Андраш Тотис - На острие меча

Полицию известили в 23:20. Через пять минут к месту происшествия подоспела первая пара полицейских, на бегу выхватывая длинные дубинки из особо твердых сортов дерева; случайные прохожие поспешно уступали дорогу стражам порядка. Затем к подъезду высотной башни подкатила патрульная машина и, развернувшись, перегородила тротуар. Яркий свет прожектора слепил окружающих, «мигалка», вспыхивая ежесекундно на крыше полицейского автомобиля, освещала величественную скульптуру Ямаоки: бронзовый мужчина со спасенным стариком на руках последним усилием высвобождается из цепких объятий бушующего бронзового океана, навстречу ему протянуты готовые подхватить смельчака бронзовые руки, позади бронзовой стеной вздыбился океанский вал, грозящий смыть измученного героя с веревочной лестницы. Скульптура эта поразительно напоминала фирменный знак, украшавший всю печатную продукцию фирмы «Ямаока». В 23:32 на черной «королле» без специальных опознавательных знаков прибыл дежурный инспектор окружного участка, а минут через десять подкатил и начальник участка, потративший несколько драгоценных минут на то, чтобы облачиться в черный костюм и нацепить черный галстук. Площадка у входа уже оказалась занята, а припарковать машину на газоне перед скульптурой начальник участка не решился. Он распорядился оставить автомобиль на проезжей части, прямо под знаком, запрещающим парковку; шофер в форме полицейского вылез из машины и тотчас принялся осаживать толпу зевак.

Время близилось к полуночи, когда одновременно нагрянули министр внутренних дел и представители телевидения. На крыше белого микробуса была укреплена вращающаяся камера, напоминающая автоматическое орудие на башне танка; боковую стенку кузова украшал Хиномару — знак восходящего солнца. Телевизионщики примчались со стороны центра города и, едва успев припарковаться позади машины начальника окружной полиции, сразу же засуетились, стремясь запечатлеть на пленку момент прибытия министра, черный министерский «ниссан-президент», шедший со стороны Мегуро — квартала вилл и зеленых скверов, — еще должен был развернуться. Водитель чуть сбавил газ на повороте, и шины мощного лимузина скрипнули. Звук был короткий, не режущий слух, всего лишь дающий понять, что скорость превышена; машину поменьше и подешевле с жалобным стоном занесло бы на асфальте. Вновь прибывшие, не пощадив газона, припарковались у подножия скульптуры. Шофер с квадратной головой, проворно выскочив из машины, обежал ее, чтобы распахнуть перед министром правую заднюю дверцу.

Последним прибыл господин Кадзе — начальник центрального отдела по расследованию убийств. Он остановил такси на перекрестке, не доезжая до офиса Ямаоки, и не спеша побрел к высотной башне в надежде хоть чуть протрезветь за время пешеходной прогулки. Невысокий, коренастый, с волнистой седой шевелюрой и широкими, как лопата, ладонями рук, Кадзе был облачен в темно-серый костюм и белую рубашку с галстуком-бабочкой веселой расцветки. Господин Кадзе сунул в рот кусочек печенья — по мнению Митико-сан, оно устраняет действие алкоголя, а в подобных вопросах на ее мнение можно было положиться.

Кадзе тяжело вздохнул при виде черного «ниссана». Конечно же, шеф отдела по расследованию убийств должен был прибыть сюда раньше. Стыд и позор на его седую голову! Он едва удержался, чтобы не припуститься бегом, как и следовало бы, но вместо этого, остановившись на месте, неторопливо закурил сигарету. В нескольких сотнях метров отсюда гигантским восклицательным знаком вздымалось Мэрин энд Трэвел Сентр Билдинг. Само здание служило вертикалью знака, а точку составляло скопление людей внизу. Точка эта росла на глазах, увеличиваясь за счет зевак, репортеров, телевизионщиков и служащих фирмы «Ямаока» — испуганных и парадно разодетых, словно сам глава фирмы предписал им явиться сюда в надлежащем виде. Пятнадцатиэтажная громада, где два верхних этажа были залиты светом: там находились апартаменты старины Ями Перебитый Нос, или господина Ямаоки, президента фирмы, Господин Кадзе проглотил остатки приторного печенья и почувствовал, что трезвеет от одного этого зрелища.

Ямаока лежал на боку, подогнув колени. Белое кимоно обагрилось кровью. Его отсеченная голова покоилась рядом. В судорожно застывшей руке мертвеца был зажат сото — короткий меч, которым Ямаока совершил харакири. На подставке для оружия лежал другой меч — катана, которым секундант отсек голову. Оружие старинной работы, не позднее восемнадцатого века; ножны изукрашены драконами, на цубе — четырехугольной металлической пластине, защищающей рукоятку меча, — изображение тигра. Кадзе сделал знак рукой, и техник-эксперт подошел к оружейной подставке. Руками в белых перчатках осторожно взял катану. Бережными движениями, как бы поглаживая меч, покрыл его слоем белого порошка. В зале царила тишина — сейчас здесь находились только двое: господин Кадзе, начальник отдела по расследованию убийств, и технический эксперт. Министр, с минуту потоптавшись в дверях, удалился под благовидным предлогом: отбить атаки прессы; начальника окружного полицейского участка отослали еще раньше, а следователи из отдела Кадзе прочесывали здание, опрашивая служащих. Кадзе застывшим взглядом уставился на самоубийцу.

«Почему? — бился в голове вопрос. — С какой стати богатейшему человеку Японии вздумалось совершить харакири?»

— Отпечатков пальцев нет. — Эксперт бережно опустил меч в целлофановый пакет. — На лезвии только следы крови.

— Понятно, — кивнул головой Кадзе.

— Кадзе-сан, не сочтите за дерзость с моей стороны… — Кадзе медленно перевел взгляд с тела самоубийцы на техника. Глаза воспаленные, белки глаз в красных прожилках. — …Но, по-моему, тут пролито слишком много крови.

— Благодарю, — коротко отозвался Кадзе. Ни один мускул не дрогнул на его лице.

Техник-эксперт закрыл пакет и скрепил верхнюю кромку лейкопластырем.

— Циновку прикажете тоже упаковать? — спросил он.

— Попозже. Как только я закончу осмотр. — Кадзе вновь повернулся к покойнику.

«Ну почему? — настойчиво спрашивал он себя. — Почему вдруг решил покончить с собой человек, только что выставивший свою кандидатуру на пост мэра Токио?»

Его знаменитые «как» и «почему» приводили сотрудников в трепет. Кадзе редко ругал подчиненных, еще реже хвалил. Кадзе ставил перед ними вопросы, ниспровергая вроде бы стройную версию преступления, и в поисках ответа на эти вопросы иногда приходилось не щадя сил корпеть неделями.

— Ах, да!… — пробормотал он. Вышел в коридор и огляделся по сторонам. Томившиеся в праздном ожидании сыщики мгновенно оживились — вскочили с мест и вытянулись по струнке. Кадзе знаком подозвал одного из них — на первый взгляд, казалось, ткнув пальцем наугад в первого попавшегося.