Джеймс Чейз - Том 17. Гроб из Гонконга. Предоставьте это мне. Алмазы Эсмальди

Примерно через четверть часа в бар вошла молодая китаянка, высокая и стройная. Одета она была в облегающее черно-белое платье с сумочкой той же расцветки. Чувственность не портила ее красоты. Она вопросительно посмотрела на пожилую женщину, та кивнула в мою сторону и улыбнулась. С томной грацией девушка прошла через бар. Моряки присвистнули, глядя на нее, и дружелюбно заулыбались мне. Девушка тоже улыбнулась и села рядом.

— Хэлло, — сказала она. — Как тебя зовут?

— Нельсон. А тебя?

— Джоян.

— Джоян, а дальше?

Она взяла сигарету из пачки, лежащей передо мной на столе.

— Просто Джоян.

— Джоян Чунг?

Она бросила на меня быстрый взгляд, потом улыбнулась. У нее были чудесные белые зубы.

— Да, меня зовут именно так. А откуда ты знаешь?

— Мой приятель был здесь в прошлом году, — соврал я, сознавая, что она тоже лжет мне. — Он до сих пор тебя вспоминает.

— Очень рада, — она зажгла сигарету и посмотрела на меня. — Я тебе нравлюсь?

— Конечно.

— Тогда пойдем.

— Разумеется.

— Ты дашь мне три доллара для мадам?

Я дал ей три доллара. Пожилая китаянка оказалась тут как тут.

— Вам понравилась девушка? — Она взяла деньги. — Если я вам понадоблюсь, приходите. Я всегда здесь.

Девушка, назвавшаяся Джоян, встала и пошла к выходу. Я пошел за ней, кивком простившись с моряками.

— Я знаю один дешевый отель, — сказала она.

— Я тоже, — ответил я. — Я остановился в гостинице "Небесная империя". Мы пойдем туда.

— Лучше пойти в мой отель, — она искоса взглянула на меня.

— Мы отправимся ко мне. — Взяв девушку под локоть, я повел ее сквозь толпу.

Она шла бок о бок со мной с задумчивым, отсутствующим выражением лица. Мы дошли до гостиницы, не сказав друг другу ни слова. Поднимаясь по крутой лестнице, девушка профессионально покачивала бедрами. У нее была красивая спина и длинные стройные ноги.

Я поймал себя на том, что смотрю на нее с большим интересом, чем можно было ожидать.

Старик портье дремал за своей конторкой. Приоткрыв один глаз, он посмотрел на меня, потом на девушку, снова на меня и закрыл глаза. Я повел ее к себе. Напротив, в дверях своего номера, стояла Лейла и полировала коготки. Она осмотрела мою гостью с головы до ног и насмешливо улыбнулась. Я улыбнулся ей в ответ, впустил девушку в пыльную комнату и запер дверь на хлипкий замок.

Девица оказалась решительной.

— Вы могли бы дать мне больше тридцати долларов? Я хотела бы получить пятьдесят. — Она одним движением расстегнула молнию и выскользнула из платья, прежде чем я успел ее остановить.

— Секундочку, — сказал я, открывая бумажник. — С этим можно не торопиться.

Она недоуменно посмотрела на меня. Я достал сделанную в морге фотографию Джоян и подал ей. Она взглянула на снимок, потом перевела взгляд на меня.

— Кто это?

— Джоян Чунг, — сказал я, садясь на кровать.

Девушка медленно застегнула молнию и устало опустилась рядом.

— Откуда я могла знать, что у вас есть ее фотография, — сказала она. — Мадам не сказала мне об этом.

— Ты с ней знакома?

Она прислонилась к спинке кровати.

— Разве это так важно? Я красивее ее. Вам не хочется заняться любовью?

— Я спросил, знаешь ли ты ее?

— Нет, не знаю, — она нетерпеливо отвернулась. — Могу я получить свой подарок?

Я достал пять десятидолларовых бумажек и положил их на видное место.

