Анна и Сергей Литвиновы - Дата собственной смерти. Все девушки любят бриллианты (сборник)

– Что ты такое говоришь, Пит?! Я никуда не ходила, честно! Я всю ночь в своей комнате была…

Наташа уже вообще ничего не понимала:

– Нет, Пит, так не пойдет. Или ты клевещешь – или недоговариваешь. Пожалуйста, объясни, в чем дело.

– Мне надоело все тебе объяснять, – начал раздражаться Пит. – Ты какая-то бестолковая.

– Я нормальная, – парировала Наталья. – Это ты объяснять не умеешь.

Пит к отпору со стороны женщин явно не привык и взглянул на нее удивленно. Наташа повторила:

– Ты в чем-то обвиняешь Риту. Я хочу знать, в чем и какие у тебя для этого есть основания.

– Основания такие, что я ее муж, – отрезал Пит.

– А помимо?.. – не отставала Наташа.

– Хорошо, хорошо, – сдался англичанин. – Так и быть, я расскажу тебе. Из аэропорта я приехал в гостиницу, оставил там вещи и на двадцать часов заказал такси. До поселка Теляево…

Пит так увлекся рассказом, что жену практически не держал – так, слегка прихватил левой рукой. И Ритка, оставшись почти без контроля, немедленно этим воспользовалась. Резким движением сбросила мужнину хватку – но вместо того, чтобы бежать прочь из комнаты, вдруг залепила Питу пощечину. Выкрикнула:

– Подонок!!!

– Рита-а… – простонала Наташа.

Англичанин опешил только на долю секунды. А потом – не колеблясь и не задумываясь – наградил супругу таким ударом, что та еле удержалась на ногах. Потом снова стиснул ее в объятиях и спокойно спросил:

– Почему ты меня ударила?

Рита посмотрела на него с нескрываемой злобой и прошипела:

– Бросил детей… Ублюдок.

– Брейк, брейк, ребята, – Наталья начала потихоньку успокаиваться. Смертоубийства, кажется, не предвидится – похоже, подобные семейные сцены для Маргариты и Питера – норма. – Пит, ты мне еще не все рассказал…

– О господи! – раздраженно воскликнул англичанин. – Что еще?

– Ты вызвал такси, приехал в Теляево… – подтолкнула Наташа. – Кстати, в котором часу это было, ты помнишь?

– Помню. В десять вечера, – кивнул Пит. – До одиннадцати, пока совсем не стемнело, я просто бродил по поселку. А в начале двенадцатого подошел к дому и проник во двор…

Пит, похоже, смутился.

– И как же ты… туда проник? – усмехнулась Наташа. – Через забор перелез?

– Вскрыл замок на задней калитке, – потупился Пит. – Я пытался его потом починить, но не смог…

– Ага. Значит, это был ты! – в азарте воскликнула Наталья. – И что же было дальше?

– Ничего. Был во дворе. Наблюдал из малинника. Смотрел в окна. И видел, – Пит снова начал распаляться, – что моя жена вела себя неподобающе. Была ночь. В доме были мужчины. Много посторонних мужчин. А она, вместо того чтобы находиться в своей спальне… Говори, Маргарита. Куда ты ходила?

– Я… я никуда не ходила… – промямлила Рита. – Может быть, в туалет…

– Туалеты в доме твоего отца примыкают к спальням. А ты, повторяю, выходила из своей комнаты. Расхаживала по дому. Спускалась в гостиную. Разговаривала с какими-то кобелями…

– Какие кобели?.. – пискнула Рита. – Только с Денисом, он тоже не спал, маялся.

Пит снова ударил Риту. Так неожиданно и так сильно, что из разбитой губы тут же хлынула кровь.

– Больно-о… – простонала Маргарита.

– Будет еще больней, – заверил он, награждая жену новым ударом.

