Джеймс Чейз - Том 17. Гроб из Гонконга. Предоставьте это мне. Алмазы Эсмальди

Таня обдумывала услышанное с бесстрастным лицом.

— Понимаю… тогда тебе действительно надо быть, очень осторожным, — сказала она наконец. — Но разве ты не смог бы приходить ко мне, когда она заснет? В котором часу она ложится спать?

— В половине одиннадцатого, если у нее нет гостей. Но я не представляю, как мне вывести машину. Кто-нибудь обязательно услышит.

— А предположим, я буду ждать тебя с машиной? Я могла бы отвезти тебя сюда, а потом обратно.

Гарри поразился. Идея казалась удачной.

— Ты умеешь водить машину?

— Конечно.

— И она у тебя есть?

— Нет, но мы могли бы ее купить. Я знаю, где очень дешево продается хорошая машина. Всего 400 долларов… Подержанная.

На счете у Гарри оставалось всего 800 долларов, которых должно было хватить на пятнадцать дней до очередной выплаты. Он неуверенно поерзал.

— Мне нужно подумать, Таня.

Тане очень хотелось иметь машину. Она заметила его колебания. Отец всегда поучал ее, что ничего стоящего без драки не получишь.

— Если покупать, то сразу, — сказала она с решительной ноткой в голосе. — Хозяин машины — папин знакомый. Он предупредил, что если я не дам определенный ответ до завтра, ему придется продать ее кому-нибудь другому.

Гарри задумался. Его спальня рядом с патио. Будет нетрудно выйти через дверь патио и выбраться на дорогу никем не замеченным. Обычно Лиза ложилась в десять тридцать, а он уходил к себе почитать в постели. Лиза всегда принимала снотворное и спала, не просыпаясь, до семи часов утра. Да, риска, пожалуй, никакого. Можно выскользнуть из дома около одиннадцати, провести пару часов с Таней, вернуться — и никто ничего не узнает. Но 400 долларов! Видя, что он все еще колеблется, она уныло добавила:

— Но, может быть, это чересчур дорого? Может, ты предпочитаешь видеть меня только по воскресеньям?

Это решило дело. Гарри привлек ее к себе, провел рукой по узкой, прекрасной спине.

— Покупай машину. Я дам тебе чек.

Она прильнула к нему всем телом.

— Не безопасней ли наличными?

— Да, ты права. Я пришлю деньги заказным письмом.

— Теперь, когда ты сможешь со мной встретиться, достаточно будет позвонить.

— Нельзя, там подслушивают.

— Да нет же, можно. Надо просто набрать номер ресторана и сказать, что неправильно соединили. Папа всегда подходит к телефону сам. Он узнает твой голос. Тогда он скажет мне, и я буду ждать тебя в машине.

Гарри посмотрел на нее с интересом.

— Ты, я вижу, здорово все обмозговала, а?

— Это потому, что я тебя люблю и понимаю, как осторожно ты должен себя вести.

Гарри перевернул ее на спину.

— А теперь ты будешь пассивной, а я — очень активным.

Перед уходом он позвонил в гольф-клуб. Джо Гейтс сказал со смешком, что его никто не спрашивал.

По дороге домой Гарри ломал себе голову, как раздобыть 400 долларов, не подорвав свои финансы. Он с тревогой чувствовал, что запутывается в сети лжи и интриг, но останавливаться не желал. Заезжая в гараж, он сознательно направил машину на бетонную перегородку, смяв правое крыло и разбив фару.

— Да что с тобой такое? — возмутилась Лиза, когда он сообщил ей об этом. — Ты пьян?

— Так уж случилось, — Гарри пожал плечами. — Извини… но со всеми бывает. Отгоню-ка я машину к Джефферсону. Он исправит.

Гарри был в хороших отношениях с хозяином гаража Джефферсоном. Они любили поговорить о машинах, всегда сходясь во мнениях. Зато Лизу Джефферсон не выносил. Осмотрев повреждения, он сказал, что ремонт обойдется в 90 долларов.

