Дональд Уэстлейк - Плата за страх

Я чувствовал на себе взгляд Кейт. В мои времена полицейские-вымогатели тоже были не редкость, а судя по рассказу Робин Кеннеди, фрукт, с которым они столкнулись, был именно такого сорта.

– И что же потом случилось? – спросил я. Она порывисто, по-юношески пожала плечами и, наклонив голову, продолжала:

– Ну, Джордж говорит, что ему нужно дать на лапу, чтобы отмазаться. Так его брат советует, тот, который почти адвокат. Да мы и сами знаем, что такое рэкет, я имею в виду все эти дурацкие выплаты в муниципалитет и прочее... Или вот, например, этот тип из пожарной охраны, который убеждал нас, что необходимы дополнительные выходы и огнетушители, и тогда брат Джорджа отделался от него, всучив ему пятьдесят долларов. Но этот полицейский... Мы не знаем, как к нему подступиться. Боимся предлагать ему деньги – а вдруг он только и ждет, чтобы подловить нас на этом? Тогда всех нас действительно ждут неприятности.

– Значит, взятку вы ему не предлагали? Она покачала головой.

– Мы не циники, мистер Тобин, – сказала она, забывая, что должна называть меня по имени. – Но нам известно, что, если открываешь свое дело, то нужно кое с чем смириться. Мы знали, что придется кое-кому дать на лапу. Но этот полицейский себя так странно ведет, и мы ни в чем не уверены. И брат Джорджа не хочет рисковать, предлагать ему деньги, потому что вдруг тому не взятка нужна? Тогда брата Джорджа ждут неприятности. И нас всех могут подловить.

– А какие у него еще, по-твоему, могут быть причины, если не деньги?

Она, казалось, замешкалась и, когда на этот раз снова заговорила, то чаще поглядывала на Кейт, чем на меня.

– Некоторые люди, – начала она, – ну некоторые полицейские и тому подобные думают, что молодежь из Виллиджа.., ну, в общем, они молодежь недолюбливают. Они считают, что мы все битники, развратники, ну и все такое. Бывает, полицейские цепляются к парню, который носит бороду, или к девчонке только из-за того, что она живет в Виллидже. Так что дело может быть именно в этом, он хочет нас немножко пошерстить просто потому, что терпеть не может. А если так, то мы совершим ужасную ошибку, если попытаемся предложить ему деньги. Это только все сильно осложнит.

– Так думает твой друг Терри? – спросил я.

На ее щеках внезапно вспыхнул румянец, и она сказала:

– Терри думает, что ему нужна девушка.

– Ты?

– Может быть. Или, вполне вероятно, просто любая девушка. Терри говорит, что, не исключено, он один из тех, кто считает, будто все, кто связан с кофейнями, исповедуют свободную любовь.

– Значит, Терри полагает, что ему нужна взятка натурой, так?

Она кивнула.

– А ты хочешь узнать мое мнение по этому поводу, так? – спросил я.

– Вроде того, – ответила она. – Но... Она, поколебавшись, поглядела на Кейт, снова перевела на меня беспомощный взгляд и вновь пожала плечами и понурила голову.

Кейт впервые заговорила:

– Митч, это не смахивает на вымогательство?

– Весьма похоже на это, – ответил я. – Может, здесь и что-то другое, я не знаю. Но вероятнее всего – вымогательство.

Кейт обратилась к девушке:

– И ты хочешь, чтобы Митч с этим человеком поговорил, верно?

Я, пораженный, переводил взгляд с одной на другую. Мне это и в голову не приходило. Я думал, что девушка просто пришла за советом, услышать мое мнение о том, чего хочет этот полицейский, и пытался сообразить, что же ей сказать. Очень похоже было на то, что этот тип решил подзаработать и регулярно получать белый конвертик в виде благодарности за свое невмешательство, но я и сам до конца не был уверен в своих догадках и не хотел, чтобы мой совет поставил ребят в еще более трудное положение. Так что я размышлял, взвешивая все “за” и “против”, прежде чем принять окончательное решение, и у меня и в мыслях не было, что моя новоявленная родственница пожелает, чтобы я выбрался из дому и самолично занялся этим типом.

Но хотела она именно этого. Кейт сразу обо всем догадалась, и Кейт была права, как это часто с ней бывает, когда речь идет о том, что у других на уме. Робин Кеннеди с благодарностью ухватилась за эту фразу Кейт, воскликнув:

– О да! Никто из нас не способен на это, правда-правда! – И обратилась ко мне умоляющим тоном:

– А может быть, вы согласитесь?

– Ну... – начал было я, чувствуя, что попался в ловушку. Мне не хотелось высовываться ни ради Робин Кеннеди, ни ради кого другого. Я выходил из дому несколько месяцев тому назад в силу необходимости, чтобы подзаработать деньжат и обеспечить себе еще год или чуть больше безмятежного существования, но это было лишь раз и отбило у меня желание повторить опыт: честно говоря, эта вылазка не вызвала у меня особого желания повторить ее в ближайшем будущем.

Я чувствовал на себе взгляд Кейт, но избегал встречаться с ней глазами. Она хотела, чтобы я пошел с этой девушкой, я это знал, и лишь отчасти из-за того, что Кейт сразу же прониклась к ней симпатией. Основная же причина была в том, что она полагала, что мне гораздо полезнее шевелиться, чем сидеть без дела. Здесь Кейт была не права, но нельзя же винить ее за такие мысли.

Девушка продолжала умолять:

– Прошу вас, мистер Тобин. Если бы вы только смогли, если бы вы с ним поговорили. Мы вложили в этот кафетерий все, что у нас было, и, если он прогорит, мы пропали. А если этот человек от нас не отстанет, к нам никто не будет ходить, и мы останемся на бобах. Прошу вас.

– Как зовут этого полицейского? – спросил я.

– Эдвард Донлон. Детектив второй категории.

– А сколько ему лет?

Она пожала плечами; слишком стар.

– Не знаю, – сказала она. – Около пятидесяти, наверное. Значит, где-то за сорок. Молодые склонны преувеличивать возраст тех, кто старше.

– Как он выглядит? – спросил я.

Не успела она ответить, как вмешалась Кейт:

– Митч, сходи и сам на него полюбуйся. Иначе ты ничего не выяснишь.

– В этом нет необходимости, – возразил я. – Может, тут что-то другое.

– Тем более, – настаивала она.

– Он обронил, что вернется в воскресенье, – продолжала девушка. – Завтра. Он сказал, в воскресенье после обеда.

– Вот тогда ты и встреться с ним, – заметила Кейт.

– Я могу кое-кому позвонить, – ответил я. – У меня в полиции остались еще знакомые... Какой у вас участок? – спросил я девушку.

– Митч, это же несерьезно! – воскликнула Кейт. – Ты что – хочешь еще усугубить их положение?

Робин Кеннеди смотрела поочередно то на меня, то на Кейт, и лицо ее принимало все более озабоченное выражение.

– Если вы не хотите... – произнесла она срывающимся голосом.

Но я уже понял, что это неизбежно. Придется посвятить этому почти целый день. Когда я подумал, что предстоит разговаривать с кем-то из полиции, с теми, кто, может, знает меня по имени, и в курсе того, что я натворил, у меня все внутри напряглось, хотя такая возможность и казалась маловероятной. На службе в полиции числятся тысячи людей, а имя Митчелла Тобина вряд ли вызовет какие-нибудь ассоциации больше чем у сотни.