Эдгар Уоллес - Сын палача

Итак, не забудьте, что ваша фамилия Картерсон! Не забудьте, что вы не должны бриться. Не забудьте: камень у девятой мили и пятница. Когда вы запомните все детали, возьмите это письмо и конверт, в котором находились деньги, и сожгите в камине клуба. Я буду при этом наблюдать за вами».

Итак, наступил день, когда он понадобился «лягушкам». Юноша боялся этого дня и все же ждал его. Он точно исполнил все предписания и на глазах любопытной публики сжег конверты и письмо в камине.

Когда Рай возвратился на свое место, сердце его сильно билось от сознания, что он исполнил все на глазах у самой Лягушки. Он стал осматривать малочисленных гостей и встретился взглядом с незнакомцем, пристально смотревшим на него.

Рай подозвал кельнера.

— Не смотрите сейчас туда, но скажите, кто сидит во второй ложе?

Кельнер с безразличным видом обернулся и произнес:

— Это мистер Жозуа Броад.

Тот сейчас же поднялся со своего места и подошел к Раю.

— Доброе утро, мистер Беннет. Мы с вами еще не знакомы, хотя оба состоим членами этого клуба, и я вас здесь часто вижу. Моя фамилия Броад.

— Очень рад с вами познакомиться, мистер Броад, — ответил Рай, с трудом справляясь со своим голосом. — Не присядете ли?

— Если разрешите, я докурю свою сигару, — сказал Броад, подсаживаясь к столику. — Я сосед вашей знакомой, мисс Бассано.

Теперь Рай припомнил странного американца, над материальным положением которого Лола и Леу не раз ломали голову.

— Вы давно знакомы с Брэди? — спросил американец.

— С Леу? Не могу вам точно сказать. Это очень славный малый, который дружен со знакомой мне дамой.

— Ну да, с мисс Бассано. Скажите, вы ведь раньше работали у Майтланда? Странный субъект, не так ли?

— Я его плохо знаю. Но у него был очень симпатичный секретарь.

— Джонсон? Да, я его знаю. А почему «был»?

— Бедный Фило потерял свое место.

— Когда же? — изумился американец.

— Он мне сообщил об этом сегодня утром.

— Удивляюсь, как у Майтланда хватило смелости на это.

— Смелости? — удивился Раи. — Разве нужна смелость, чтобы уволить своего секретаря?

— Да, такому человеку, как Майтланд, нужна смелость, чтобы уволить работника, знающего столько его тайн. И что же Джонсон думает теперь делать?

— Он ищет работу…

Назойливые вопросы начали смущать Рая, и Броад, заметив это, перевел разговор на отвлеченную тему. Через некоторое время он распрощался и ушел.

Оставшись один, Рай погрузился в размышления о предстоящем поручении. Оно показалось ему весьма заманчивым. Юноше уже виделись всевозможные опасности и увлекательные приключения. Над тем. чем все это может кончиться, он не задумывался.

Утром, как только Гордон появился в полицейском управлении, Эльк сообщил ему:

— Мы обнаружили еще шесть чемоданов, подобных первому.

— А следов, указывающих на их владельца, не нашли?

— Нет.

Дик, казалось, был подавлен.

— Я приказал взять под наблюдение Лолу Бассано, — сказал он. — Мне кажется, что-то затевается: Леу Брэди куда-то исчез, Рай несколько дней нигде не появляется и никого не принимает, ссылаясь на болезнь. И еще у меня новость. Я справлялся в Нью-Йорке о Моррисе, и вот ответ, который пришел оттуда. Гордон достал из бумажника телеграмму.

«Отвечаю на ваш запрос: Шауль Моррис жив. По-видимому, в настоящее время находится в Англии. Здесь против него не возбуждено никаких обвинений, но предполагают, что это он 17 февраля 1898 года ограбил сейф парохода „Мантания“ в Англии и, захватив пятьдесят четыре миллиона франков, бежал. Подпись».

Эльк несколько раз перечитал телеграмму, тщательно сложил ее и, передав Дику, медленно произнес:

— Итак, Шауль Моррис в Англии. Это многое объясняет.

Когда Гордон ушел, инспектор решил еще раз проверить чемоданы: ночью ему пришла в голову мысль, что они могут иметь двойное дно. Он вызвал Бальдера и сержанта Файре, многообещающего молодого человека.

Открыв сейф, Эльк передал чемоданы Файре, и тот поставил их на стол.

— Сначала мы вскроем этот чемодан, — объявил Эльк и показал на самый большой.

— Надо взять другой ножик, этот тупой, — пожаловался Бальдер.

— Так поспешите, — приказал Эльк, и помощник вышел из комнаты.

Не успел Файре снять со стола чемодан и открыть его, как раздался оглушительный взрыв.

Эльк первым пришел в себя. Комната была полна черного дыма. Инспектор поспешил найти Файре и вытащить его в коридор. Тот не подавал признаков жизни. Повсюду слышались тревожные сигналы, и к месту взрыва уже спешили полицейские и дежурная пожарная команда.

Когда Файре отправили в госпиталь, инспектор вернулся в кабинет, который был сильно разрушен. Взрывом даже сорвало дверь сейфа. В полу зияла дыра.

В коридоре собралась группа офицеров.

— Чудо, что я остался жив, — заявил Эльк, — и я еще спас жизнь Бальдеру, послав его за ножом.

— Но разве чемоданы раньше не просматривались? — спросил начальник полиции.

— Вчера я лично осмотрел каждый чемодан, когда составлял опись содержимого, — ответил инспектор. — И лично потом запер их в сейф.

— Каким же образом туда попала бомба?

— Этого я не знаю. Счастье еще, что отослал Бальдера, он отец семерых детей!

— Что это за взрывчатое вещество?

— Динамит. Бомба взорвалась вниз. Нитроглицерин взрывается кверху…

Во второй половине дня Эльк заехал в госпиталь. Там он получил обнадеживающие известия, главный хирург сообщил, что жизнь Файре вне опасности.

— Не понимаю, как его не разорвало на куски, — заявил он.

— А я не могу понять, как я уцелел, — добавил Эльк.

— Да, — согласился хирург. — Эти взрывчатые вещества иногда удивительные штучки выкидывают. Они могут сорвать с петель дверцу сейфа, но оставить целой вот такую бумажку. Я нашел ее в одежде Файре.

Хирург передал сыщику обгоревшую с углов бумажку. Раскрыв ее, Эльк прочитал:

«С совершенным почтением. Номер седьмой».

Инспектор тщательно сложил эту оригинальную визитную карточку и положил ее в свой футляр для очков.

Неделю спустя о взрыве в полицейском управлении стали уже забывать. Раненый сержант поправлялся, о «лягушках» ничего нового не было слышно.

На шестой день после взрыва Эльк снова приказал обыскать станционные камеры хранения ручного багажа, и, как он и предполагал, на каждой станции вновь нашлись чемоданы.

Их с большой предосторожностью вскрыли. В них было оружие, одежда и паспорта на имя Кларенса Фильдинга.

— По-моему, — рассуждал Бальдер, — в полицейском управлении кто-то работает против нас. Я это давно уже подозреваю и, переговорив об этом вчера с моей дорогой женушкой…

— Может быть, вы и с вашими малютками советовались? — перебил его инспектор. — Чем меньше вы будете говорить дома о делах, тем больше это принесет вам пользы.