— Вы не могли бы сделать мне одолжение? — спросил Гарри. — Может, припишете к счету еще четыреста? — Он подмигнул. — Когда миссис Льюис будет расплачиваться, я эти четыре сотни заберу. Ладно?

Джефферсон ухмыльнулся.

— Конечно. Для вас всегда с удовольствием, мистер Льюис. Так, давайте посмотрим: выправить и иерекрасить крыло, поставить новую фару, заменить колпак, снять и выправить переднюю ось, отрегулировать тормоза. Угу… можно.

Получив счет, Лиза разбушевалась. Гарри смиренно заметил, что авария есть авария, и страховка покроет все расходы, но Джефферсон хотел бы получить чек сразу. Лиза выписала чек и швырнула ему.

— Впредь будь осторожнее!

Так, сама того не зная, Лиза заплатила за машину для Тани.

План девушки решил все затруднения. Когда у Гарри возникало желание, он звонил в ресторан и говорил, что ошибся номером. Около половины двенадцатого, когда То-то ложился спать, а Хельгар смотрела телевизор у себя в комнате, Гарри выскальзывал из спальни, запирал ее, выходил через дверь патио, которую тоже запирал за собой, а затем пробирался к дороге, где его в машине ждала Таня. Жизнь Гарри превратилась в пытку для нервов и экстаз плоти. И все же он ни о чем не жалел. Чем чаще он встречался с Таней, тем сильнее разгоралась его страсть. Она редко просила денег, да и то на какие-нибудь дешевые пустяки. Он видел, что эта экзотическая, восхитительная любовная связь почти ничего ему не стоит.

Через три месяца Таня напомнила, что пора вносить плату за квартиру, и снова пришлось думать, как вытянуть у Лизы 300 долларов. Лизе только что закончили отделывать заново спальню. Гарри зашел к светловолосому декоратору-гомосексуалисту, который, как он знал, ненавидел Лизу, и уговорил того добавить к счету четыре сотни: три для Гарри и одну для себя. Гомик пережил несколько неприятных минут, объясняя Лизе, почему цена превысила первоначальную смету, но комната ей нравилась, и она, ворча, согласилась. Так она вновь оплатила интрижку Гарри.

Однажды воскресным утром, когда Таня и Гарри лежали на кровати, пресытившись любовью, она попросила:

— Расскажи мне, пожалуйста, об ожерелье Эсмальди.

— Откуда ты о нем знаешь? — удивленно спросил Гарри. Он испытывал приятную расслабленность и сонливость.

— Я читала о нем. Оно очень красивое?

— Пожалуй… Да, очень.

— Она часто его надевала?

— Почти никогда. Оно лежит в сейфе. Честное слово, чертовски досадно, что у нее неподходящая наружность. На красивой женщине оно выглядело бы великолепно.

— А на мне?

Гарри приподнял голову и окинул взглядом ее обнаженное тело. Улыбаясь, он кивнул.

— Великолепно — не то слово.

— Если с ней что-нибудь случится, ожерелье станет твоим?

— Где там! Она завещала его музею. Да и не случится с ней ничего.

Миндалевидные глаза Тани расширились.

— Музею?

— Именно. Музею изобразительных искусств в Вашингтоне.

— Значит, когда она умрет, его уже не наденет ни одна женщина?

— Верно.

Таня глубоко вздохнула.

— По-моему, это очень эгоистично.

— Да, но ничего не поделаешь… ожерелье ведь ее.

Всю неделю Лизу мучила боль. Ее раздражительность стала непереносимой. Доставалось даже Хельгар, а уж Гарри — больше всех. Он нервно расхаживал по гостиной, когда вошел доктор Гурли, закончивший осматривать Лизу. Высокий, худой, почтенного вида врач всегда нравился Гарри.