вам надо встретиться и кое-что передать.

— О!.. Извините, я подумала…

— Ничего-ничего… Не будем об этом вспоминать. Прошу вас, пройдите со мной.

Не дожидаясь ответа, сэр Генри исчез во тьме, и Имоджин поспешила следом, боясь потерять его из виду. Так, гуськом, они проскользнули через просвет в изгороди и — мисс Мак-Картри так и не поняла, каким именно путем, — в конце концов оказались в похожей на мастерскую удобной гостиной с камином, в котором горели дрова. На столе стояла бутылка шотландского виски и пара стаканов. Гостья с облегчением вздохнула. После пережитых только что тревожных минут она особенно ценила то чувство безопасности, которое давало ей присутствие сэра Генри. Он же пригласил ее присесть к огню и добавил:

— А теперь, думаю, вам не помешает выпить немного виски…

Она сочла, что глупо отказываться от такого разумного предложения, и стала рассматривать хозяина, пока тот разливал виски. Сэр Генри Уордлоу являл собой прямо-таки образец изысканности. Он был очень высок, весьма худощав, с лицом аскета и ясными глазами. В своей твидовой куртке, пестрая ткань которой содержала главные цвета Мак-Грегоров, он производил впечатление этакого фермера-аристократа, делящего время между научными занятиями и хозяйственными заботами о своем поместье. «Очень симпатичная личность», — подумала Имоджин. Сэр Генри Уордлоу с улыбкой наклонился к шотландке:

— Выпейте, мисс, это пойдет вам на пользу…

Они вместе выпили виски. Ставя на стол свой стакан, сэр Генри заметил:

— Боюсь, мисс Мак-Картри, для агента секретных служб у вас маловато хладнокровия.

От этого замечания Имоджин покраснела, но, тут же справившись со смущением, горячо возразила:

— Когда вы узнаете, сэр, что со мной произошло, то согласитесь: у меня были веские причины для тревоги!

Она подробнейшим образом рассказала о своей первой встрече с голубоглазым типом на площадке своей лондонской квартиры, потом о его мимолетных появлениях на Юстонском вокзале и в Эдинбурге и под конец сообщила, как совсем недавно застигла его врасплох, когда незнакомец следил за ее домом. Сэр Генри задумчиво покачал головой:

— Понятно… Скажите, а больше никто не пытался вступить с вами в контакт?

— Нет, больше никто, сэр. Впрочем, я ведь ехала не одна, а с тремя соотечественниками, они тоже живут в изгнании в Лондоне и направлялись в Калла ядер в отпуск. Они не оставляли меня ни на минуту, и только благодаря им я чувствовала себя в безопасности.

— И кто же эти господа?