Татьяна Степанова - Прощай, Византия!

– Она, наверное, до смерти испугалась? В какую переделку попала.

– Мы все испугались. Зоя держится молодцом, я бы на ее месте, зная, что по мне стреляли, хотели убить, так бы не смогла.

– Может быть, вы хотите уехать от нас? – спросил Павел. – Вы скажите, это без обид, тут все ясно при такой ситуации.

– Нет, я думаю… прямой опасности ведь нет… ну, относительно нет. И потом, сейчас милиция выделила охрану для дома.

– Так вы останетесь с Левой?

– Ну конечно. Но на повторной консультации невролога вынуждена настаивать. А потом, необходимо отвезти вашего племянника в детский неврологический центр и показать дополнительно специалистам.

– Это на ваше усмотрение.

– И потом, снова не могу не напомнить – мне, как врачу, необходимо встретиться с его отцом.

Павел помолчал.

– Ладно, я скажу Косте об этом вашем желании.

– Отчего вы не хотите, чтобы отец навещал Леву?

– Это не я не хочу. Я в этом деле вообще сторона.

– Тогда в чем же дело?

– Константин… у него были всегда сложные отношения с мужем Евдокии – Марком. Он не мог простить ему одной вещи.

– Женитьбы на сестре?

– Нет, нелюбви к нашей семье. Бунта против всего того, что здесь, в этом доме, всегда считали и до сих пор считают незыблемым. Вы что, уже уходите?

– Да, мне пора в детскую.

– Простите за Ираклия. Он вел себя утром как скотина. Он не уважает женщин, и все потому, что они слишком много для него значат. Он совершенно не способен без них обходиться. Шалеет, теряет над собой контроль.

Нина хотела спросить: «А вы что же – способны обходиться?» – но не стала. Тихонько вышла из кабинета, тихонько прикрыла тяжелую дверь.

В гостиной пылал камин. Работал с приглушенным звуком телевизор – шла передача про какие-то «кремлевские тайны». Бойкий ведущий взахлеб с многозначительным видом вещал о Сталине, Ежове и Берии. Нина услышала и фамилию генерала Абаканова. На диване с ногами, укрывшись пледом, сидела Зоя и, не обращая на передачу внимания, с кем-то тихо трепалась по телефону. Увидев Нину, она быстро попрощалась, отложила трубку.

– Что-то меня знобит, – пожаловалась она.

– Температура подскочила? Смерьте.

– Нет, это от зимы. – Зоя зябко поежилась под пледом. – Вот и опять у нас зима. Если бы вы только знали, как я ненавижу снег! Так хочется куда-нибудь уехать, чтобы никогда не видеть его, проклятого. Вообще ничего этого не видеть, не слышать.

– Вам надо успокоиться. Давайте я выключу телевизор.

Нина отыскала пульт, нажала кнопку. Зоя следила за ней, глаза ее лихорадочно блестели.

– Здесь нельзя успокоиться, – сказала она. – Нет, это не страх… Это гораздо хуже. Я не знаю, что это, просто вот уже вторые сутки я не сплю. Мне все кажется: там за окном за мной следят чьи-то глаза, я все еще для кого-то мишень, как куропатка…

– В доме есть корвалол или валокордин? Примите на ночь капель пятнадцать. Снотворным не стоит увлекаться, а то потом без него не уснешь, а эти препараты вполне безвредны.

– Хорошо, я выпью. Но вряд ли это поможет.

– Тогда лучше действительно сменить обстановку, можно ведь поехать отдохнуть.

– Я хочу уехать не отдыхать, а совсем, вообще – как можно дальше отсюда. Знаете, есть такие острова в Тихом океане – Бора-Бора, Таити… Разве это не счастье – жить на таком вот острове, где-нибудь на своей вилле, иметь свою яхту и, когда надо, плыть на ней, куда тебе захочется: в Сан-Франциско, в Гонконг, в Сингапур, Сидней, Нью-Йорк. Только это и может называться настоящей жизнью, настоящей свободой.

– Для такой свободы надо иметь огромные средства.

– Да. – Зоя подоткнула под спину яркую диванную подушку, приняла изящную позу. – Я видела по телевизору, показывали яхту одного нашего олигарха. Это плавучий дворец. Он, кажется, купил ее у какого-то аравийского шейха. Как бы я была счастлива, если бы и у меня был свой корабль. Ну конечно, не такой, водоизмещением поменьше, миллионов этак за двадцать.

Нина хотела было сказать, что уплыть от семейных бед и угроз даже на яхте-дворце невозможно. Но, как и в случае с Павлом, ничего не стала говорить. Зоя и так все еще сильно переживала случившееся с ней. Бить по ее больной точке не стоило, можно было навредить. А как раз этого, как врач, давший клятву Гиппократа, Нина не посмела бы сделать ни за что на свете.

ПО РЕЗУЛЬТАТАМ РАБОТЫ

– Взгляните, Алексей Иваныч, этот человек вам случайно не знаком? – Никита Колосов предъявил капитану Углову фото незнакомца с камеры наблюдения, захваченное с собой в Волгоград.

Они возвращались со Старой Пристани. Дом семьи Мужайло на берегу Волги скрыла вьюга, но он по-прежнему стоял перед глазами Колосова – евроособняк под ключ, пропитанный кровью своих мертвых хозяев.

Углов внимательно рассматривал фото, подсвечивая себе фонариком, – они с Колосовым устроились рядом на заднем сиденье машины.

– К ночи вообще все здесь кругом на фиг заметет, – делился своими опасениями милиционер-водитель. – Ездить-то еще нам долго, товарищ капитан?

– Ездить сколько надо, ты-то чего, Воробьянов, переживаешь? У тебя ж все равно до утра сегодня смена, остановился, включил печку – и спи себе. – Углов вернул фото. – Нет, сего гражданина мы не знаем.

Колосов вкратце изложил, при каких обстоятельствах была получена фотография. Поделился и личными впечатлениями преследования подозреваемого по пересеченной местности.

– Силен мужик. Думаете, один и тот же? – хмыкнул Углов.

Колосов кивнул, но в жесте этом сейчас не было прежней уверенности – простой вопрос Углова совершенно неожиданно породил в его душе целую бурю сомнений. Внезапно он вспомнил, как вместе со своими сотрудниками осматривал «Шкоду» Евдокии Абакановой там, на Кукушкинском шоссе. Мысль мелькнула: «А разве мог он, тот бугай, за которым я гнался в лесу, незаметно спрятаться на заднем сиденье малолитражки? Нет, вряд ли, уж больно здоров». Колосов мысленно сравнил незнакомца с мужем Евдокии Марком Гольдером, с ее братьями Константином, Ираклием и Павлом. Последнего он видел лишь мельком, но… «Вот черт, – его даже в жар бросило, – что ж тогда у нас получается? Либо мы неверно представляем себе всю картину нападения на первую жертву – Евдокию – там, на шоссе, либо… Да нет же, нет, я несколько раз все там осматривал, и следователь прокуратуры осматривал, и эксперты. И вывод у нас один: на Евдокию Абаканову напали в тот момент, когда она только-только отъехала от дачи Гольдера, и нападавший, судя по характеру ранений, находился сзади. Но разве мог этот громила в камуфляже и маске незаметно спрятаться на заднем сиденье? Тогда что же получается… что там, в машине ночью был не он, а кто-то другой?»