Чарлз Уилфорд - Майами Блюз

- Похоже, вы все-таки не знаете сержанта Уилсона. Он не потерпит посягательств на его долю.

- Тогда тебе придется отстегивать не пятьсот долларов, а семьсот пятьдесят. Я тоже не потерплю посягательств на мою долю.

- Ради Бога, не берите меня за горло, сержант!

- Разве я беру тебя за горло, Пабло? Я ведь могу прямо сейчас упечь тебя за решетку. На улицах Майами полно совершеннолетних девиц, а ты растлеваешь детей, гад.

- Я не знал, что ей четырнадцать! Сука такая... Я специально уточнял у Марти, сколько ей лет, потому что выглядит она, действительно, годков на четырнадцать. Марти божился, что...

- Марти Уэггонер мертв, Пабло, и ссылаться на него бесполезно. Можешь начать платить мне уже сегодня. Жду к десяти часам вечера конверт с деньгами в отеле "Эльдорадо".

- Это в Майами-Бич?

- Да. Ближе к заливу, в трех кварталах от ресторана "Стоун Крэбз". Оставишь конверт у ночного портье и попросишь, чтобы он положил конверт в сейф.

- Хорошо. Но я должен буду сообщить обо всем сержанту Уилсону. Он наверняка захочет с вами встретиться.

- Нет проблем. Скажешь ему, что я буду ждать его в отделе внутренних расследований. Так и передай - слово в слово.

- Зря вы меня ударили, сержант.

- Я подумал, что у тебя может оказаться при себе нож, - и не ошибся. До свидания, Пабло.

Никарагуанец хотел что-то сказать, но промолчал. Повернувшись, он вышел из конференц-зала, оставив дверь открытой.

Сегодня он точно пришлет деньги, решил Фредди. Правда, потом, переговорив с Уилсоном, Пабло может послать "Хока Мозли" куда подальше... Хотя, возможно, магические три слова - "Отдел внутренних расследований" припугнут Уилсона, и тот не станет брыкаться. Даже самые честные полицейские боятся внутренних расследований, так что возможен любой поворот событий. Но это не столь важно. Главное - Пабло не будет искать встреч с Сьюзен. Наоборот. Старина Пабло постарается как можно скорее забыть о девушке по имени Сьюзен Уэггонер.

Такси все еще стояло у входа в отель. Бабуля курила ароматизированную сигарету и внимала радующему ухо тиканью счетчика.

- Можете его выключить, - сказал Фредди, садясь на заднее сиденье. Это мерное тиканье всегда навевает мне мысли о минутах, безвозвратно уходящих в прошлое... Плачу еще сто баксов, если устроите мне обзорную экскурсию по Майами-Бич. Потом отвезете меня в Бел-Харбор и высадите у агентства по торговле недвижимостью.

Фредди протянул таксистке пять двадцаток.

- Красота! - сказала бабуля и, задрав подол своей футболки, на спине которой красовалась цифра 22, спрятала деньги в лифчик.

Глава 16

Новые зубы Хока оказались гораздо хуже "дельфиньей пасти". Доктору Рубину и доктору Голдштейну пришлось отказаться от первоначального плана, потому что изуродованная челюсть Хока не могла удержать искусственные зубы стандартного размера. Пришлось их делать более легкими, а значит, и более хрупкими. Когда челюсть Хока зажила - а зажила она на удивление быстро, Рубин и Голдштейн вынули изо рта Мозли все проволочки и запихнули туда формочку с розовым гипсом, который имел просто тошнотворный вкус. Потом по гипсовым слепкам смастерили искусственные зубы, и уже через двадцать три дня после несчастного случая, приключившегося с Хоком, он стал обладателем полного комплекта желтоватых зубов. Хок просил, чтобы ему поставили зубы белого цвета, но доктор Рубин сказал, что белоснежные зубы выглядят фальшиво, и, к тому же, людям его возраста более свойственны желтые зубы.

