Этьен Годар - Профессионал. Мальчики из Бразилии. Несколько хороших парней

Аудитория молодежи застыла в нерешительности. Поднялся легкий гул; кто-то кашлянул, его поддержал еще один.

Он снова поднялся на кафедру — на этот раз специально.

— Я не шучу, — коротко сказал он. — Передо мной возникла такая проблема. Считайте ее логическим упражнением. Можете ли вы помочь мне?

Присутствующие в зале обсуждали ситуацию друг с другом, гул голосов все усиливался; чувствовалось, что все обменивались идеями и соображениями.

— Девяносто четыре человека, — с расстановкой сказал он, напрминая им условия задачи. — Всем по шестьдесят пять лет. Гражданские служащие. В разных странах. За два с половиной года.

Поднялась одна рука, потом другая.

Лелея надежду, он поднял первого, слева от центра и чуть позади.

— Да?

Встал молодой человек в синем свитере.

— Эти люди занимают какое-то ответственное положение, — сказал он неожиданно высоким голосом. — Их смерть может прямым или косвенным образом повлиять на ухудшение социальных условий, о чем вы только что говорили, и создать соответствующий климат для возрождения нацизма.

Он покачал головой.

— Нет, я так не думаю, — сказал он. — Если в течение двух с половиной лет, едва ли не каждый месяц будут убивать несколько высокопоставленных лиц, это не может не привлечь внимание, после чего начнется расследование. Нет, эти люди должны принадлежать к низшему эшелону гражданских служащих. И к шестидесяти пяти годам подавляющее их большинство уже должно будет выйти на пенсию, так что вряд ли причиной покушений на них станет желание устранить их с занимаемых постов.

— Зачем вообще их убивать? — спросил голос откуда-то справа и сзади. — Они так и так скоро умрут естественной смертью!

Он кивнул.

— Совершенно верно. Скоро они умрут естественной смертью. В самом деле, зачем их вообще убивать? Вот об этом я и спрашиваю вас.

Он показал на второго, кто вскинул руку, в центре и сзади; стали подниматься и другие руки.

Поднялся высокий молодой человек.

— Они симпатизируют нацизму, они одиноки, и все свои сбережения завещали нацистским группам. Эти убийства из-за денег. И в силу каких-то причин им нужны деньги именно сейчас, а не через пять или десять лет.

— Такое объяснение возможно, — сказал он, — хотя в него трудно поверить. Как я упоминал, Объединение Друзей обладает огромными средствами, тайно вывезенными из Европы незадолго до конца войны. — Он вытащил из кармана шариковую авторучку. — Тем не менее, такая возможность допустима.

Перевернув одну из карточек, которые были разложены на кафедре, он написал на оборотной стороне ее: «Деньги?» Оторвав ручку от бумаги, он ткнул ею вправо.

Встала молодая, женщина в очках и с длинными каштановыми волосами.

— Мне же кажется, — сказала она, — что эти люди, скорее, антинацисты, чем пронацисты и, по всей видимости, они как-то связаны между собой. Могут ли они быть членами какой-то международной еврейской организации, которая определенным образом представляет собой опасность для Объединения Друзей?

— Я думаю, что мне было бы известно о такой группе, — сказал он, — но мне никогда не доводилось слышать ни об одной группировке, все члены которой составляли бы шестидесятипятилетние люди.

Тем не менее, молодая женщина продолжала стоять.

— Может быть, их сегодняшний возраст не так уж и важен, — сказала она. — Их… их связи могли установиться, когда они были значительно моложе, когда всем им было… лет двадцать или тридцать. Может, все они принимали участие в каких-то действиях во время войны и убийство их будет актом мести.

— Некоторые из них немцы, — возразил он, — на среди них есть и англичане, и американцы, а также и шведы, которые вообще сохраняли нейтралитет. Но…

— Патруль Организации Объединенных Наций! — выкрикнул кто-то.

— Для этого они слишком стары, — ответил он и снова посмотрел на женщину с длинными волосами, которая на этот раз села. — Но это интересная мысль относительно того, что их шестьдесят пять лет не имеют значения, ибо всю жизнь они были ровесниками… тут открывается выход на другие возможные объяснения. Благодарю вас.

Он записал «Связь с предыдущими временами?» — и тут кто-то еще крикнул:

— Уроженцы ли они этих стран или только живут там?

Он поднял глаза.

— Еще одна дельная мысль. Этого я пока не знаю. Может быть, все они были одной национальности. — «Место рождения?» — записал он. — Отлично, продолжайте! — дал он слово молодому человеку, который, положив ногу на ногу, сидел в первом ряду.

— Это люди, которые помогают вам, вашим основные жертвователи.

— Вы мне льстите. Я не столь значительная личность, да и кроме того, у меня нет девяноста четырех жертвователей. Любого возраста.

Юноша, смахивавший на Барри:

— Когда начинается период в два с половиной года, сэр?

— Два дня назад начался его отсчет.

— Значит, он кончится весной 1977 года. Состоится ли тогда какое-то важное политическое событие, к которому приурочен этого срок? Может, эти убийства послужат демонстрацией силы, как предупреждение.

— Но почему для него нужны столь обыкновенные люди? Тем не менее, это интересное замечание. Известно ли кому-либо о каком-нибудь важном событии, политического или иного характера, намеченного на 1977 года? — он всмотрелся.

Молчание. Многие отрицательно покачали головами.

— Мой диплом! — громко сообщил кто-то. Смех и аплодисменты.

«Весна 77-го?» — записал он, улыбаясь, и пригласил высказаться очередного.

Опять поднялся молодой человек в синем свитере с тонким голосом.

— Может, эти люди и не занимают высокого положения, чего нельзя сказать об их сыновьях, которым должно быть около сорока лет. Необходимость участвовать в похоронах своих убитых отцов отвлечет этих людей от каких-то важных политических мероприятий.

Общий смех и шиканье в аудитории.

— Трудно допустить такое развитие событий, — сказал он, — но все же тут есть какое-то рациональное зерно, о котором стоит подумать. Имеют ли эти люди отношение к неким важным персонам или же как-то связаны с ними? — Он записал «Отношения? Друзья?»

Поднялся светловолосый молодой человек с умным взглядом. Улыбаясь, он сказал:

— Герр Либерман, это в самом деле чисто теоретическая проблема?

Больше поднимать его не стоит. В аудитории воцарилась напряженная тишина.

— Конечно, — сказал он.

— Тогда вы должны попросить своего друга снабдить вас дополнительной информацией. Даже самые лучшие мыслители Гейдельберга не смогут решить эту проблему, не имея в наличии хоть одного существенного факта, общего для этих девяноста четырех человек. С той информацией, что сейчас имеется в нашем распоряжении, мы можем только блуждать в потемках.