Арнальд Индридасон - Пересыхающее озеро

Вальгерд поделилась с Эрлендом новостью, что ее муж, которого она встретила сегодня утром, попросил прощения и попытался уговорить ее вернуться в лоно семьи. Но когда выяснилось, что она твердо вознамерилась уйти от него, он разозлился, потерял контроль над собой, сорвался на крик и ругань в ее адрес. Они сидели в ресторане, и он, не стесняясь удивленных посетителей, всячески обзывал ее. Она встала и ушла, даже не взглянув на него.

Так Вальгерд закончила свой рассказ о переживаниях этого дня. Наступило молчание. Они осушили бокалы. Вальгерд попросила еще ликера.

— Что мы будем делать? — спросила она.

Эрленд допил ликер и почувствовал, как алкоголь обжег горло. Он снова наполнил бокалы, подумав об аромате ее духов, когда она прошла мимо него в квартиру. Точно запах давно ушедшего лета. Он ощутил странную тоску, даже более глубокую, чем мог себе представить.

— Будем делать что захотим, — проговорил он.

— А что ты хочешь? — не унималась Вальгерд. — Ты проявил столько терпения, что я даже иногда задумываюсь, терпение ли это или совсем наоборот… и ты просто не хотел впутываться в мои истории.

Эрленд не ответил на вопрос, и в воздухе повисло молчание.

Что ты хочешь?

Он осушил свой бокал. Этот вопрос он задавал самому себе со дня их первой встречи. Эрленд не был уверен в том, что он терпеливый человек. Он вообще не знал, что он за человек, он просто старался поддержать Вальгерд. Может быть, он не выказал достаточно ясно свой интерес по отношению к ней или не проявил достаточно тепла. Он не знал.

— Ты не хотела торопить события, — сказал Эрленд. — Я тоже. В моей жизни уже давно не было женщин.

Он замолчал. Ему хотелось рассказать ей, что большую часть времени он проводит в полном одиночестве в своей квартире среди книг и то, что она сидит у него в комнате на диване, уже большая радость для него. Она, будто запах ушедшего лета, отличается от всего, к чему он привык, и он не знает, как ему следует поступать. Как сказать ей, что все, чего он хочет, о чем мечтает с того момента, как увидел ее, — это быть с ней.

— Мне не хотелось быть навязчивым, — наконец проговорил Эрленд. — А такие отношения требуют времени, особенно для меня. К тому же ты… я имею в виду, что нелегко пережить развод.

Вальгерд заметила, что ему неловко говорить на эту тему. Каждый раз, когда речь заходила о них, он становился неразговорчив, мялся и чувствовал себя не в своей тарелке. Впрочем, он всегда говорил мало, возможно, поэтому ей было легко в его присутствии. В нем не было никакого франтовства. Он никогда не притворялся. Ему было совершенно все равно, как себя преподнести, в какой бы ситуации он ни оказался. Этот мужчина был предельно честен во всем, что делал и говорил, и она ощущала это. В нем чувствовалась надежность, которой ей так долго недоставало. Она была убеждена в том, что этому человеку можно довериться.

— Прости меня, — сказала Вальгерд. — Я не собиралась усложнять нашу беседу. Просто хочется знать, что мы имеем. Понимаешь меня?

— Отлично понимаю, — согласился Эрленд, почувствовав, что напряжение немного спало.

— Нам обоим требуется время, посмотрим, что выйдет, — добавила она.

— Вот это разумно, — поддержал ее Эрленд.

— Отлично.

Вальгерд встала, Эрленд последовал ее примеру. Она что-то объяснила про то, что должна встретиться с сыновьями, но он пропустил это мимо ушей. Его мысли были заняты другим. Она пошла к двери. Он помог ей надеть плащ. Вальгерд ощущала, что он чем-то озабочен. Она открыла входную дверь и спросила, все ли в порядке.

Эрленд взглянул на нее и проговорил:

— Не уходи.

Вальгерд застыла в дверях.

— Останься со мной, — попросил он.

Вальгерд пребывала в замешательстве.

— Ты уверен? — спросила она.

— Да. Не уходи.

Не двигаясь с места, Вальгерд посмотрела на него долгим взглядом. Эрленд подошел к ней и завел обратно в квартиру. Потом закрыл дверь и стал снимать с нее плащ. Она не сопротивлялась.

Их прикосновения были мягкими и заботливыми, лишенными всякой поспешности. Оба были немного смущены и неловки поначалу. Но постепенно застенчивость прошла. Вальгерд призналась, что до этого никогда не ложилась в постель ни с каким мужчиной, кроме своего мужа.

Они лежали рядом, и Эрленд, глядя в потолок, рассказывал ей, что иногда ездит в Восточные фьорды, где прошло его детство, и ночует в старом доме. От него не осталось ничего, кроме голых стен и наполовину снесенной кровли, и теперь с трудом верится, что его семья когда-то жила там. Но кое-какие следы исчезнувшей жизни все еще заметны. Например, обрывки пестрого линолеума, он хорошо его помнил. Сломанные шкафы на кухне. Подоконники, за которые цеплялись маленькие ручонки. Эрленд признался, что с удовольствием ездит туда, ложится спать среди своих воспоминаний. То место для него наполнено светом и покоем.

Вальгерд сжала его руку.

Он принялся рассказывать ей историю одной девочки, которая убегала от матери в неизвестном направлении и терялась. Не отличаясь крепким здоровьем, она испытывала большие трудности в жизни, и ей хотелось все изменить. Наверное, это закономерно, потому что она никогда не получала того, о чем мечтала. Ее жизнь казалась ей неполной, точно ее обманывали. Она выбрала странный способ преобразить свое существование. Упорствуя в желании погибнуть, она с каждым разом убегала все дальше и дальше, изнуряя себя и причиняя себе боль, так что уже больше не могла идти. Но ее возвращали домой, лечили и выхаживали, а как только девочка набиралась сил, она снова исчезала, никому ничего не сказав. Она бродила в непогоду, временами ища защиты в жилище своего отца. Он пытался сделать для нее все, что мог, удержать во время бури, но ее невозможно было ни уговорить, ни остановить, точно у нее больше не было никакого другого выбора, кроме саморазрушения.

Вальгерд посмотрела на Эрленда.

— Никто не знает, где она сейчас. Она все еще жива, раз у меня нет известий о том, что она умерла. Я все время жду такую новость. Я искал ее в недобрые дни, находил и приносил домой, пытался помочь ей, но сомневаюсь, что ей можно помочь.

— Ни в чем нельзя быть уверенным, — проговорила Вальгерд после долгого молчания.

На тумбочке зазвонил телефон. Эрленд взглянул на него, не желая отвечать. Но Вальгерд сказала, что звонок в такой поздний час, должно быть, важен. Эрленд предположил, что наверняка звонит Сигурд Оли со своими глупостями, но все же взял трубку.

Только через некоторое время он понял, что это Харальд из дома престарелых. Старик сообщил, что сидит в кабинете врача и что ему нужно встретиться с Эрлендом.

— Зачем? — удивился инспектор.

— Хочу рассказать тебе, что произошло, — проскрипел Харальд.