Дональд Уэстлейк - Полицейские и воры

Но конечно, Том никому обо мне не расскажет, у него для этого достаточно здравого смысла. Я знал, что могу ему доверять, потому и поделился с ним. Честно говоря, мне позарез требовалось кому-то рассказать обо всем, я просто не мог держать это в секрете. Рано или поздно я бы все равно разоткровенничался – если не с Томом, то с Грейс, чего не дай Бог – жена никогда бы такого не поняла. Вот Том – не важно, что он подумал про себя, но меня понял, это точно.

И будет держать рот на замке, это тоже точно. Во всяком случае, я на него крепко надеюсь.

Да, сегодня я просто сходил с ума, до того был раздражен, что мог любому встречному заехать в челюсть. За последние несколько лет на меня довольно часто накатывало такое состояние, и я не знал, как с этим справиться. Оставалось только ждать, когда закончится очередной тяжелый день и дурное настроение само собой развеется, что и случалось рано или поздно.

Поехав по Семьдесят второй, я снова направился к парквею. Пару раз Пол пытался завязать разговор, но я не был расположен к общению. За истекшую неделю я не раз порывался рассказать о винном магазине Полу, но знал его не так хорошо, как Тома, и между нами не имелось настоящей близости. А теперь, когда я облегчил душу откровенностью с Томом, у меня уже не было желания заговаривать об этом с кем-нибудь еще. Я даже немного жалел, что выложил все Тому.

Мы мчались по парквею. У реки воздух был немного чище и свежее, к тому же ветерок, поднимавшийся вокруг нас от большой скорости, относил в сторону городскую пыль и вонь. Настроение у меня немного поднялось.

Затем впереди я заметил белый “кадиллак-эльдорадо”, в правом от нас ряду. Это была та же модель, что я видел сегодня утром, только другого цвета. Я смотрел на автомобиль, такой блестящий, роскошный и надменный, и у меня снова разыгралась желчь, даже еще сильнее, чем раньше.

Я нагнал “кадиллак” и увидел, что у него нью-йоркские номера. Отлично. Если я назначу ему штраф, он не сможет пренебречь законом, слинять в какой-нибудь другой штат и оттуда показать мне нос. Ему придется-таки выложить денежки, или он будет иметь несколько весьма неприятных минут, когда придет время обновлять лицензию.

Я засек его скорость, он делал пятьдесят миль в час. Недурно, очень даже подходяще.

– Беру этот “кадиллак” – сказал я. Пол, наверное, задремал, тихо сидя рядом со мной. Он выпрямился, посмотрел вперед и спросил:

– Какой?

– Вот этот белый.

Пол некоторое время рассматривал его, потом удивленно посмотрел на меня:

– С чего это ты?

– Да просто чувствую, что так надо. У него скорость пятьдесят четыре.

Я врубил верхний фонарь, а сирену включать не стал. Водитель “кадиллака” и без лишнего шума видел меня и сразу замедлил ход, а я притиснул его к обочине.

Пол сказал:

– Ты слишком быстро его подрезал.

– А он мог бы и порезче затормозить, – проворчал я.

Я посмотрел на Пола, ожидая, не скажет ли он еще что-нибудь, но тот только пожал плечами, мол, мне все равно, это не мое дело – что так и есть. Тогда я вылез из машины и пошел поговорить с водителем “кади”.

Он выглядел лет на сорок, глаза у него были выпученными, как при щитовидке, одет в деловой костюм и белую сорочку с галстуком. Когда я к нему приблизился, водитель нажал на кнопку, и оконце мягко опустилось.

Я попросил его предъявить права и регистрационное удостоверение и долго стоял, изучая их, в ожидании, когда он затеет разговор. Его звали Дэниэл Моссман, и он нанял эту машину в одной компании, что находится в Тарритауне. И ему не о чем было говорить. Я сказал:

– Вам известно, какой должна быть предельная скорость на этом отрезке пути, Дэниэл?

– Пятьдесят, – спокойно сказал он.

– А какую я засек у вас, Дэн?

– Думаю, я делал что-то около пятидесяти пяти. Он говорил абсолютно безразлично, и на его лице не отразилось ни малейшего беспокойства, водитель просто смотрел на меня своими выпуклыми, как у рыбы, водянистыми глазами. Я спросил:

– Чем вы зарабатываете на жизнь, Дэн?

– Я поверенный, – сказал он.

Поверенный, фу-ты ну-ты. Он даже не мог сказать просто “адвокат”. Я еще больше вспылил. Вернулся к патрульной машине и уселся за руль, держа в руках документы Моссмана.

Пол взглянул на меня и пошевелил пальцами:

– Получил что-нибудь? Я покачал головой:

– Нет. Я всучил этому ублюдку квитанцию.

Том и Джо пригласили на барбекю нескольких друзей, живущих по соседству. Гриль установили на заднем дворике у Тома, там же должна была состояться и сама вечеринка. Том и Джо взяли на себя закупку продуктов и вина, а их жены готовили салаты и десерт, а также накрывали на стол. Накануне прошел мощный летний ливень, разогнав наконец изнурительную жару, но уже к утру лужайка почти полностью высохла. К тому же заметно понизилась влажность и температура упала градусов на десять. Словом, отличная погода для вечеринки.

Были приглашены четыре супружеские пары с детьми, все из одного и того же квартала. Никто из взрослых в полиции не служил, и только один из них работал в городе. Том и Джо в основном любили соседей за то, что в их обществе они могли на время забыть о своей профессии.

Перед началом вечеринки друзья расставили на лужайке все кухонные табуретки и раскладные стулья, а на журнальном столике поближе к грилю устроили бар. Они заставили его бутылками с водкой, джином и виски и множеством пластиковых бутылей с напитками для детей. Вместо скатерти, Мэри постелила на столик большую бумажную салфетку с цветочным узором, и получилось очень красиво и нарядно.

Перед обедом Том и Джо поочередно менялись ролями: пока один угощал гостей напитками у бара, другой развлекал их на лужайке в качестве хозяина. Но официально шеф-поваром считался Том, что было видно по его большому переднику, поэтому, когда он занялся жаркой цыплят и гамбургеров на открытом огне, Джо пришлось полностью заниматься баром. Затем, когда все поели, Том снова превратился в бармена, а Джо находился у него на подхвате, бегая то в свою кухню, то в кухню Тома, чтобы принести новую порцию льда. Хорошо, что они могли пользоваться сразу двумя холодильниками, потому что один не справился бы с намораживанием льда, ведь гостей набралось человек двадцать, и все налегали на охлажденные напитки, а уж дети по большей части просто расплескивали их.

Вечеринка получилась удачной, как почти все сборища такого рода. Гости и хозяева чувствовали себя непринужденно и весело, никто не затевал ссоры или драки, и даже никто не напился, что было довольно необычным явлением. Жители их квартала – конечно, речь идет о мужчинах – имели склонность, чуть выпив, подраться, и, как правило, после летних вечеринок те, кто мог еще стоять на ногах, разводили остальных по домам. Но в этот раз все шло благопристойно, может, потому, что сезон только начался и общество еще не пустилось во все тяжкие. А может, просто потому, что после тяжелой, изматывающей жары наконец установилась нормальная погода; всем было настолько хорошо и приятно, что никому не хотелось портить такой чудесный день пьянкой.