Арнальд Индридасон - Пересыхающее озеро

Задребезжал телефон. Эрленд оторвался от книги. Отвечать не хотелось, но ведь это могла быть Вальгерд или Ева Линд, на что, конечно, было мало надежд.

— Спишь, что ли? — проворчал Сигурд Оли, когда Эрленд наконец ответил.

— Что тебе нужно?

— Не хочешь прийти завтра на барбекю со своей подругой? Бергтора просила узнать. Ей нужно прикинуть, сколько будет народу.

— О какой подруге ты говоришь?

— Ну, о той, с которой ты познакомился на Рождество, — ответил Сигурд Оли. — Вы все еще встречаетесь?

— А какое тебе дело? — огрызнулся Эрленд. — И вообще о каком барбекю ты толкуешь? Когда это я обещал прийти к вам на барбекю?

Тут в дверь постучали, и он оглянулся. Сигурд Оли принялся уверять, что Эрленд выразил согласие прийти к ним с Бергторой на барбекю и что готовить будет Элинборг, но босс неожиданно бросил трубку и пошел открывать дверь. На пороге стояла Вальгерд и робко улыбалась. Она попросила разрешения войти. Эрленд вдруг смутился, но потом пригласил ее в квартиру, и Вальгерд вошла в гостиную и опустилась на потрепанный диван. Хозяин предложил сварить кофе, но гостья остановила его.

— Я ушла от него, — заявила Вальгерд.

Эрленд сел в кресло напротив нее и припомнил телефонный разговор с ее мужем, велевшим оставить его жену в покое. Вальгерд взглянула на Эрленда и заметила выражение озадаченности на его лице.

— Мне уже давно следовало уйти от него, — сказала она. — Ты был прав. Мне уже давно было пора покончить со всем этим.

— Почему же именно сейчас? — спросил Эрленд.

— Он сказал, что позвонил тебе. Я не хочу, чтобы ты ввязывался в наши дрязги. Не хочу, чтобы он названивал тебе. Эта история касается только нас двоих. Ты тут ни при чем.

Эрленд улыбнулся. Он вспомнил о бутылке зеленого «Шартреза» в буфете и встал, чтобы достать ликер и бокалы. Когда бокалы были наполнены, он протянул один из них Вальгерд.

— Я не имею в виду, что ты тут совсем уж ни при чем, но ты понимаешь, что я хочу сказать, — поправилась она, отхлебнув ликер. — Но ведь мы с тобой только беседуем, ничего больше. Чего нельзя сказать про него.

— Но раньше у тебя не возникало желания уйти от мужа, — напомнил Эрленд.

— Это непросто, после стольких лет, прожитых вместе. А наши мальчики? Да, очень непросто.

Эрленд молчал.

— Сегодня вечером я поняла, что между нами все кончено, — продолжила Вальгерд. — И еще я вдруг осознала, что даже рада этому. Потом я поговорила с детьми. Они должны знать, что произошло, почему я ушла от их отца. Я встречаюсь с ними завтра. Поначалу мне не хотелось вмешивать их в это дело, они обожают отца.

— Я не стал с ним разговаривать, — заявил Эрленд.

— Знаю, он сказал мне. Я вдруг все поняла. Этот человек перестал играть какую-либо роль в том, что я делаю или собираюсь сделать. Превратился в пустое место. Даже не могу представить, что он так много значил для меня.

Вальгерд мало говорила о муже, только то, что он вот уже два года изменяет ей с медсестрой и что за ним и раньше водились такие штучки. Ее супруг работал врачом в Национальной больнице, там же, где и сама Вальгерд. Иногда Эрленд пытался представить себе, каково же ей находиться на своем рабочем месте, где все, кроме нее, в курсе того, что ее муж ухлестывает за другими женщинами.

— А что будет с твоей работой? — спросил он.

— Как-нибудь уладится, — уверила его Вальгерд.

— Останешься ночевать?

— Нет, спасибо. Я связалась с сестрой и первое время перекантуюсь у нее. Она поддерживает меня.

— Когда ты говоришь, что я тут ни при чем…

— Ну, я имею в виду, что ухожу от него не из-за тебя, а сама по себе, — объяснила Вальгерд. — Больше не хочу, чтобы он решал за меня, что мне делать и как поступать. И вы с моей сестрой правы, утверждая, что мне давно пора было уйти от него. Как только я догадалась, что он мне изменяет.

Вальгерд замолчала и посмотрела на Эрленда.

— Он заявил, что это я вынудила его к такому поведению, — сказала она. — Якобы из-за того, что я недостаточно… не слишком-то… в общем, что секс меня мало интересует.

— Они все так говорят, — заверил ее Эрленд. — Первое, чем они оправдываются. Не нужно слушать.

— Он пытался обвинить во всем меня! — возмутилась Вальгерд.

— Что еще он может сказать? Ему нужно заставить молчать свою совесть.

Наступило молчание. Они допили ликер.

— Ты… — начала было Вальгерд, но оборвала саму себя на полуслове. — Я совсем не знаю тебя. Каков ты на самом деле. Даже не представляю.

— Я и сам этого не знаю, — признался Эрленд.

Вальгерд улыбнулась.

— Ты не хочешь пойти со мной завтра на барбекю? — вдруг предложил Эрленд. — Мои друзья решили собраться. Только что вышла кулинарная книга Элинборг. Возможно, ты слышала об этом. Она хочет пожарить шашлыки. И она превосходно готовит, — добавил он, взглянув на свой письменный стол, на котором лежала упаковка из-под котлет-полуфабрикатов для микроволновки.

— Не хочу пока загадывать наперед, — сказала Вальгерд.

— Да, и я тоже, — согласился Эрленд.

Из столовой доносился звон посуды. Эрленд шел по коридору дома престарелых к комнате, в которой жил бывший фермер. Медперсонал собирал тарелки после завтрака и приводил палаты в порядок. Большинство дверей были открыты, солнце светило прямо в окна. Однако дверь в комнату интересующего его пациента оказалась закрыта, и инспектор постучался.

— Оставьте меня в покое! — услышал он в ответ зычный голос с хрипотцой. — К чертовой матери, вечно этот шум!

Эрленд повернул ручку, дверь открылась, и он вошел в комнату. Ему было мало что известно об этом пенсионере. Лишь только, что его зовут Харальд и что он оставил землю лет двадцать назад. К тому времени он уже перестал заниматься сельским хозяйством, перебрался жить в многоквартирный блок в районе Пригорка, а потом осел в доме престарелых. Дежурный санитар сообщил инспектору, что Харальд раздражителен и склонен к конфликтам. Недавно ударил клюкой другого пациента, отвратительно ведет себя с медперсоналом, так что мало кто его выносит.

— Ты кто? — спросил Харальд, когда Эрленд показался в дверях. Ему было восемьдесят четыре года, седой как лунь, с большими натруженными руками. Он сидел на краю кровати в шерстяных носках, сгорбленный, с втянутой в плечи головой. Жидкая бороденка закрывала половину лица. Воздух в комнате был спертый, и Эрленд подумал, уж не нюхает ли этот Харальд табак.

Следователь представился, объяснив, что работает в полиции. Похоже, это произвело на Харальда некоторое впечатление, поскольку он немного выпрямился, чтобы взглянуть на инспектора.

— И что же полиции нужно от меня? — спросил старик. — Уж не из-за того ли, что я поколотил Торда в столовой?

— А зачем вы поколотили Торда? — спросил Эрленд из чистого любопытства.