Дональд Уэстлейк - Дьявольщина

– Что случилось? – спросил я.

– Пойдемте, – сказал он по-детски восторженно и таинственно, – там увидите.

Я двинулся за ним, каждую секунду готовый к бегству. Мы подошли к эстраде, где толклись недоуменно несколько Чертей, Дорис и – поодаль, у микрофона, – моя мать.

Джокко подтолкнул меня к прочим Чертям, и мать объявила во всеуслышание:

– Внимание, начинаем вручать призы!

Призы?

Когда публика затихла, мать продолжила:

– Вместо того чтобы вручить обычный приз за лучший костюм, мы решили, что будет интереснее вручить два приза – за самый оригинальный и за самый банальный костюм!

О Боже!

Я старался не смотреть на Дорис, поскольку и так знал, что она сейчас самодовольно и победно улыбается под своим зеркальцем. Совершенно ясно, что ее привели сюда, чтобы наградить за самый оригинальный костюм, – и радости по этому поводу хватит на ближайшую неделю.

Но это было не все. А мы, восемь Чертей, не затем ли здесь, чтобы вместе – и справедливо, надо признать – получить призы за самый неоригинальный костюм? Мне и за месяц не загладить свой промах.

Мои предчувствия оправдались. Мать объявила, что приз за самый необычный костюм присужден юной леди, изображавшей всех остальных! Дорис шагнула на эстраду, изящно раскланялась и приняла свой приз – маленькие часики-брошь.

Ей зааплодировали. Тяжелое предчувствие закралось в мое сердце, но я постарался прогнать его. В конце концов, они лишь добавили нам трофеев, только и всего.

Наступил наш черед – восьми дьяволов в алых костюмах, – и мы, покорно столпившись на эстраде, получили свои призы: пустые браслетки для монограмм.

Я, конечно, чувствовал себя круглым дураком, стоя над толпой, чествовавшей меня за отсутствие оригинальности, и видя, как Дорис довольно посмеивалась, но минутой спустя ощутил себя в гораздо более идиотском положении, так как толпа стала скандировать:

– Разоблачить! Разоблачить!

Да, пробраться к дверям я не успел, но хоть Дорис удалось ускользнуть в суматохе, и, насколько я ее знаю, она уже должна строить планы, как вызволить меня отсюда. Не могу себе представить, как именно это будет, но одно знаю наверняка.

Это будет нечто оригинальное.