Игорь Москвин - Петербургский сыск. 1870 – 1874

– Сельский старшина Вавилов, какого вспомнить не можете, и член Петербургской городской управы Новосельцев говорите, – вспоминал один из чиновников, наморщив лоб, – с полгода тому Василий Венедиктович ими занимался, речь по—моему шла о земельном участке и довольно приличной сумме денег. Господа выступали ответчиками и дело проиграли. Но чтоб угрожать? Такого от господина Вознесенского не слышал и не жаловался он. Нет, не было.

Действительно, сельский старшина Вавилов и господин Новосельцев дело проиграли и вынуждены деньги в сумме пяти тысяч триста двадцать два рубля шесть копеек и земли сколько-то там десятин вернуть некоему Федяйкину. Переговорил Назоров и с последним, который проживал на том же Васильевском острове, что и убитый.

– О! – Улыбался пыщущий довольствием Егор Ефимович. – Конечно же жаль господина Вознесенского, но се—ля—ви, как говорят лягушатники, – и теперь рот скривился.

– Всё—таки убит человек, – вставил Василий Иванович.

– Что с того? – Пожал плечами Федяйкин. – Что я должен страдать по поводу кончины каждого встречного?

– Но о же…

– Господи, Василий Иванович, увольте меня от лишних слов. Вознесенский сделал своё дело, за которое получил немалые деньги, так что наши отношения на этом исчерпались Вот если бы новая тяжба, вот тогда бы я вновь обратился к Вознесенскому и не более того.

– Хорошо, пусть будет так, но вам, лично, угрожали Новосельцев и Вавилов?

– Господи, что не скажешь в сердцах? Иной раз говорим, я б тебя убил, но не воспринимаем слова всерьёз?

– Вы правы.

– Так что, господин сыскной агент, ищите убийцу в частной жизни присяжного поверенного, тем более что он был вдов.

– Годы…

– Бросьте вы! Годы, – Федяйкин хмыкнул, – мой родитель меня народил в шестьдесят три. А вы говорите годы!

Надо отдать должное, Егор Ефимович был в чём-то прав, но и слова присяжного поверенного о том, что к удачному покушению причастны проигравшие судебный процесс Вавилов и Новосельцев, отбрасывать нельзя.

Сыскные мероприятия – это не ежедневное следствие по одному и тому же делу, а постоянный розыск по многим преступлениям и вот сейчас к удавшемуся покушению на убийство Вознесенского Василий Иванович вернулся через три дня.

О статском советнике Корфе, председателе Губернской Земской Управы, отзывались в превосходных красках: и умён, и добропорядочен, и заботлив, и ко всему прочему честен, о чём не скажешь про членов Управы. Оказалось с лёгкой руки Павла Леопольдовича Федяйкин ввязался в тяжбу с Вавиловым и Новосельцевым, которые, как добавляли шёпотом, предлагали барону немалые деньги, чтобы тот закрыл глаза и не вмешивался в дело.

Назоров решил съездить в Парголово и на месте пораспрашивать о Вавилове. Кто такой? Каких лет? Местный ли уроженец или приезжий?

Коляску брать не стал, тем более, что переоделся в крестьянское платье. Посчитал, что не следует появляться в вотчине Вавилова городским щёголем. У Казанского собора сел в двенадцатиместный дилижанс, заплатил четвертак мелкими медными монетами и через час вышел на пыльную площадь возле почтовой Парголовской станции. Первым делом зашёл в трактир Егузинского, чтобы там расспросить местных о Вавилове и послушать новости. Охочи иной раз селяне на откровения с незнакомцами, которых один раз увидели, и может быть, в жизни никогда не встретят.

Проведённое время в трактире считать пустой тратой времени Василий Иванович не стал. Крестьяне, хоть народ немногословный, но если что скажут, так не в бровь, а в глаз. О Вавилове отзывались, как о человеке, который за грош мать родную продаст, купит, а потом снова выставит на продажу, но уже втридорога. Кроме вышеуказанного качества, сельский старшина обладал хваткой и прикупил в пользование все четыре мелочные лавки Парголова, что давало ему возможность драть три шкуры с крестьян, которые брали товары в долг. А раз человек попал в кабалу, то долг только имел возможность увеличиваться, но ни в коей мере сходить на «нет». В одно время подбирался к трактирному промыслу, но здесь постигла неудача, обломал зубы о господина Егузинского, но не успокоился, открыл портерную лавку. А здесь и подоспела тяжба с наследником Федяйкина, сам-то старший помер, а вот сын его нанял такого шустрого господина, что тот не только земли незаконно купленные Вавиловым вернул, но и такие деньжищи истребовал, что сельский старшина до сих пор не в духе. Грозил и Божьим судом, и кричал, что со свету сведёт, да кто воспримет всерьёз угрозы?

Теперь лучше к Вавилову не подходить. До сих пор зол, как чёрт. Потерять такие деньги! Ежели ты, говорили Назорову, хочешь наняться к сельскому старшине, то сейчас не подходящее время. Лучше вон к управляющему Федяйкина иди, тот расширяет хозяйство и работники, ой, как ему надобны.

Получалось, Вавилов на словах слишком имел большие связи в уезде и в столице, а на самом деле, кроме Новосельцева и обратиться ему не к кому. И чтобы организовать не то, чтобы убийство, а покушение, кишка тонка. Подтверждение этому нашлось там, где сыскной агент, не ожидал – в Городской Управе, где начал наводить справки про господина Новосельцева, который оказался не «человеком со связями», а трусливым, боящимся каждого шороха, чиновником, вцепившимся в место члена Городской Управы и отрёкшимся от своего компаньона, с которым когда-то путём махинаций отобрали земли у Федяйкина. Не так просто найти двух душегубов, чтобы нанять их для свершения гнусного дела. Их надо знать или, хотя бы знать тех, кто имеет приятелей, готовых ради денег на всё. Сомнительно, хотя чем чёрт не шутит. Сколько раз жена сговаривалась с полюбовником или муж с полюбовницей, чтобы извести законные половины, а здесь откуда может быть такой знакомец у члена Городской Управы? У сельского старшины, конечно, могут, но тогда можешь попасть, как рыба на крючок, постоянно будут за леску дёргать и деньги требовать за молчание.

Тогда овчинка выделки не стоит.

Таким образом получалось, что присяжный поверенный Вознесенский принял простую браваду проигравших тяжбу людей за чистую монету. Приходилось прокладывать новые пути следствия и искать того, кому выгодна смерть Василия Венедиктовича.

– У Василия Венедиктовича остался сын Иван, он же единственный наследник, —слуга присяжного поверенного говорил с непроницаемым лицом.

– Вот что, голубчик, – сыскной агент навис над сидящим на краешке стула мужчиной, – я не собираюсь тащить из тебя клещами сведения о новом хозяине. Ей богу, я могу узнать это и без тебя, повторюсь, что уйдёт немало времени и вылезут на поверхность такие факты, от которых не отмахнуться, поэтому рассказывай сам. Кто такой Иван? Где проживает? Сколько лет? Отношения с отцом, в общем всё, что знаешь.