Но Хок все равно боялся разглядывать себя в зеркале - желтые зубы тоже выглядели фальшиво, что было особенно заметно на осунувшемся лице сержанта.

Питаясь в больнице одними соками, Хок похудел на 12 кило и стал весить 71 килограмм. Последний раз он был в этой весовой категории, когда учился в школе. Впалые щеки и седая борода делали его похожим на шестидесятилетнего пенсионера, хотя на самом деле Хоку было 42 года. Морщинки вокруг глаз и вокруг рта на исхудалом лице проступили столь явственно, словно их вдавили туда прессом. Угрюмое выражение лица, присущее ранее Хоку, тоже претерпело изменения. Теперь его желтозубая улыбка была не менее брутальной, чем знаменитый оскал Хендерсона.

Впрочем, причин для улыбок у Хока не было.

Медицинская страховка покрыла примерно 80 процентов стоимости пребывания в больнице, но Хок по-прежнему оставался должен госпиталю и двум врачам больше 10 000 долларов. Поскольку он все время, за исключением одной ночи, находился в палате один, больница выставила ему счет за отдельную палату-люкс, исключив, правда, из счета ту ночь, когда рядом с Хоком оказался еще один пациент - еврейский юноша с зубом мудрости. Палаты категории "люкс" под страховку не подпадали, к тому же пребывание в них стоило на 10 долларов в сутки дороже, чем в стандартной палате. Хок яростно опротестовал этот счет, а перед самой выпиской разругался с больничным юристом, который пытался согласовать с ним сумму, которую Хок должен будет вносить ежемесячно в счет погашения долгов. Хок настаивал на цифре в 25 долларов, заявив, что платить больше он просто не в состоянии.

Забирать Хока из больницы приехал Билл Хендерсон. Хок собрал свои манатки и уже выходил из больницы, когда его догнала медсестра. Она вручила ему пакет, в котором оказалось судно и шприцы. Медсестра сказала, что поскольку все это оплачено, Хок может забрать пакет с собой.

Хендерсон отвез Хока прямиком в "Эльдорадо", чтобы Мозли забрал свой автомобиль. Из машины, оказывается, пропали аккумулятор и рация.

- Новую рацию управление тебе выдаст, - сказал Хендерсон, - согласно "Положению об утерянном и поврежденном имуществе", но аккумулятор, похоже, придется покупать самому, Хок.

- Еще пятьдесят баксов долой...

- Да не ной ты, Хок! У тебя, во-первых, сто восемнадцать долларов, которые грабитель забыл прихватить - или просто не захотел брать из твоего номера; во-вторых, два чека, которые дожидаются тебя в кабинете капитана Браунли.

- Один из этих чеков уйдет к моей бывшей супруге, - напомнил Хок Хендерсону. - И я не понимаю, откуда в моей комнате взялись сто восемнадцать долларов! Я точно помню, что в бумажнике у меня было меньше двадцати баксов. Иначе я отдал бы полсотни Майку из бара. Я ему должен около девяноста долларов.

- Может, грабитель тебя пожалел. Бумажник-то исчез. Значит, он специально выложил деньги на комод.

- У таких уродов пет чувства жалости. Пойдем, поговорим с мистером Беннетом. Ты не обижайся, Билл, но я к тебе жить не поеду. Я привык все время быть один, мне не хочется стеснять Марию и твоих детишек. И вообще, пару недель мне хочется побыть наедине с собой.

- Я предполагал, что ты мне это скажешь, поэтому уже поговорил с мистером Беннетом. По правде говоря, будет лучше, если ты побеседуешь с ним один на один. Дело в том, что... Короче, я на него наорал, и он согласился перевести тебя из этой каморки на восьмом этаже в квартиру на втором. Номер 207. Там последние одиннадцать лет жила какая-то старушка, но она померла, пока ты валялся в больнице.