Владимир Угрюмов - Дикий и Зверь

-- Ты не оправдывайся! -- кхекнул старик. -- Привез так привез. Пойдемте в хату!

-- Сперва надо машину загнать. -- Дикий повернулся и пошел к машине. Его шатало из стороны в сторону.

-- Может, помочь тебе?! -- крикнул старик в спину.

-- Не надо. Я сам.

-- Ладно. Твоя-то другая у меня в схороне. Я ее как-то осмотрел. Ну и машину отгрохали! Чья будет-то?!

Дикий обернулся и ответил старику:

-- Американская, батя. Американский джип.

-- Американский... -- Старик попробовал незнакомое слово: -- Жип!

Дикий уже забрался в БМВ, когда дед крикнул с крыльца:

-- А другая? На которой приехал?

-- Немецкая.

-- Тьфу ты, нуты! Дали им развернуться. Ладно, загоняй ее в сарай и пойдем к столу!

-- Дед, считай, что это твой трофей!

-- Ну! -- дед смягчился. -- Трофеи я люблю.

Дикий стал разворачиваться, стараясь большой машиной ничего но повредить перед домом. С крыльца до него доносились слова старика, обращенные к Насте:

-- Проголодалась, поди, с дороги? А я пока вам баньку стоплю. Украинцы, они не умеют баньки-то делать, а мы, чай, русские! Нам без баньки нельзя...

Дикий свернул за дом и загнал машину в сарай. Кое-как приковылял обратно.

А в большой и чисто подметенной горнице бодрая старушка в цветастом летнем платье хлопотала возле стола. Увидев вошедшего, близоруко сощурилась, охнула и запричитала:

-- Что ж это такое делается на белом свете! Какие ироды-разбойники! Война, что ли, какая?

Дикий подошел к старушке и приобнял ее за плечи.

-- Все нормально. Все нормально, -- пробормотал смущенно. -- Ну, -- пошалили малость.

-- Ты присядь, присядь!

Дикий сел к столу возле Насти.

-- Дед! -- приказала хозяйка. -- Слазай в погреб. Мазь мою принеси.

Дед и бабка поругивались между собой, но выходило это у них не зло. От такой ругани хотелось смеяться. Настя и смеялась. Дикий тоже улыбался, только от улыбок болело лицо.

Старикам было скучновато жить одним, и они явно радовались гостям.

Лесничий приходился родным дедом одному из парней Дикого. Как-то парень обратился к Дикому за помощью -- замучили, мол, дедушку браконьеры, которые не тайком по ночам шуровали в лесу, а в открытую заготавливали дрова, пилили и сам лес, целыми делянками вывозили на продажу. Лесничего поносило начальство. Дед полез на браконеров, и его сильно помяли. Бабка еле его выходила... Пришлось Дикому взять несколько бойцов и пошуровать в округе, проехаться по адресам. За день они отметелили столько мужиков, что и со счета сбились, а вожаку браконьеров, который велел лесничего побить, Дикий прострелил ногу. На память...

Более никто без разрешенья лесничего в лес не лез.

Так и подружились они. Иногда Дикий брал парней, приезжал сюда отдохнуть, иногда что-нибудь чинил в доме.

Дед вернулся из погреба с небольшой темной бутылкой. Бабка тут же стала мазать Дикому лицо, сказав, что на ночь придется еще помазать.

-- Это пока для смягчения, -- добавила. -- После баньки я тебя серьезней подлечу.

Мазь жгла лицо, но Дикий не сопротивлялся. Старикам казалось приятным заботиться о нем. Ему тоже нравилось.

Тем временем поспела картошка. К картошке хозяйка подала маринованные грибы и небольшие, хрустящие на зубах, огурчики собственного посола. Выставили хозяева на стол и большой жбан холодного кваса.

Захотелось есть! Дикий забыл это естественное человеческое желание за последние несколько суток. Язык, десны -- все болело, но он уминал угощение за обе щеки.

-- Аппетит имеется, парень. Жить будешь, -- хвалила его старушка.

-- Какое все вкусное. Настоящее, -- благодарно говорила Настя.

Холодный квас пили не спеша -- глоток за глотком.

Дед, ушедший заниматься банькой, через какое-то время вернулся и заявил -- скоро банька поспеет.

-- Арсентьевна, -- обратился он к старушке, -- приготовь полотенца.

-- Сама знаю. -- Старушка встала из-за стола и вышла из горницы. Скоро она появилась с охапкой белья -- несколько вафельных полотенец армейского образца, пара простыней, две чистые домотканные длинные белые рубахи. Все это добро она отдала Насте и стала объяснять как лучше разминать Дикому побитые мышцы. Настя слушала внимательно. Дикий заметил, что она даже несколько покраснела. Ему было лень что-либо объяснять, да и после той мясорубки, в которой они побывали, совместная баня ничего не могла значить...

-- Дед Гриша, -- обратился он к лесничьему, -- а венички имеются?

-- Обижаешь! А то как же?! Как без веничков-то? Я их уже заготовил, родимых. Махнешься от души. Да и Настюшка поможет.

Девушка покраснела еще больше.

-- Краса девица! -- восхищенно воскликнул дед. -- Ишь, как стыдлива! Но обижай ее, сокол. Ясная она.

-- Да будет тебе, старый! -- прикрикнула Арсентьевна на старика. -- Наш Дик сам знает!

x x x

Оказавшись в бане. Дикий не стал скромничать и, показывая пример, разделся догола в предбаннике и юркнул в парную. Забрался на верхний полок и лег на живот. Банька была небольшая, построенная бог весть когда, но починенная лесничим при помощи Дикого. Крохотное окошко запотело. В противоположном от полков углу над топкой краснели камни. Было довольно темно и уютно. Через несколько минут вошла Настя. Дикий не стал на нее смотреть, только сказал:

-- Ложись на нижний полок. Там не так жарко.

Она молча легла.

Жар постепенно пробирался в каждую пору, которые открылись не сразу, постепенно тело стало покрываться первыми каплями пота. Оно потело все больше и больше. Ссадины на лице и на теле защипало. Большего удовольствия и представить было нельзя...

Свои длинные волосы Настя собрала в пучок. Дикий спустился с полка, зачерпнул ковшом воду из тазика и бросил ее на камни. Вода зашипела, превращаясь в жаркий пар. Дикий лег обратно и спросил:

-- Не жарко тебе?

-- Нет, нормально, -- ответила Настя. -- Кто тебе эти милые старички? Родня?

-- Нет, родственники одного из моих приятелей.

-- А у тебя самого кто-нибудь есть?

На этот вопрос Дикий не ответил.

После Настя осмелела и, не стесняясь особенно своей наготы, отхлестала Дикого веником. После он ее отхлестал. И никакой эротики тут не просматривалось. Обычная банная процедура. "И ничего во мне даже не шевельнулось, -- усмехнулся Дикий про себя. -- Может, мне, того, отбили самые ценные органы?"

x x x

Через пару часов, переодетые в длинные льняные рубахи, похожие на персонажей славянского эпоса, Дикий и Настя вернулись в дом.

-- С легким паром! -- дружно встретили их хозяева.

Сели за стол. Арсентьевна потчевала окрошкой, разными соленьями, картошкой и зеленью с огорода, квасом. После пили чай...

Недавние пытки и стрельба казались Дикому какими-то нереальными видениями, кошмаром других измерений или цивилизаций. Истерзанным, правда, оставалось тело, но и оно после целительной венично-банной экзекуции отходило, оживало, успокаивалось.