Элиз Тайтл - Ромео

Она подошла к своей сумке, которую бросила в кресло, и достала потускневшую фотографию Викки и его матери. Больше ничего заслуживающего внимания в квартире соседа ей отыскать не удалось. Ни одной улики, подтверждающей его связь с убийствами.

Вагнер скорчил гримасу.

— Мы столько усилий приложили к тому, чтобы заполучить этот снимок. Надеюсь, что не напрасно.

— Что вы скажете Джону, когда он обнаружит, что Сьюзен Уилсон не зарегистрирована в отеле «Роял»? — спросила она, когда Вагнер убрал фотографию в конверт, в котором — Сара уже знала — лежала фотография и Джона Аллегро.

— Я еще не думал об этом, — признался он. — Не волнуйтесь. Что-нибудь придумаю. — Он достал из пачки сигарету и, перед тем как закурить, вопросительно взглянул на нее.

— Курите. Только это вас погубит.

— Я собираюсь бросить, как только… — Он замолчал. Концовка фразы была понятна обоим.

— Вам удалось отыскать тот клуб в Ричмонде?

Он кивнул головой.

— Я сначала навещу пару известных мне клубов в городе, а уж потом займусь поисками.

— Позвоните мне утром, если… что-нибудь выясните?

— Я заеду сегодня вечером, когда все закончу.

Она покачала головой.

— Нет. Будет уже поздно, Майк. Я собираюсь пораньше лечь спать.

— Сара, это безумие. Вы не можете оставаться здесь одна.

— Я потушу свет, опущу жалюзи. Не буду подходить к телефону. В самом деле, Майк, все будет в порядке.

— И все равно я буду волноваться.

— Вы сейчас говорите, как мой приятель Берни.

Вагнер улыбнулся.

Сара улыбнулась в ответ.

Ближе к девяти вечера Сара начала задаваться вопросом, что заставило ее вернуться на Скотт-стрит — в дом, кишевший мучительными воспоминаниями. Неужели она надеялась, что ее возвращение отпугнет демонов прошлого? Докажет, что она сильнее и могущественнее, чем они думают? Если так, то надежды ее оказались напрасными.

Она бродила по тихому дому — сначала внизу, по служебным помещениям, потом поднялась наверх, в квартиру, которую когда-то делила с отцом и сестрой. В окна проникал мягкий зеленоватый свет, отбрасываемый уличным фонарем, и Сара без труда ориентировалась в полумраке.

Ей казалось, что она бродит среди привидений. Ты здесь, Мелани? А ты, папа? И ты, Ромео ?

Она так долго пыталась воспрянуть физически и морально после унижений и оскорблений, которым подверглась в детстве. Убийство Мелани и покушение Ромео на ее рассудок вновь вернули ее в прошлое. И теперь в душе бушевало море эмоций — страх, злость, раздражение, печаль, любовь, похоть. В тот вечер в Тибуроне рядом с Джоном, к ним еще присоединился слабый росток надежды на счастье.

Добравшись до спальни — некогда принадлежавшей отцу, потом Мелани, — она прошла к комоду и достала одну из ночных сорочек сестры — в нежно-розовый цветочек, с изящным пояском. Она вдохнула ее сладкий аромат. Раньше Сара ненавидела запах духов — особенно этих. Сейчас он показался ей каким-то уютным и расслабляющим. Так в детстве она чувствовала себя, надевая любимый халат матери.

В зеркале над комодом она увидела отражение кровати Мелани: ее покров был содран, осталась лишь пружинная коробка. Сара медленно прошлась по комнате. Глубокая печаль разлилась в душе. Упав на колени, она уткнулась лицом в жесткий край кровати. И долго стояла так, не двигаясь.

Поначалу слабые музыкальные аккорды сливались с ее хриплым прерывистым дыханием. Мелодия словно подвывала им в такт. Но вот Сара задышала ровнее, а музыка все звучала. Теперь уже отчетливо. Не стоило даже гадать, что это была за мелодия. «Голубая рапсодия».

Ужас объял Сару. Откуда доносится музыка?

Снизу.

Он здесь. Ромео где-то рядом. Влез в окно? Нет. Ах, да, ключ. Должно быть, Мелани дала ему ключ. Да. Он ведь был любовником ее сестры, заменил ей отца. Смог дать ей то, о чем она мечтала…

Сара зажала уши ладонями. Не помогает. Мелодия с вкраплениями страха и отчаяния вибрировала в голове. От нее не убежать.

Нет, нет, нет. Вот чего он добивается. Загнать тебя в угол. Заставить бояться. Подчиниться.

Она вскочила, бросилась вон из спальни Мелани. В коридоре увидела серебряный подсвечник, стоявший на столике. Схватив его, прижала к груди. Нет. Не думай. Действуй. В этом твое спасение.

Она бесшумно спускалась по лестнице. Боясь лишний раз вздохнуть. Надеясь лишь на то, что ей удастся застать его врасплох.

Даже и на первом этаже музыка звучала все так же тихо. Поначалу Сара решила, что она доносится из приемной Мелани. Но там было так темно.

И тут она вспомнила. Стереоколонки. Но проигрыватель находится в кабинете Мелани.

Вот где он притаился. Вот где поджидал ее. Ее убийца. Искуситель. Любовник?

Вцепившись в подсвечник обеими руками, Сара осторожно приоткрыла дверь в приемную. По комнате блуждал лунный свет. И в нем купалась музыка.

Взгляд Сары упал на закрытую дверь, ведущую в личный кабинет Мелани. Да. Он там. Ждет. Изнывает от желания. Манит ее к себе. Ромео…

Зажав подсвечник в одной руке, другой она нащупала ручку двери. Лишь одна мысль настойчиво стучала в голове: Нанести удар первой.

И, лишь повернув ручку двери, Сара поняла, что музыка уже не звучит. Когда это произошло? Разве она не слышала ее, входя в приемную? Видимо, она просто отвлеклась и перестала прислушиваться.

А может, это он выключил проигрыватель. Чтобы лучше слышать ее шаги.

Сара замерла. Что она делает? О чем только что думала? Ах, да. Нанести удар первой.

Да, таков был ее план. А что еще ей оставалось? Слишком поздно звать на помощь.

Она ворвалась в кабинет, бешено размахивая перед собой подсвечником. Выходи, ты, ублюдок, негодяй, ты, сердцеед чертов…

Никто не набросился на нее. В этой комнате, как и во всех остальных, никого не было.

Он прячется. Готовится к прыжку. Как все монстры.

Она зажгла лампу на столе Мелани. Не выпуская из рук подсвечник. Никто не выскочил из темноты.

Неужели он ушел? Неужели это была очередная романтическая игра ?

Она подошла к проигрывателю. Никакого компакт-диска с «Голубой рапсодией». Никакой кассеты. Где же звучала музыка? И вообще, слышала ли она ее?

Оглушительный рев музыки, ворвавшийся в комнату, поверг ее в ужас. Пока до нее не дошло, что это была вовсе не рапсодия, а тяжелый рок. И донесся он из автомобиля, промчавшегося за окном.

Она присела на край стола Мелани, опустив подсвечник на колени. Ты теряешь рассудок, Сара. Ты уже не в силах совладать с разбушевавшимся воображением.

Утром Сара испытала странное смущение и растерянность. Непривычно было проснуться в своей бывшей спальне на Скотт-стрит, которую Мелани переоборудовала в комнату для гостей. И, как всегда бывало по утрам с тех пор как погибла Мелани, ей отчаянно захотелось, чтобы реальность оказалась привычным ночным кошмаром.