Дональд Уэстлейк - Мокрушники на довольствии

Похоже, быть бродвейским продюсером – весьма прибыльное занятие.

Гостиная была огромной и двухэтажной. Посередине вели две ступеньки, которые вели в эдакую яму, где на белом ковре стояли белая софа и белые столики, неплохо смотревшиеся в окружении бледно-зеленых стен, бара из темного дерева, консоли с телевизором и камина из шершавого кафеля. Камин выглядел как настоящий, хотя сейчас в нем не горел огонь. Французское окно вело из гостиной на балкон, с которого открывался вид на огни города.

Вернулся Грилдквист с напитками, вручил мне стакан и уселся слева от меня. Мы сделали по несколько глотков, глядя на пустой экран телевизора, потом Грилдквист нарушил молчание, спросив небрежным тоном, будто речь шла о каком-то пустяке:

– Кто такой Эрнест Тессельман?

– Последний любовник Мэвис, – ответил я и взглянул на него. – Вы впустили меня в дом, не зная, кто такой Эрнест Тессельман?

Он улыбнулся телевизору.

– А вы думали, это волшебное имя? Нет, уж не обессудьте, но двери перед вами открыло имя Мэвис.

– О, – пробормотал я. – Понятно.

Он все пялился на экран, и я последовал его примеру, но телевизор не работал. Почему-то из-за этого телевизора наш разговор шел еле-еле. Мы с Грилдквистом смотрели друг на друга, мы оба разглядывали телевизор. Мы не обращались друг к дружке, а говорили с этой квадратной дурацкой мордой, которая служила нам то ли толмачом, то ли еще кем.

– Эта штуковина сломалась недели две назад, – вдруг сказал Грилдквист.

– Ну и черт с ней. Я все равно никогда не смотрю телевизор. Жена – та была большой любительницей.

– Потому что телевидение – ваш соперник? – спросил я.

– Нет. Люди смотрят телевизор, когда им лень найти более полезное занятие. А когда не лень, они идут в театр. Телевидение и театр – такие же соперники, как прокисшее пиво и доброе виски.

– У вас прекрасное шотландское, – произнес я, позвякивая кубиками льда в стакане.

– Благодарю, – ответил Грилдквист. – Вы тот самый драматург, который звонил недавно, не так ли?

– Я хотел узнать, дома ли вы.

– Как я понимаю, вы – частный сыщик.

– Вроде тех, которых показывают по телевизору? Нет, боюсь, что нет.

Просто приятель Эрнеста Тессельмана.

– Последнего любовника Мэвис.

– Совершенно верно.

– Помолчите минуту, – попросил он. – Дайте мне сообразить. – Грилдквист поудобнее устроился в кресле, хмуро взглянул на телевизор и сказал:

– Этот ваш мистер Тессельман думает, что тот парень, которого ловит полиция, не убивал Мэвис. Поэтому он нанял вас, или попросил вас, или велел вам – в зависимости от ваших с ним отношений – разнюхать, что к чему, и выяснить, кто настоящий убийца. Выполняя его указания, вы разнюхали, что к чему, и кто-то сказал вам, что я был знаком с Мэвис. Это навлекло на меня подозрения, и вы пришли узнать, убил я ее или нет.

– А вы ждали моего прихода, – сказал я телевизору. – Почему?

– Вообще говоря, не ждал. Но театральный продюсер проводит изрядную часть своей жизни за чтением пьес. Великое множество этих пьес – детективы.

А кроме того, есть еще и... – тут он указал рукой на телевизор. – Когда швейцар сообщил мне, что пришел человек, который хочет поговорить о Мэвис, я без особого труда понял, что мне дали роль в первой картине второго действия.

– Почему вы позволили мне подняться?

– Кабы я вас завернул, вы тотчас решили бы, что я и есть тот человек, которого вы ищете. Нынче вечером я не очень занят, и если мы с вами немного поболтаем, вреда от этого не будет. Кроме того, наш разговор может оказаться полезным для вас, хотя я вынужден признаться, что не понимаю, каким образом.

Но я хочу, чтобы убийцу поймали. Мэвис была славной девушкой.

– Мне говорили, она отличалась своекорыстием, – сказал я, вспоминая отзыв Бетти Бенсон.

Грилдквист засмеялся.

– Не совсем. Это весьма точная характеристика Мэвис, но, боюсь, она может увести вас в сторону. Мэвис не была шлюхой, она не легла бы в постель с любым, у кого есть деньги. Чтобы она обратила внимание на мужчину, он должен был ей понравиться.

– А нравились ей только богачи, – вставил я.

– Думаю, в ее жизни просто был такой этап. Полагаю, что, повзрослев, она переросла бы это. Так ее настроило замужество.

– Замужество?

– Вы, должно быть, слышали, что она была замужем.

– Еще в своем родном городе?

– Да. За каким-то рабочим. Перед ней открывалось лучезарное будущее на каком-нибудь пригородном ранчо. Муж предложил ей свою любовь и свою защиту, но уж никак не благополучие. А потом бросил ее. И с тех пор она больше не хотела ни любви, ни заботы, а жаждала лишь благополучия. Это вполне можно понять.

– Вы не знаете, какое имя она носила в браке?

– А разве не Сент-Пол? Хотя нет, наверное, это все-таки был сценический псевдоним. Мне очень жаль, но она, по-моему, никогда не называла имени мужа.

Мэвис не любила говорить о нем.

– А когда вы с ней познакомились?

– Пол Девон как-то притащил ее на вечеринку. Он преподает в театральном училище и подрабатывает режиссурой в около бродвейских театрах. Тогда они уже какое-то время встречались.

– Но вы оказались богаче.

Он улыбнулся телевизору.

– Стало быть, к этому сводится мое мужское обаяние? Наверное, вы правы.

Я был богаче. Кроме того, я был бродвейским продюсером, а Мэвис отчаянно хотела стать звездой.

– У нее было хоть какое-то дарование?

– Самая малость. Явно недостаточно. Она была слишком порывиста, и ее прочтение ролей не отличалось глубиной.

– Почему вы расстались?

– Моя жена задумала разводиться. Я решил, что лучше какое-то время вести себя безупречно, чтобы не давать ей в руки козырей. А когда все кончилось, Мэвис уже была с кем-то другим. Кажется, с парнем из ночного клуба.

– Как вы это восприняли?

– Завел другую девушку, – он отвернулся от телевизора, чтобы одарить меня улыбкой. – Я не желал Мэвис зла. Кроме того, прошло уже три года.

– Вы с ней еще виделись?

– Раз или два, на вечеринках. Мы остались друзьями, хотя почти не встречались.

– Когда вы виделись в последний раз?

– Где-то год с лишним назад. Она была с Чарли Морганом, телевизионным продюсером. Вскоре после этого он умер.

– Вы в последнее время не встречались с Бетти Бенсон?

– Бенсон? – Он нахмурился, изучая телевизор. – Ах, вы имеете в виду подружку Мэвис? Эту маленькую бюргершу. – Грилдквист внезапно повернулся ко мне. – Это ее только что убили?

– Совершенно верно.

– Вы, разумеется, считаете, что это дело рук того же парня?

– Конечно.

– Я видел эту девушку лишь однажды. Пока Мэвис не вселилась в свою квартиру, снимал для нее жилье. Уж и не помню, как выглядела эта Бенсон.

– И с тех пор вы ее не видели?

– Нет. Не было нужды.