— Джоян вышла замуж за американца по имени Джефферсон. А его-то ты знала?

Она сделала недовольную гримасу.

— Я встречалась с ним. — Она снова посмотрела на фотографию. — Почему у нее такой вид? Как будто она… мертвая?

— Так оно и есть.

Девица отбросила снимок, словно он обжег ей руки.

— Плохая примета — смотреть на мертвых, — сказала она. — Дайте мой подарок, мне пора идти.

Я достал фотографию Германа Джефферсона и показал ей.

— Ее муж.

Она мельком взглянула на снимок.

— Я ошиблась. Я не встречалась с ее мужем. Пожалуйста, отдайте мой подарок!

— Ты только что сказала, что встречалась с ним.

— Я ошиблась.

Мы смотрели друг на друга. По выражению ее лица я понял, что напрасно трачу время. Больше она мне ничего не скажет. Я отдал ей деньги.

— Ты получишь больше, если расскажешь о Германе Джефферсоне, — сказал я без особой, впрочем, надежды.

Моя гостья направилась к двери.

— Мне ничего о нем неизвестно. Спасибо за подарок.

Она открыла дверь и исчезла за ней, дразняще покачивая бедрами. Я понимал, что остался в дураках, но меня это не очень беспокоило, так как за все расплачивался Джефферсон-старший.

Устав валяться на кровати, я решил пойти куда-нибудь пообедать. В коридоре мне снова на глаза попалась Лейла. Она переоделась в нарядный пурпурный с золотом чунгазан, а в волосы воткнула белый цикламен.

— Та девушка недолго у вас задержалась. Зачем вы ее привели?

— У нас была просто деловая встреча, — оправдывался я, запирая дверь. — Мне нужно было поговорить с ней.

— О чем? — подозрительно спросила Лейла.

— О том, о сем, — неопределенно ответил я, оглядывая Лейлу. Она была очень мила.

— Может, пообедаем вместе?

Ее лицо оживилось.

— Это чудесная идея! — Она метнулась в свою комнату, схватила сумочку и присоединилась ко мне. — Я проголодалась и поведу вас в отличный ресторан. Там очень вкусно кормят, и это обойдется совсем недорого.

Мы прошли мимо портье, занятого подсчетами на но-обаке — старинных счетах с бусинками. Его старые желтые пальцы бегали по бусинкам с изумительной быстротой. Он даже не повернул голову в нашу сторону. Выйдя на улицу, мы повернули к стоянке такси.

— Нам до парома, — 1объяснила Лейла. — Ресторан находится на той стороне.

Пока мы добирались, Лейла рассказывала мне о фильме, который она видела двенадцать дней назад. Я понял из ее рассказа, что китаянки обожают кино. В это нетрудно было поверить, глядя на очереди возле каждого кинотеатра. Лейла объяснила мне, что очереди стоят с самого утра, чтобы получить лучшие места. Когда мы переправились через пролив, она предложила пройти пешком по Натан-роуд, нагулять аппетит. Идти по улице рядом и разговаривать было почти невозможно. В это время Коолум запружен народом, и прогулка требует особой сноровки. Наш путь освещали яркие неоновые рекламы. Я пришел к выводу, что китайские иероглифы на рекламах выглядят особенно изысканно. Они лишены банальности надписей, которые можно прочесть, и потому для нас, белых, становятся таким образом в один ряд с произведениями искусства. Наконец мы добрались до ресторана, расположенного на боковой улочке, кишевшей детьми.

— Здесь мы сможем хорошо поесть, — сказала Лейла.

Ресторан сразу оглушил меня, хотя посетителей практически не было видно. Каждый столик скрывался за ширмой. Слышался стук палочек, звон посуды и высокие китайские голоса. Хозяин проводил нас за ширму, улыбнулся Лейле и удалился. Лейла положила сумочку на стол, прочно утвердилась на стуле и одарила меня сияющей улыбкой.