Эдгар Уоллес - Потерянный миллион

Дактилоскопия была коньком Билла Диккера, так что в его желании доказать Джимми его неправоту не было ничего удивительного. Если в каком-нибудь преступлении не было ни одного отпечатка пальца на чем-либо, дело теряло всякий интерес для Диккера. Из любви к искусству он однажды снял отпечатки пальцев учащихся в пяти средних школах и уговорил управляющего одного крупного предприятия позволить снять отпечатки пальцев всех пяти тысяч служащих фирмы. И все это только для того, чтобы доказать, что нет двух одинаковых отпечатков.

Он все еще говорил с Джимми о предполагавшейся ночной облаве, когда вернулся клерк с карточкой в руке. При виде ее Диккер удивленно приподнял брови.

— Был судим? — спросил он недоверчиво.

— Да, сэр, — ответил клерк. — Мистер Беринг говорит, что отпечаток принадлежит Джозефу Фельману.

Диккер почти выхватил карточку с отпечатком из рук клерка, и Джимми увидел, что Диккер даже открыл рот от удивления.

— Фельман был осужден три раза за шантаж, — медленно сказал он. — Пятьдесят шесть лет, три раза отбывал наказание и два раза приговаривался к кратковременному пребыванию в тюрьме. И слушайте дальше, Джимми! Фельман обыкновенно выдает себя за слугу, иногда за лакея и в этой роли имеет доступ в знатные дома, где он собирает материалы для шантажа.

Джимми взял трубку телефона и вызвал дежурного сержанта.

— Сержант, на мое имя принесли письмо полчаса тому назад. Вы приняли его. Кто его принес?

— Пожилой мужчина, сэр, — был ответ. — Он сказал, что он слуга мистера Кольмана. Его зовут Паркер.

Билл Диккер и Джимми посмотрели друг на друга. Паркер! Человек, который провел Уолтона в его комнату. Степенный трезвый слуга Кольмана и последний, кого Джимми Сэппинг вздумал бы подозревать.

Одна и та же мысль мелькнула у Джимми и Диккера.

— Не торопитесь, Джимми! — сказал Диккер. — Этот человек может довести вас до разгадки.

— Но это невероятно! — воскликнул Джимми.

— Исчезновение Уолтона было столь же невероятно, — спокойно заметил Диккер. — Повторяю, не торопитесь делать заключения! Если вы вспугнете эту птицу, может быть, никогда вам не представится случай добраться до Кьюпи.

— Вы думаете, что он — Кьюпи?

— Я уверен, что он знает Кьюпи. И, конечно, его положение дает ему возможность широко использовать все добываемые сведения. Кольман служит в Государственном казначействе, и, без сомнения, у него часто обедают крупные чиновники. Кто же будет подозревать убеленного сединами лакея, прислуживающего за столом? Существует убеждение, что государственные чиновники замкнуты, как устрицы, и осмотрительны, как Лукреция Борджия. Но я слышал, как болтают они. Повторяю, не торопитесь. Если будете интервьюировать Кольмана…

Джимми покачал головой.

— Я не буду выспрашивать Кольмана, потому что он величественный идиот и не удержится от желания показать, что знал секрет Паркера. Понадобится целая неделя тактичных расспросов, чтобы выпытать, как Кольман нанял Паркера. Не думаю, что я осмелюсь заподозрить Паркера в присутствии Кольмана. Да и назначить слежку за ним очень трудно, — сказал он задумчиво. — Нет ни одного нашего шага, которого не знал бы Паркер.

Как бы то ни было, нужно было предпринять несколько шагов для наведения предварительных справок, не возбуждая внимания Паркера. В тот же день средних лет женщина прошла с черного хода в дом Кольманов, предлагая дешевые, но прельщающие служанок мелочи. Чтобы добиться доступа на кухню, этого было достаточно. А когда оказалось, что женщина не только разносчица, но и умеет предсказывать будущее, то ее успех был полным, и пребывание в доме длилось довольно долго, пока в кухню неожиданно не вошел Паркер, разогнавший служанок и выставивший мнимую разносчицу из дома.

«Разносчица» явилась с докладом на частную квартиру Джимми. Это была опытная женщина-сыщик.

— Паркер служит у Кольманов уже около трех лет, — сказала она. — Он свободен по четвергам и субботам вечером, и у него всегда много денег. Главная горничная уверена, что он игрок, потому что однажды видела Паркера в его комнате за карточными комбинациями. Он, очевидно, подбирал карты в известном порядке.

— Есть у него родственники?

— Я не могла это узнать, — сказала сыщица. — Слуги мало знают о нем, так как он замкнут и всегда сам убирает свою комнату и даже стирает пыль.

Когда сыщица ушла, Джимми переменил платье, готовясь идти к Доре. Он послал ей письмо с сообщением, в котором часу придет.

Визит на Портленд-плэс имел для него теперь особое значение. Он хотел поближе увидеть Паркера и порасспросить о нем Дору. Он вполне полагался на молчание Доры, и не напрасно, так как девушка обладала сильным характером не в пример своему отцу.

В половине восьмого он позвонил у дверей дома Кольманов, и Паркер впустил его. Джимми смотрел на него с интересом. По возрасту он подходил к шантажисту Фельману — седой сухощавый человек, с длинным носом и тонкими прямыми губами. Паркер взял шляпу и пальто Джимми и провел его в гостиную.

— Мисс Кольман нет дома, сэр, — сказал он.

— Нет дома? Но она сама звала меня!

— Неужели? — Тон слуги был ровен и почтителен. — Она просила подождать, если кто-нибудь придет, так как скоро хотела вернуться. Вы читали вечернюю газету, сэр?

— Да, Паркер.

— Ужасно, что история с мистером Уолтоном попала в газеты. Мистер Кольман очень сердит. Конечно, ему досадно, что люди будут знать о постигшей его неприятности.

— А вы что думаете об исчезновении мистера Уолтона?

Джимми бросил быстрый взгляд на Паркера, но его лицо было неподвижно — маска респектабельного слуги.

— Странно, сэр, но у меня нет никаких предположений.

— Думаете ли вы, что он скрылся добровольно?

— Не может быть, чтоб это было иначе, сэр. Если бы на мистера Уолтона было произведено покушение, то я слышал бы что-нибудь. Или в крайнем случай слуги в нижнем этаже слышали бы шум. Вообще вся история наполнена запутанными событиями, совсем как в сказке. Вы обедали, сэр?

Джимми кивнул, и Паркер с почтительным поклоном вышел из комнаты.

Джимми окинул взглядом гостиную. Очевидно, Дора провела здесь весь день, так как на столе лежала раскрытая книга, рядом был брошен смятый платок.

Дверь снова открылась, и вошел Паркер, неся на серебряном подносе кофе.

— Я взял на себя смелость принести вам кофе, сэр, — сказал он. — Вы пьете с сахаром и сливками, сэр?

— Черный, — коротко бросил Джимми. — Джимми взял из его рук чашку и спросил:

— Что вы делаете, Паркер, в свое свободное время?

Паркер выпрямился. Слабая улыбка осветила его мрачное лицо.

— Человек моих лет уже не гоняется за удовольствиями, сэр. Я хожу в концерты, люблю оркестр. Летом каждую свободную минуту провожу в парке.