Эдгар Уоллес - Поток алмазов

Дорога в Алеби-ленд пролегает сквозь леса и болота, пересекает джунгли и песчаные пустоши. Дорогой ее можно назвать с известным преувеличением. Это скорее тропинка, едва заметный путь в страну диких племен и колдунов. В страну, через которую течет бурный поток алмазов…

…В одно октябрьское утро в эту экзотическую страну прибыла на каботажном судне экспедиция из четырех человек, имея на борту носильщиков и тяжелый груз разного рода припасов.

Один из прибывших, начальник экспедиции, был очень видным человеком средних лет, высокого роста, стройный, с веселым и приветливым лицом.

Двое других членов экспедиции тщательно готовились к пешему походу вглубь страны, в то время как четвертый их товарищ, грузный толстяк, занимался лишь тем, что убивал время, выкуривая огромное количество сигарет и ругая климат.

За день до похода он отвел в сторону начальника экспедиции и сказал:

— Итак, Сеттон, можете трогаться в путь. Когда найдете алмазы, привезете образцы. И прошу воздержаться от глупостей. Не обижайтесь. Я слишком много вложил в это предприятие и не желаю рисковать понапрасну… Судя по плану, который дал португалец…

Сеттон хмуро перебил его:

— Судя по плану, это находится не в португальских владениях!

— Ради Бога, Сеттон, — вспылил толстяк, — выкиньте эту глупость из головы! Я вам сотни раз повторял, что о португальских владениях не может быть и речи! Россыпи находятся на британской земле…

— Вы знаете, что министерство колоний…

— Я знаю все, — грубо оборвал его толстяк, — я знаю, что министерство колоний издало запрет и я знаю, что это ужасная местность, я знаю, что вам придется испытать ужасающие трудности… Кстати… вот! — он вынул из кармана плоскую круглую коробку и открыл ее, — воспользуйтесь этим компасом, великолепный инструмент! Да, у вас есть еще другие компасы?

— У меня их два, — удивленно ответил тот, кого назвали Сеттоном.

— Дайте их мне.

— Но…

— Дайте их мне, дорогой мой, — раздраженно повторил толстяк, и начальник экспедиции удалился, недоуменно пожимая плечами. Через несколько минут он возвратился с двумя инструментами. Толстяк отобрал их у него и дал ему взамен свой. Сеттон открыл его.

Компас был очень красивый, в нем отсутствовала стрела, но вращался весь циферблат.

Это поразило Сеттона.

— Странно… Вы уверены в том, что компас выверен? Север должен находиться как раз там, над флагштоком правительственного здания! Не далее как вчера я… с этого же самого места установил…

— Ерунда! — громко перебил его другой. — Ерунда, этот компас выверен! Не думаете ли вы в самом деле, что я вас хочу ввести в заблуждение, угрохав на это предприятие столько денег?

…Утром, когда экспедиция должна была тронуться в путь и носильщики уже взвалили на плечи груз, к ним подошел невысокий загорелый джентльмен с коротким хлыстом в руке. Он сдвинул со лба белый шлем и коротко представился:

— Сандерс, наместник британского правительства. Я только что вернулся из поездки по стране… Вы направляетесь в джунгли?

— Да.

— Алмазы, не так ли?

Сеттон утвердительно кивнул.

— Вы на своем пути встретите чертовски много препятствий, самых неприятных препятствий. Мужчины Алеби навяжут вам бой, а племя Отаки попытается вас разорвать на куски… — он помолчал минуту, помахивая хлыстом. — Избегайте столкновений, — добавил он, — я бы не хотел, чтобы во вверенной мне области происходили вооруженные конфликты… И держитесь подальше от португальской границы.

Начальник экспедиции улыбнулся.

— Постараемся избегать и далеко обходить эту священную границу. Министерство колоний изучило и одобрило маршрут…

Наместник удовлетворенно качнул головой, и серьезно взглянул на Сеттона.

— Желаю счастья, — сказал он.

Через час экспедиция тронулась в путь и исчезла в густых лесах.

Толстяк отправился в противоположную сторону, в Англию.

Проходили месяцы, но экспедиция не возвращалась. Не поступало никаких сведений о ней ни через курьера, ни в миссионерских отчетах. Прошел год…

По ту сторону океана люди начали проявлять беспокойство. В адрес наместника шли телеграммы, письма, должностные депеши, настаивавшие на розысках пропавшей экспедиции белых, задавшихся целью отыскать алмазный поток. Наместник только качал головой.

Как организовать розыски? В других местностях можно было бы на маленьком быстроходном пароходике по дюжине речушек проникнуть в нетронутые европейским влиянием области, в особенности если из-за борта выглядывает толстое дуло пушки, но Алеби-ленд скрывалась в джунглях. Для исследования такой местности требовался вооруженный отряд, а это стоит денег… Наместник только качал головой…

Тем не мене он тайком отправил в джунгли двух испытанных, ловких охотников.

Они отсутствовали три месяца, а когда возвратились, то один вел другого…

— Дикари поймали его и выкололи глаза, — просто сказал разведчик, — а в ночь, когда он должен был быть сожжен, я убил его стражу и унес его в джунгли.

Сандерс, закусив губу, смотрел на очередную жертву.

— Имеете вы какие-либо сведения о белых? — спросил он, наконец, разведчика.

— Что ты видел, Мессамби? — обратился тот на туземном языке к ослепленному.

— Кости, — простонал слепой, — кости я видел. Они распяли белых людей на площади перед домом вождя и ни одного не осталось в живых! Это рассказывали мужчины.

— Так я и предполагал, — вздохнул наместник и отправил в Англию донесение.

Проходили месяцы, наступил сезон дождей, затем время, когда все зазеленело и расцвело. Сандерс начал получать тревожные известия из джунглей, где располагалось несколько довольно крупных селений туземцев. Местный колдун своей деятельностью вызвал настоящий мор, причем отнюдь не заклинаниями, а какими-то таинственными операциями.

Долг звал наместника отправиться в джунгли, чтобы положить конец жутким опытам колдуна. Он проделал шестьдесят миль по запутанным тропинкам, ведущим в Алеби-ленд, и устроил свой трибунал в местечке под названием М'Сага. С ним было 20 человек, иначе он безнаказанно не проник бы так далеко вглубь страны. Он сидел в крытой соломой хижине колдуна и терпеливо выслушивал самые невероятные истории о волшебных силах и формулах, об ужасных болезнях, являющихся следствием опытов колдуна, который проводит их от захода луны до восхода солнца.

Колдун был стар, но Сандерс не питал должного уважения к сединам.

— Теперь мне ясно, что ты плохой человек, — сказал он, — и…

— Господин! — перебил его жалобщик, туземец, тело которого было покрыто гноящимися ранами. — Господин, он плохой человек!