Роберт Фиш - Убить незнакомца

— Ты решил проверить?

— Вот именно. — Вильсон поднял бокал, улыбнулся, выпил и снова взял в руки бутылку. — И обнаружил, что корабль еще стоит в Монтевидео под разгрузкой и команду можно допросить.

— Кто же проводил допрос?

Вильсон строго посмотрел на него:

— Если хочешь знать — Интерпол. Не ЦРУ.

— Понятно. — Лицо Да Сильвы решительно ничего не выражало. — И как же звали этого загадочного стюарда?

Вильсон порылся в кармане, вытащил какие-то бумажки и, полистав их, вытащил наконец одну.

— Ага, вот она. Он был записан как Какарико. 3. Какарико.

— Что?!

Вильсон изумленно посмотрел на друга:

— Ты знаешь его?

Серьезное выражение на лице бразильца сменила широкая улыбка.

— У этого человека определенно есть чувство юмора. Какарико — это носорог из зоопарка в Сан-Паулу. — Улыбка сошла с его лица. — Да, это, похоже, покончило со всеми моими аргументами. Любой, кто попал в страну таким образом, под явно вымышленным именем, да еще в такой момент, явно заслуживает внимания полиции. — Он посмотрел на часы и встал. — И не говори, что мы еще не ели, я это знаю. И не одобряю. Но зная также бразильскую полицию, думаю, что нужно как можно скорее дать им задание.

— Хорошо же ты отзываешься о своих коллегах, — укорил его Вильсон. — Садись и расслабься. Самолет из Монтевидео прибудет только часа через четыре. Вполне хватит времени съесть хороший обед, если, конечно, он у них есть. И ты еще успеешь посидеть за столом.

— Чей самолет?

— Ну, это трудно сказать, — начал Вильсон. — Официально, конечно, он закреплен за делегатами начинающейся завтра встречи. Неофициально он, я полагаю, принадлежит американскому народу. Во всяком случае, поскольку им никто не пользуется, я устроил так, что он полетел в Монтевидео. Удар для команды — они рассчитывали на недельный отпуск, чтобы изучить здешние пляжи и злачные места, но тут уж ничего не поделаешь.

— Я хотел спросить — зачем он полетел?

— За пленками, разумеется, — весело отрапортовал Вильсон.

— За пленками? — Улыбка Да Сильвы выглядела натянутой, в мягком голосе слышалась сталь. — Знаешь, Вильсон, у меня такое впечатление, что ты пытаешься мне что-то сообщить.

— А, так ты заметил? Ты, как всегда, прав. Я пытаюсь сообщить, что у нас есть шанс получить портрет человека, о котором мы говорим.

— Портрет?

Вильсон пожал плечами:

— Во всяком случае фотографию. Если ты рассчитываешь на написанную маслом картину — извини. Но даже фотография уже кое-что, потому что от описания, которое сотрудник Интерпола получил у членов команды, пользы, как от карманов на саване.

— Как насчет отпечатков пальцев?

— Почти через неделю? Только не на этом корабле. Но, как я сказал, с портретом нам повезло. Может быть… Капитан охотно взялся помочь, однако он не только не помнит, как выглядел этот стюард, но почти забыл, что он вообще когда-то был. Для него это просто тело, одетое в белую куртку, и, конечно, единица отчетности, которую надо проверить… Однако…

— Ну, давай выкладывай! — Да Сильва готов был взорваться. — Не растягивай это в сериал!

— Спокойно! — невозмутимо произнес Вильсон и улыбнулся. — В конце концов, я сделал всю работу, так что не лишай меня удовольствия рассказывать как хочу. — Он, не торопясь, отхлебнул и поставил бокал. — Так вот, первый помощник капитана, многообещающий юноша по имени Мигель, купил новомодный японский фотоаппарат и принялся щелкать им по всему кораблю — целых две пленки. Он думает — не уверен, имей в виду, — что наш неуловимый стюард может там оказаться.

— Думает? Он что, не может посмотреть?

— Сразу видно, что ты расстроен, — заметил Вильсон. — Даже думать как следует не можешь. Да их еще не проявили. Корабль нигде не стоял достаточно долго, чтобы сдать их в мастерскую. Он рассчитывал сделать это в Буэнос-Айресе.

— Понятно, — протянул Да Сильва. — А вместо этого пленки проявим мы — и бесплатно — в полицейской лаборатории.

— Совершенно верно! — улыбнулся Вильсон. — Правда, — добавил он, — я не знал, что это будет бесплатно, но так еще и лучше.

Да Сильва серьезно посмотрел на него:

— Еще один вопрос. Бесспорно, сегодня утром ты неплохо поработал головой и удачно провел расследование, но все же, как ты намерен отвести от ЦРУ мои ложные обвинения?

— Ну-у, — протянул Вильсон, — если этот подозрительный стюард будет найден с моей помощью — надеюсь, ты это сделаешь, — и не окажется одним из этих плохих парней, и благодаря моим скромным усилиям мы рука об руку пойдем вслед заходящему солнцу, — он пожал плечами, — то совершенно очевидно, что это снимает все подозрения с ЦРУ, по крайней мере в моей связи с ним. Иначе зачем я все это делаю? — Он стал совершенно серьезным. — Послушай, Зе, я не отрицаю, что на Доркаса может быть совершено покушение. Такое уже случалось. Но если и так, мы не имеем к этому ни малейшего отношения. Я хочу, чтобы ты это понял. Именно поэтому я сделал все возможное, чтобы найти потенциального убийцу.

Да Сильва с изумлением смотрел на него.

— Ты просто великолепен! — с восхищением произнес он. — Совершенно бесподобен! Фантастичен! Я просто обожаю наблюдать за тем, как работает твой ум. Ты, что же, решил, что я никогда не слышал слова «ловушка» или его многочисленных синонимов? — Он наклонился вперед. — Я не говорю, что не хочу увидеть эти твои фотографии, очень даже хочу. Я только хочу сказать вот что: если Соединенные Штаты хотят оказать экономическую помощь нам, простым, невежественным дикарям, зачем посылать нам такую низменную вещь, как деньги? Или строить хоккейные стадионы в джунглях Амазонки? Не проще ли послать нам еще Вильсонов?

У Вильсона выступили желваки на скулах. Несколько мгновений над столом висело напряженное молчание. Потом американец глубоко вздохнул и заставил себя улыбнуться.

— Еще Вильсонов? — Он покачал головой. — Зачем? Вы и с теми, что есть, не знаете, что делать…

Он резко обернулся и махнул рукой, подзывая официанта.

Послеполуденное солнце заливало кабинет Да Сильвы на пятом этаже старого здания Института академических исследований, коварно пробивалось сквозь жалюзи и бросало полосы света и тени на карту города, занимавшую целую стену. В ярком солнечном свете разноцветные булавки на карте казались одинаковыми — цвета сверкающего золота. Да Сильва подошел к окну, задернул шторы и снова вернулся на свое место возле карты. Два детектива ждали его, не сводя с начальства внимательных глаз.

Рядом тихо сидел Вильсон, наблюдавший за этой сценой с тех пор, как полчаса назад отложил в сторону негативы. За несколько часов размышлений гнев, охвативший его за обедом, заметно угас; он понимал, что на месте Да Сильвы вел бы себя примерно так же. И сейчас, наблюдая за его работой, за тем, как он старается все предусмотреть, Вильсон не был уверен, что смог бы действовать так же умело и энергично.