– Пит, немедленно прекрати! – возмутилась Наталья. И сделала шажок в их сторону. Пит ее движения не заметил – слишком увлекся, теперь удары на Маргариту сыпались градом. Еще шаг, еще… Занести руку с зажатой в ней чугунной фигуркой Дон Кихота… И в этот момент Пит обернулся.

Его глаза встретились с Наташиными. Она застыла – правая рука замерла в замахе.

– Нет смысла, Наташья, – совершенно спокойно сказал Пит.

И мягко перехватил ее руку, разжал пальцы, вынул из них фигурку… А потом – внезапно отпустил Риту, и та тяжело рухнула на пол – глаза закрыты, из уголка рта стекает струйка крови. Наташа в ужасе смотрела на англичанина. Наконец прошептала:

– Что ты наделал?

– Наделал? Я? – искренне изумился Пит. – Скажи лучше, что она наделала!

– Ты убил ее! – выдохнула Наташа.

– Эту тварь так просто не убьешь, – возразил Пит.

Он наклонился к лежащей на полу Маргарите (Наташа сжалась, ожидая, что он снова начнет ее бить) и веско, раздельно заявил:

– Запомни, Маргарита. Я мог бы убить тебя, но не делаю этого. И ты должна сказать мне «спасибо».

– Ты крейзи, Питер… – прошептала Наталья.

– Не выпить ли нам чаю? – вдруг улыбнулся Пит. – Ты, кажется, предлагала?

Его улыбка выглядела совершенно безумной.

– Ты точно крейзи, – вздохнула Наташа.

Пит притворился удивленным:

– Я просто предлагаю сестре жены выпить вместе чаю! Что же в этом ненормального?

– Ты мне еще за Ритку ответишь, – пообещала Наталья.

– Позволишь воспользоваться твоей кухней? – усмехнулся Пит.

И, не дожидаясь ответа, обошел Наталью и вышел из комнаты.

Наташа стояла, прижав ладонь к губам. На кухне зашумела вода, хлопнула крышка чайника.

– На-та-ша… – не открывая глаз, прошелестела сестра. – Помоги мне. Пожалуйста, помоги…

Наталья бросилась к ней:

– Ритка, как ты? Можешь встать?

– Да… нет… – Маргарита попыталась подняться, но снова рухнула на пол. – Голова кружится.

– Нужно вызвать врача, – нахмурилась Наташа.

– Нет… нет. Не надо врача. Мне уже лучше. – Рита приоткрыла глаза и горько усмехнулась: – Не впервой… Мне бы только лечь…

– Попробуй сначала встать. – Наташа подхватила ее под мышки.

Рита послушно попробовала и застонала:

– Ох нет, нет… Перед глазами все плывет… Можно, я чуть-чуть так полежу? Мне хорошо, правда! Ковер такой мягкий!

– Сейчас я перенесу тебя в постель, – пообещала Наталья. – Только простыни застелю, ладно?

Она бросилась вон из комнаты, помчалась в спальню. На ходу дрожащей рукой Наташа выискивала в кармане визитную карточку полковника Ходасевича.

Ей повезло: соединение установилось мгновенно.

– Слушаю вас, – недовольно пробухтел полковник.

– Валерий Петрович, – выкрикнула Наташа. – У меня есть новости. И еще – мне нужна ваша помощь!

Валерий Петрович

Самые ценные идеи Ходасевичу всегда приходили в голову на ходу. Он с усмешечкой порой цитировал кумира своей далекой шестидесятнической юности – Вознесенского: «Я пишу стихи ногами». Вот и Валерий Петрович: ответы на каверзные вопросы выхаживал. В загранкомандировках немало остроумных решений родилось во время прогулок по Буа де Булонь или парку Гуэль [29]. Да и в Москве: стоило протопать пешком от дома на Сельскохозяйственной до метро «ВДНХ», а потом потрястись в поезде до Ясенева, – но только стоя, обязательно стоя, не сидя! – как вроде бы сам собой придумывался новый оригинальный ход в извечной игре с потенциальным противником .