Арнальд Индридасон - Пересыхающее озеро

Эмиль находился в комнате, и Томас показал ему записку. Эмиль фыркнул и выругался. Он особенно недолюбливал Ханнеса и его идеи и теперь дал волю своим эмоциям.

— Полоумный! — заметил Эмиль. — Не обращай на него внимания.

— Почему?

— Томас, — сказал Эмиль. — Забудь все это. Он пытается повесить на других свою вину. Ему уже давно нужно было убраться отсюда.

Томас вскочил, схватил пальто, на ходу натянул его на себя и выскочил на улицу. Он побежал к Илоне и постучал в дверь. Хозяйка квартиры открыла ему и провела к квартирантке. Илона собиралась уходить и уже надела шапочку, куртку и ботинки. Она удивилась его появлению, но поняла, что он в большом смятении.

— Что случилось? — спросила Илона, подходя к нему.

Он прикрыл дверь.

— Ханнес считает, что я виноват в его исключении из университета и высылке из страны. Точно я донес на него!

— Что ты болтаешь?!

— Он обвиняет меня в своем отчислении.

— С кем ты разговаривал после вашей размолвки? — спросила Илона.

— Ну, только с тобой и с ребятами. Илона, что ты мне хотела сказать в тот день, когда говорила о молодежи в Лейпциге, думающей так же, как Ханнес? Что это за люди? Как ты с ними познакомилась?

— Ты больше ни с кем не разговаривал? Ты уверен?

— Нет, только с Лотаром. Что тебе известно о лейпцигской молодежи, Илона?

— Ты рассказал Лотару о взглядах Ханнеса?

— Ну да. И что? Он и так все знает о Ханнесе.

Илона задумчиво смотрела на него.

— Может, скажешь, что происходит? — попросил он.

— Мы не знаем точно, кто такой Лотар, — проговорила Илона. — Ты не заметил, никто не следил за тобой, когда ты шел сюда?

— Следил за мной? О чем ты? Кто это не знает, кто такой Лотар?

Илона впилась в него взглядом, и он еще никогда не видел ее такой сосредоточенной, можно даже сказать, напуганной. Томас совсем ничего не понимал в происходящем вокруг, но испытывал сильнейшие угрызения совести из-за Ханнеса, в этом он был уверен. Все из-за того, что, по мнению Ханнеса, он виноват в произошедшем с ним. А он ведь ничего не сделал. Совсем ничего.

— Ты же знаком с этой системой! Болтать нужно с осторожностью.

— С осторожностью! Я ведь не ребенок. Мне известно о контроле.

— Да, безусловно.

— Я ведь никому ничего и не говорил, кроме друзей. Это ведь не запрещено. Они мои друзья. Что происходит, Илона?

— Так ты уверен, что за тобой не было «хвоста»?

— Никто за мной не следил, — ответил он. — Что ты имеешь в виду? С какой стати за мной должны следить? — Потом он поразмыслил немного и сказал: — Я не знаю, следили за мной или нет. Я не думал об этом. Почему за мной нужно следить? Кто должен преследовать меня?

— Не знаю, — ответила она. — Пойдем, мы выскользнем через заднюю дверь.

— Куда мы идем? — спросил Томас.

— Пойдем, увидишь.

Илона взяла его за руку и вывела на маленькую кухню, где сидела хозяйка и занималась вязанием. Она подняла на них глаза и улыбнулась, они улыбнулись ей в ответ и попрощались. Выйдя в темный дворик, пара перелезла через забор и оказалась в узком переулке. Томас не понимал, что происходит. Почему он бежал в потемках за Илоной, постоянно оборачиваясь, чтобы убедиться в том, что никто за ними не следит?

Она старалась держаться в стороне от людных мест, иногда останавливалась, выпрямлялась и прислушивалась к звукам шагов. Потом они продолжали путь, и Томас следовал за ней. После долгих блужданий перед ними показался новый жилой квартал, построенный в малолюдном месте, значительно удаленном от центра города. Некоторые дома стояли еще без окон и дверей, тогда как другие уже были заселены. Они вошли в один наполовину обжитой блок и спустились в подвал. Здесь Илона постучалась. За дверью слышались голоса, которые тут же стихли, как только раздался стук. Дверь открылась. В маленькой квартирке оказалось с десяток человек, и все уставились на вошедших. Томаса рассматривали недоверчиво. Илона вошла в комнату и, поздоровавшись, представила его.

— Это друг Ханнеса, — сказала она, и все посмотрели на него и закивали.

Друг Ханнеса, подумал он, пораженный. Откуда им известен Ханнес? Томас полностью перестал что-либо понимать. К нему подошла женщина, протянула руку и поздоровалась с ним.

— Ты знаешь, что случилось? Почему его выгнали?

Томас помотал головой:

— Не имею ни малейшего представления. — Он обвел взглядом собравшихся людей. — Кто вы? И откуда вы знаете Ханнеса?

— За вами не было слежки? — спросила женщина у Илоны.

— Нет, — ответила та. — Томас не понимает, что происходит, и я бы хотела, чтобы он услышал это от вас.

— Нам известно, что Ханнес был под наблюдением, — сказала женщина. — После того, как он отказался сотрудничать со спецслужбами. Они просто ждали подходящего случая. Подходящего случая, чтобы выпихнуть его из университета.

— Что они хотели от Ханнеса?

— Они называют это служением коммунистической партии и народу.

Потом встал мужчина и подошел к Томасу.

— Он всегда вел себя очень осторожно, — сказал этот человек. — Старался не говорить ничего такого, что могло бы привести к проблемам.

— Расскажи им про Лотара, — попросила Илона. Напряжение ослабло. Большинство присутствующих заняли свои места. — Лотар считается «опекуном» Томаса, — добавила она.

— За вами точно никто не следил? — снова заволновался один молодой человек из группы, тревожно взглянув на Илону.

— Никто, — заверила она. — Я бы вам сказала. Я стараюсь быть осторожной.

— Так что Лотар? — спросил Томас, с трудом веря своим ушам. Он огляделся по сторонам, обводя взглядом людей, которые смотрели на него одновременно со страхом и любопытством, и осознал, что попал на собрание подпольной группы сопротивления. Но все происходило совсем не так, как на встречах молодежного социалистического движения в Исландии. Собравшиеся не намеревались бороться за победу коммунизма, а как раз напротив, были тайными оппозиционерами. Эти люди встречались подпольно, если он правильно понимал; потому что боялись преследования за свои антипартийные взгляды.

Они поведали ему про Лотара, который вовсе не был уроженцем Берлина, а происходил из Бонна, учился в Москве. Там же, среди прочего, выучил исландский. Его задачей было обрабатывать университетскую молодежь для вступления в коммунистическую партию. Особую дружбу он водил с иностранцами, приезжающими обучаться в немецкие города, такие как Лейпциг, потом, вернувшись к себе на родину, они могли оказаться полезными. Именно Лотар пытался склонить Ханнеса к сотрудничеству. И в том, что в конце концов Ханнеса выгнали, без сомнения, поучаствовал тоже Лотар.

— Но почему ты мне не сказала, что знакома с Ханнесом? — удивленно спросил Томас Илону.