Джеймс Чейз - Том 26.Это - серьезно. Сувенир из клуба мушкетеров. Вплоть до убийства президента.

Я ничем не мог помешать готовящемуся убийству, но с упорством маньяка давил на педаль акселератора. Я слышал протяжное завывание полицейской сирены и на поворотах видел свет фар обеих машин.

Когда дорога начала круто подниматься в горы, я остановился, преследовать дальше не имело смысла. Потом я увидел, как из-за поворота выскочил преследуемый по пятам «бьюик», — от полицейской машины его отделяло не больше двадцати ярдов. Марго мчалась по серпантину с бешеной скоростью, рискуя сорваться вниз, и вскоре все было кончено — длинные белые лучи передних фар, подобно щупальцам гигантского насекомого, устремились в чернеющую бездну. На какое-то мгновение мне показалось, что машина продолжает мчаться по воздуху. Я услышал душераздирающий вопль Марго, когда автомобиль верх тормашками полетел в пропасть…

Я медленно поехал назад.

— Фрэнк, старина, — позвонил я Хепплу из первого же автомата на окраине Сан-Рафаэля, — я жив, но устал как собака. У вас найдется выпить? Нам есть о чем поговорить…

Я достал из кармана конверт и взглянул на обратный адрес — да, это именно здесь, — потом поднялся по невысоким ступенькам, отворил дверь и вошел.

Рядом с лестницей висел список жильцов, и я сразу же нашел, что нужно:

«Анни Дейлъ. Третий этаж. Квартира 31».

Поднявшись на третий этаж, я увидел три двери, одна из которых была приоткрыта. Я подошел к тридцать первой квартире, позвонил и прислушался к дребезжанию, раздавшемуся за дверью. Повторив операцию несколько раз, я понял, что успех мне не сопутствует, и уже собрался уходить, чтобы зайти вечером, как сзади раздался женский голос:

— Вы ищете Анни, не так ли?

Обернувшись, я увидел симпатичную блондинку, которая стояла на пороге той квартиры, дверь в которую была слегка приоткрыта. Теперь дверь распахнулась настежь, и я мог любоваться безвкусно и крикливо обставленной прихожей.

— Не хотите ли зайти, красавчик? — поинтересовалась блондинка, перехватив мой взгляд.

Должен сказать, что от подобных предложений я отказываюсь очень редко.

— Прекрасно! — обрадовалась женщина. — Ведь вы американец? У вас ужасный акцент.

Я утвердительно кивнул, и, успев прочитать на двери «Элен де Фар», отправился следом за блондинкой, которая при движении, пожалуй, слишком сильно покачивала бедрами.

— Что будем пить? — спросила она, усаживаясь и кивая мне на кресло напротив.

— Виски без содовой.

— О! У нас во Франции виски нынче стоит дорого.

— Ничего, я в курсе, — сказал я и вынул из внутреннего кармана стеклянную фляжку.

Элен де Фар мгновенно организовала на столе два стакана, и мне ничего не осталось другого, как их наполнить.

— Так что же вы хотели сообщить мне о мисс Дейль?

— О, всего лишь одну маленькую деталь: она отсутствует уже три недели. Во всяком случае именно в течение трех недель Анни не попадалась мне на глаза, а это что-нибудь да значит.

— Вы уверены, что она не появлялась дома в течение такого времени?

— Газеты и молоко, которые оставляют для нее, не тронуты. Я убираю все это каждый вечер. Кстати, а кто вы такой?

— Друг Анни.

— А-а-а! — многозначительно протянула она.

— Это совсем не то, о чем вы подумали, — поспешил вставить я. — Мы сражались в одной группе во время Сопротивления… Вы не знаете, где ее можно найти?

— Понятия не имею.

— А где она работает?

— В каком-то ужасно дорогом закрытом баре.

— В каком?

— Не знаю, — Элен виновато улыбнулась.

— Может, она куда-нибудь уехала?

— Нет. Она предупреждала меня, далее когда оставалась ночевать в баре. Там бывали ночные приемы, а у нее имелась своя комната.

— Вы хотите сказать…

— О, нет! Она работала официанткой.

— Значит, вывод такой: Анни исчезла?

— Вроде того.

— Вы сообщили в полицию?

— Нет, я не люблю иметь дело с «фараонами».

— К Анни больше никто не заходил?

— Только какой-то блондинистый тип невысокого роста. Швейцарец. Но он не ставил меня в известность, что ему надо.

Элен не откажешь в чувстве юмора, подумал я.

Виски кончилось, и я встал.

— Если Анни вернется, или вы узнаете, что кто-то интересуется ею, сообщите мне в отель «Виктория». Меня зовут Берт Мейн. А полицию я сам извещу. Через некоторое время.

— Значит, вы уже уходите?

Я улыбнулся и надел шляпу.

— У меня еще много дел. До свидания.

Оказавшись на улице, я достал конверт и в который раз перечитал письмо:

«Берт! Приезжай немедленно. Мне необходима твоя помощь.

Анни».

Письмо было написано ровно две недели назад. Видно, что Анни очень спешила: бумага пестрела кляксами и помарками. С ней что-то случилось, в этом не было сомнений!

Я решил навестить своих друзей по Сопротивлению: возможно, они прольют свет на это темное дело, но их адреса были мне неизвестны. Перерыв телефонную книгу, я обзвонил не менее сотни абонентов, но никого не нашел.

Но я и не думал сдаваться. Мне было известно одно местечко, где наверняка обитал хоть кто-то из моих бывших товарищей.

Этот кабачок находился в самом центре Парижа на улице Фуш. Неподалеку несла свои воды Сена. Но заведение было настолько неприметным, что посетителей там было мало. О существовании кабачка я знал лишь из писем Анни. Она писала, что все наши бывшие друзья собираются именно там.

В отеле я переоделся в кожаные куртку и брюки. В этом был некоторый оттенок сентиментальности: в то время, когда в Париже хозяйничали боши, я одевался подобным образом. Меня даже называли тогда Кожаная Смерть. Несколько претенциозно, но отмечу без ложной скромности, это прозвище соответствовало тогдашнему положению вещей.

Было шесть вечера, когда я отыскал кабачок и по сбитым ступенькам спустился вниз. Заведение было почти пустым, и среди немногочисленных посетителей я не заметил знакомых.

Оглядевшись еще раз, я направился к стойке. Бармен, сверкая лысиной и подкручивая время от времени маленькие усики, протирал стаканы. У меня уже в который раз возникло ощущение, что протирка стаканов — излюбленное занятие этого племени.

— Привет! — широко улыбнулся я.

Бармен угрюмо посмотрел с высоты своего роста.

— Мне нужен Жак Дюкло, — продолжал я, демонстративно не замечая неважного настроения бармена.

— Я его давно не видел, — с нескрываемым интересом тот посмотрел на меня и даже на какое-то время оставил в покое очередной стакан.

— Тогда Франсуа Беттен.

— Его тоже давненько сюда не заносило.

Несмотря на угрюмость, у бармена с чувством юмора тоже было все в порядке.

Я перечислил всех своих товарищей по Сопротивлению, но каждый раз он отрицательно качал головой.

— Они перестали ходить сюда что-то около двух недель назад. Может быть, нашли другое заведение, но вряд ли, — он вновь вернулся к своему занятию.