Галина Павлова - Полупарюр

– Угу. Сотрясение, наверное. Так значит, то, что говорила Лариса и Иван Эдуардович, правда?

Я пожала плечами.

– Что ищем сначала? Драгоценности или человека в сером плаще? Хотя вовсе не уверена, что хочу его найти. После того, как он нашел тебя, у тебя что-то побаливает голова.

– Нам нужно защитить Эллу.

– Пока у Эллы нет драгоценностей, ей человек в сером не страшен, кем бы он не был.

Так что, если мы найдем их первыми, то обеспечим твоей Элле лучшую защиту.

Игорь согласился с этим тезисом, кивнул и мы разбрелись по своим комнатам.

Почему меня так влечет к этому непредсказуемому и таинственному МММ? Глядя в его горячие и насмешливые глаза, я всегда чувствовала опасность и восторг, которые ощущаешь, когда прыгаешь с вышки в воду и не знаешь, какова глубина воды в этом месте. Сегодня я вела себя как полная дура. Это обстоятельство нужно признать. Сама отказалась от информации. Как же узнать, какие новости хотел сообщить мне МММ? Ладно. Начнем с малого. Вечером попробую узнать, где же этот парк N, у своего эрудированного Поэта. С этими мыслями я приняла душ, свалилась на постель и отключилась на несколько часов. Нужно было выспаться перед Интернет-свиданием.

– Ты уверен, что это твой? Мне кажется, я его где-то уже слышала.

– Это подражание.

– Не нужно подражать. У тебя получается неплохо и без этого.

– Ты мне льстишь.

Еще как льщу! Стихи у поэта были несколько слабоваты, но остальная часть нашего общения меня устраивала. Поэтому я судила его творения весьма осторожно.

– Возможно. Чуть-чуть.

– Ага. Значит, тебе что-то от меня нужно.

«Поэт», как всегда был проницателен и мил.

– Ты прав. У меня больше нет знакомых с такой эрудицией, как у тебя.

– Я уже боюсь. Судя по количеству лести на единицу нашего нынешнего разговора, сейчас последует какой-нибудь вопрос из игры «Что, где, когда».

– Возможно. Ты когда-нибудь слышал о парке N?

– Боже мой, девушка! Ты уже меня почти напугала и вдруг… такой вопрос.

– Какой?

– Простой. Историю города знать надо. Так дореволюционные студенты называли парк возле университета Шевченко.

Мое сердце подпрыгнуло. Как хорошо, что парк сохранился! Я задохнулась от нежности к «Поэту». Жаль, что мы никогда не встретимся. Этика виртуального мира это исключает. Может, я бы влюбилась в него и перестала думать о Денисе? А может, я уже в него влюбилась? Это было бы глупо. Он, вообще, может оказаться в реальном мире женщиной.

– Эй! Поэт, ты такой умный. Кажется, я в тебя влюбилась.

– Приветствую. Очень удобно. Виртуальный секс – самый безопасный в мире!

– Ты знаешь, как смутить девушку. Я люблю тебя платонически.

– Тогда это не считается».

Направляясь к парку N, я вспоминала последнюю беседу с «Поэтом». Почему мне с ним так легко и весело? Как жаль, что с МММ по-другому. Отношение с ним – один сплошной всплеск гормонов и никакого морального удовлетворения. Странно устроен человек. Присутствие Дениса было потрясением для моей нервной системы – его отсутствие вызывало беспокойство и тоску. Нет в жизни совершенства. Значит, нужно ловить минуты удачи и многого от нее не требовать. Я вздохнула.

– Вот и парк, – сообщил Игорь, как будто я сама этого не знала.

Мы начали искать самые старые деревья и методично обследовать каждое, высматривая какие-нибудь щели или дупла. Люди, проходившие по аллеям, с удивлением смотрели на нас. Самые сердобольные интересовались, что мы ищем, и не нужна ли нам помощь? Игорь давился от смеха, а я вежливо отказывалась. Несколько раз подходил милиционер и пытался сообразить, нет ли криминала в наших действиях. Криминала не было, милиционер начинал скучать и вскоре уходил. Самой трудно частью поисков было осмотреть верхний участок ствола и ветвей. Ведь за неполных сто лет они некоторым образом выросли. Для этого я ожидала, когда наступят сумерки и никому не будет видно издалека, как я карабкаюсь на дерево. К сожалению, ничего, никаких следов, меток, опознавательных знаков мне найти не удавалось.

Я слезла с последнего подопытного дерева, прислонилась к стволу и задумалась. Все тело ныло от усталости. Ладони саднили. Непроверенными оставались только корни.

– Так мы ничего не найдем, Сдаюсь.

– Наконец, до тебя это доехало.

– Ты ни минуты не верил, что в этом месте что-то есть, правда?

– Да. Согласись, глупо оставлять драгоценности в восемьсот тысяч долларов, а я не думаю, что тогда они стоили меньше, в дупле дерева.

– Глупо, ты прав. Но я не знаю, где еще искать. А почему ты не высказал своих сомнений до того, как мы пошли позориться в парк? Почему согласился со мной?

– Позорилась только ты. Я просто наблюдал. Скажи честно: а у меня был шанс тебя отговорить?

Вот что значит человек, который знает тебя всю жизнь! Естественно, отговорить меня от чего-либо в случаях, когда я закусывала удила, было невозможно.

– А составил тебе компанию потому, что прогуляться по осеннему парку – мне показалось совсем неплохой идеей. Кроме того, на свежем воздухе думается хорошо. И пока ты занималась физическими упражнениями, я пытался работать головой.

– Ну, удиви.

– Пока нечем, – вздохнул Игорь.

Я не удивилась результату его деятельности, села рядом с Игорем на влажную скамейку и мы вместе загрустили.

Не знаю, какие мысли витали в умной голове Игоря, а я ругала себя за то, что поссорилась с Денисом. Что на меня нашло? Сейчас у нас, наверняка, была бы какая-нибудь другая теория. Моя рука бессознательно нырнула в бездонные недра моей сумки и замерла. Звонить или нет? Выбор за меня сделал сам сотовый телефон. Он зазвонил.

– Катюша? – услышала я тихий голос Ивана Эдуардовича. Мне показалось, что он дрожит. – Катюша. Мне тут кое-что пришло в голову. Не могли бы вы взять письмо и приехать ко мне на выставку?

Yes!

Мы переглянулись. Игорь энтузиазма не проявил – он надеялся на спокойный вечер за учебниками, но согласно кивнул, и мы заторопились в общежитие.

В темноте осеннего вечера улочка, на которой находилась выставка, выглядела немного симпатичней, чем днем. Во всяком случае, пробоин в асфальте видно не было.

А ободранные стены домов освежали светящиеся окна. Бомжик на своем не очень злачном месте отсутствовал – его рабочий день был окончен. Да и дверь выставки украшала табличка «Закрыто». Игорь постучал, и спустя несколько минут нам открыли. В приглушенном свете коридора лицо Ивана Эдуардовича казалось бледным, в глазах стояло какое-то странное выражение, значения которого я не поняла.