Виктор Каннинг - Семейный заговор

Буш тоже налил себе виски с содовой. Сэнгвил, должно быть, собирает сведения о водителе. На крыше машины была табличка «Агентство по прокату автомобилей Ривердейл». «Посетитель, — подумал Буш, — приехал прямо со станции или поймал машину на одном из перекрестков…». Дальше гадать не имело смысла. Сэнгвил узнает все детали, но и они не помогут. Буш уселся на стул, сделал большой глоток виски и, уставившись в потолок, начал обдумывать возможность третьего похищения. Он был добросовестен, честолюбив и быстро продвигался по службе. Каждый год он получал новое назначение с повышением.

Джордж Ламли стоял перед низким окном в спальне своего коттеджа и, слегка наклонившись, разглядывал происходящее на улице.

«Все то же, — размышлял он, — обычные мартовские передряги. Мерзость… Тощие прерывистые прутья дождя. Сумасшедший западный ветер в противоборстве с древними вязами по обе стороны проселочной дороги. Кучка грачей, вырванных ветром из гнезд и попавших в болтанку над деревьями. И все это перемешано с черными хлопьями жженой бумаги, разнесенной по всему небу. Очень поэтично!»

Несмотря на унылый пейзаж, им владело ощущение свежести и бодрости. Такое чувство приходило к нему всегда после утренних занятий сексом. Бланш — совсем другое дело. Она опять завалилась спать. Трижды глубоко вздохнула и отключилась еще на полчаса.

Обернувшись, он посмотрел в ее сторону. Надо бы купить кровать пошире — Бланш привыкла спать по диагонали. Подобрать на распродаже какое-нибудь широченное чудовище из красного дерева, в котором можно потеряться. Пусть тогда спит по диагонали, по вертикали, по горизонтали, как угодно, в любую сторону света. Проблема в том, что такую громадину не удастся затащить на второй этаж.

Все в облике Бланш дышало теплой ленью. Кроме ее ума. Уж в этом-то ей не откажешь. Он наклонился и поцеловал ее правую грудь, затем бережно убрал это мягкое сокровище под укрытие шелковой зеленой ночной сорочки. Она завозилась, заурчала, как котенок, и улыбнулась во сне.

Он начал спускаться по неудобным ступеням. Если появятся деньги, надо будет купить фуникулер. Альберт почивал внизу на подстилке. Когда Джордж перешагнул через это черно-белое бесформенное существо величиной с пивную кружку, никакой реакции не последовало. Надежный сторожевой пес Альберт! Грабителю нужно на него напасть, чтобы вызвать беспокойство. Великий хитрец Альберт! Проявит признаки жизни только тогда, когда услышит скрежет открываемой банки с собачьими консервами. Счастливчик Альберт! Стоит изредка вильнуть хвостом или лизнуть руку, и тебя кормят, дают ночлег и балуют. И так всю жизнь. Все как у него с Бланш. Только в его случае — временно. Все в жизни оказалось временным. Всегда. В этом-то и беда.

Тихонько насвистывая, он прошел на кухню. Здесь его призвание. Кулинар Джордж Ламли: сваренное вкрутую яйцо и подгоревший тост — предел мечтаний! Вылитый Эскофьер. Какой еще соус! Он громко рассмеялся собственной шутке и принялся за дело.

Ламли был крупным неуклюжим мужчиной, вид которого красноречиво свидетельствовал о приближении сорокалетнего юбилея и о том, что впереди его еще ждут лучшие годы. Успех оставался для Джорджа близким, но недоступным. Он дразнил его как мираж, часто меняя форму. Ухватить его за горло можно будет только тогда, когда появятся деньги. Настоящие, большие деньги, а не те нищенские подачки, которые он получает через адвокатов от своих родственников, давным-давно от него отказавшихся. История эта случилась много лет назад, когда его застали en flagrant delit [1] en flagrant delit — на месте преступления (франц.). с одной молодой вдовой в захудалой общественной школе, где он тогда учился, и отчислили.

Подвыпив, Джордж иногда пытался вспомнить, как выглядела эта особа, но безрезультатно. Блондинка, брюнетка? Бог его знает. Ясно припоминалось только то, что у него ничего не получалось. Страстный, но неопытный, как молодой бычок, первый раз приведенный на случку. Ну и черт с ним. Настают хорошие времена. Вчера об этом ему поведал гороскоп в «Дейли Мейл».

Пока варился кофе, он включил электрическую бритву и, напевая вполголоса, начал бриться. На ум пришло сравнение с Винни-Пухом. Неужели действительно было время, когда мать читала ему эту сказку? Мать не была такой жестокой, как другие, но все же и она осталась непреклонной. Как бы то ни было, у нее не было шансов переубедить отца. А ведь отец жив. И все еще не угомонился. Закончив бриться, Джордж осмотрел лицо в осколок зеркала. «Гладко, как у ребенка под мышкой! — Джорджа не покидало хорошее настроение. — Лишь кое-где просматриваются проступившие вены. Доброе, симпатичное, дружелюбное лицо. Внушает доверие». Усмехнувшись, он открыл рот, чтобы проверить зубы. Ровные, белые, здоровые. Конечно, не россыпь жемчуга. Некоторые стоило бы подлечить, но придется подождать, пока будет оплачено прошлое посещение дантиста. Резко обернувшись, он вовремя снял с плиты уже закипавший кофейник. Так: кофе, тосты, мармелад. Совсем не похоже на то, чем завтракала Бланш у себя дома. Два жареных яйца с беконом и куском колбасы. Ничего, она прекрасно знала, чего можно ожидать в его доме. Никогда не выйдет за него замуж. Слишком разборчива. Да и он не очень стремился к женитьбе. Это уже было, увольте. Катастрофа. Какое счастье, что нашелся глупец, которому это нравилось, и выручил. Славный малый. Менеджер типографии в Уэйкфилде. Должно быть, сумасшедший.

Выглянув через кухонное окошко, он посмотрел на захламленный задний дворик, с одной стороны которого находился огороженный проволокой длинный птичник без каких-либо признаков живности. Его птицы: длиннохвостые попугаи, декоративные фазаны, приблудные и раненые птахи — пернатые друзья, так сказать, находились в укрытии. Джордж собирался заработать состояние на разведении птиц… Было это два года назад. Какое фиаско! Все равно приятно, когда рядом живут птицы. Разве это жизнь, если нет красок?

Он начал открывать банку с собачьими консервами. Лениво передвигая лапами, подошел Альберт.

— Что, проголодался? — спросил Джордж.

Пес вильнул обрубком хвоста.

— Сначала принеси эти проклятые газеты. Газеты. Дошло?

Следуя давно заведенному распорядку, Альберт нехотя убрался с кухни и засеменил по узкому коридору. Вскоре он вернулся, держа в зубах «Дейли Мейл», которую подобрал на коврике у входной двери. Газета была мокрая и мятая, видимо оттого, что в дырявую сумку почтальона попадал дождь. Альберт положил газету у ног Джорджа.

— О великий хозяин, прими этот скромный дар, — передразнил его Джордж. Наклонившись за газетой, он потрепал собаку за ухо. Что бы делал человек без собаки? Самый верный друг — и всегда недостаточно хорош для ласки.