Силла Бёрлинд - Прилив

Магнуссон сделал большой глоток, зажег сигариллу и посмотрел на Свеавэген. На кладбище Адольфа Фредрика. Он думал о собственной смерти. Магнуссон читал в одном американском буклете, что сейчас существуют гробы с кондиционерами. Интересно. Ему нравилось думать о таком гробе. Можно дополнительно оснастить его массажным мотором, чтобы держать тело в форме… Он улыбнулся.

А что с местом захоронения? Где оно будет располагаться? Вся семья была похоронена на Северном кладбище, но туда Бертиль не хотел. Ему нужно личное место. Мавзолей. Место поклонения одному из величайших промышленников Швеции. Или как Валленберги. Тайные могильные камни в родовых местах. Но он не был никаким Валленбергом. И никаким Мюгге, Пигге и тому подобное. Скорее он был человеком, который добился всего сам, хотя отец и дядя помогали ему. То с одним, то с другим. Его звали Бертиль Магнуссон.

Виски подействовал. Показал ему, чего он стоит. Осталось только разобраться с этим червем Нильсом.

Оливия купила коробку индийской еды из «Шанти». Вкусно, просто и как следует приправлено. После еды девушка позволила себе подремать на диванчике. С Элвисом на животе. Потом в голове снова закрутились мысли. Она начала вспоминать встречу в отсеке. «Когда-нибудь я расскажу об этом маме, — думала она. — Встреча со Стилтоном в помещении, где крысы размером с бобров рыскают кругами вдоль стен, а вонь достойна фильма о…» Тут Оливия не придумала никакого удачного сравнения и снова начала думать о разговоре в отсеке.

Прокрутив каждую реплику, девушка запнулась на одном моменте: когда она обмолвилась о своей версии, связанной с Джеки Берглунд, и спросила Стилтона, не приходили ли ему в голову подобные мысли. На этом месте диалог прервался. Стилтон молчал гораздо дольше, чем до этого. Ничего не отвечал прямо, как делал прежде. Он что-то обдумывал. Так показалось Оливии. А почему он так себя вел? Потому что что-то с этой Джеки нечисто!

Оливия спустила обиженного Элвиса на пол и схватила папку, переданную ей Евой Карлсен. На часах почти девять, но сейчас лето и еще не стемнело, к тому же она всегда может извиниться.

— Извините, что пришла так поздно.

— Ничего, заходите.

— Спасибо.

Ева жестом пригласила Оливию войти. Протягивая папку, девушка заметила, что затылок Карлсен заклеен пластырем.

— Что-то случилось?

— Взломали дверь, ударили меня по голове, я только что вернулась из больницы и полиции, одно, другое, третье…

— Ой! Простите! Я не буду…

— Все в порядке. Я хорошо себя чувствую.

— Но как? Взлом? Здесь?

— Да.

Ева прошла в гостиную перед гостьей. Два невысоких торшера освещали мягкую мебель неярким сиянием. Беспорядок после взлома почти везде был убран. Ева указала на кресло, в которое Оливия тут же опустилась.

— Что они украли?

— Ничего.

— Хм, но почему? Что…

— Думаю, меня просто хотели напугать.

— Из-за… из-за тем, на которые вы пишете?

— Да.

— Ужас… это те, кто избивает бездомных?

— Убивает. Женщина в фургоне умерла.

— Я видела.

— Посмотрим, попаду ли я на Trashkick, — ухмыльнулась Ева. — Хотите чего-нибудь? Я как раз делаю кофе.

— Спасибо, с удовольствием.

Ева направилась на кухню.

— Вам помочь? — спросила Оливия.

— Нет, спасибо.

Оливия оглядела оригинально обставленную комнату. Яркие цвета, красивые ковры и стены, заставленные полками с книгами. Интересно, прочла ли Ева их все? Девушка задержала взгляд на полке с фотографиями. Ей, как всегда, стало любопытно. Она встала и подошла к полке. Очень старое свадебное фото, наверное, это родители Евы. Затем более новое: свадьба Евы и атлетического мужчины, и рядом — фото молодой Евы и юного красавца.

— Молоко? Сахар? — донесся из кухни голос хозяйки дома.

— Молоко, пожалуйста.

Ева вернулась с двумя чашками в руках. Оливия помогла ей и взяла одну. Ева жестом пригласила Оливию на диван:

— Садитесь.

Девушка села на мягкий диван, поставила чашку на стол и кивнула в сторону свадебного фото:

— Это ваш муж?

— Был. Мы в разводе.

Устроившись в кресле, Ева немного рассказала о бывшем муже, когда-то успешном спортсмене. Они познакомились, когда она училась на журналиста. Уже несколько лет как они развелись. Он встретил другую женщину, и развод оказался мучительным.

— Проще говоря, он вел себя как скотина.

— Какой ужас.

— Да. Не могу сказать, что по жизни мне везло с мужчинами, в основном я получала одни тревоги и разочарования.

Ева улыбалась, искоса поглядывая из-за чашки. Оливия удивлялась: зачем эта фотография стоит на видном месте, если бывший муж — такая скотина? Она бы сразу ее убрала. Девушка снова кивнула в сторону фотографий:

— А этот милый юный мальчик, которого вы обнимаете, был первым разочарованием?

— Нет, это мой брат Сверкер, умер от передозировки. — Ева вдруг резко сменила тон: — Ну, всё, хватит обо мне.

Оливия вздрогнула и прикусила язык. Очевидно, она снова перешла границу со своими личными вопросами. Когда она это наконец усвоит?

— Извините, я не хотела… Извините.

Ева смотрела на Оливию. Лицо оставалось неестественно напряженным несколько секунд, потом Ева снова откинулась в кресле и чуть улыбнулась:

— Это я должна извиниться. Просто… Голова трещит, ужасный день, извините. Как у вас дела? Пригодилось что-нибудь из материалов?

— Да, но я хотела спросить вас об одной вещи. Вы не знаете, на кого Джеки Берглунд работала в восемьдесят седьмом, когда занималась эскорт-услугами?

— Знаю. На довольно известного в то время господина — Карла Видеунга, он владел «Голд Кард». Думаю, информация о нем есть в папке.

— Правда? Должно быть, я пропустила. Чем занималась «Голд Кард»?

— Эскорт-фирма, в которой работала и Джеки тоже.

— Хорошо, спасибо. Карл Видеунг, какое забавное имя.

— Особенно для порнокороля.

— А он им был?

— Да, в то время. Вы по-прежнему занимаетесь Джеки?

— Да.

— Помните, что я вам сказала.

— О ней? Что нужно быть осторожной?

— Да.

Джеки Берглунд стояла у панорамного окна с видом на улицу Норр Мэларстранд и смотрела на воду. Она любила свою квартиру: шесть комнат, последний этаж, потрясающий вид до самых Южных высот. Мешали только сосны на другой стороне улицы. Они закрывали вид. Джеки считала, что с этим нужно что-то сделать.

Она повернулась и прошла в просторную гостиную. Несколько лет назад один модный архитектор получил полную свободу действий и создал произведение искусства, смешение холодного, теплого и чучел животных. Совершенно в стиле Джеки. Она налила сухого мартини в маленький бокал и включила диск — танго, которое она обожала. То и дело в квартире бывали мужчины, с которыми она танцевала, но редко кто умел танцевать танго. «Когда-нибудь я познакомлюсь с настоящим танцором, — размышляла она, — с подвижными бедрами и ограниченным словарным запасом». Она с нетерпением ждала этой встречи.