Джеймс Берк - Блюз мертвых птиц

Разговор же с самой собой о Пьере Дюпре поднял на поверхность проблемы, с которыми она ранее никогда не сталкивалась. Чем больше она о нем думала, тем большей силой и властью она его наделяла. Чем больше она старалась вытолкнуть его из своих мыслей, тем больше уверенности в себе она теряла. С шестнадцатилетнего возраста Гретхен Хоровитц никогда не убегала от проблем. Она могла бы сказать, что и не боялась, или, по крайней мере, никогда не позволяла страху помешать ей делать то, что она делала. До этого момента. Она, очевидно, теряла контроль, хотя была уверена, что этого с ней больше никогда не приключится. Она чувствовала слабость, волнение и стыд, чувствовала себя нечистой и старалась не смотреть на себя в зеркало. Может, в глубине души она всегда мечтала оказаться в руках большого, сильного и привлекательного мужчины, богатого, образованного и хорошо одевающегося? В данном случае разговор шел о мужчине, который чуть не сломал ей пальцы, сжав их в своей ладони. Быть может, внутри нее жил другой человек, кто-то, чья самооценка была настолько низкой, что ее привлекал тот, кто причинил ей боль?

Гретхен почувствовала, как зарделись ее щеки и глаза подернулись поволокой.

Ну что может быть плохого в том, чтобы его выслушать? Ведь друзей нужно держать поближе к себе, а врагов еще ближе, верно?

«Выкинь из головы эти мысли, — приказала она себе, — Пьер Дюпре хочет затащить тебя в постель.

Я не позволю этому произойти.

Кого ты пытаешься надурить, девочка?

Он сделал доброе дело для мальчишки-инвалида. Я же этого не придумываю. Он никак не мог знать, что я увижу, как он ведет мальчонку в церковь.

Он лжец. Он наверняка установил за тобой наблюдение. Расскажи об этом кому-нибудь, не действуй в одиночку. Ты готова продать за бесценок все, во что ты верила».

Гретхен отправилась в ванную, умылась и села на табуретку, ее голова кружилась. Она и не помнила, когда чувствовала себя такой разбитой в последний раз.

Пьер Дюпре не был ее единственной проблемой, и она это знала. Человек по имени Марко дал ей десять дней на то, чтобы убить Клета Персела и Дэйва, и Алафер Робишо. Мать Гретхен уже не была заложницей, но это никак не повлияет на предъявленные условия. Либо она выполнит заказ, либо убьют ее, вместе с Клетом, его лучшим другом Дэйвом и Алафер. Ее враги знают, где она находится, она же не имеет представления о том, где находятся они, как Клет ее и предупреждал. Ну почему все это происходит именно сейчас, когда она подумывает о том, чтобы начать новую жизнь и попытаться сделать карьеру в кино?

Размышления Гретхен прервал вид Пьера Дюпре, припарковавшегося на ее подъездной аллее и начавшего копошиться в бумажном пакете на переднем сиденье своего внедорожника. Почему же все, связанное с ним, вдруг превратилось в тайну? Даже его приезд в коттедж казался нереальным, частью сна, который словно из мира грез проник в настоящий мир. Листва кружила над «Хаммером», а солнечный свет, падавший на затемненные окна машины, отражался от поверхности стекла желтым шариком, покачивающимся на темной поверхности воды. Она слышала, как потрескивает, остывая, двигатель и как на соседнем газоне, плюясь и фыркая, оживает поливная система.

Дюпре наклонился, достал букет разноцветных роз и открыл дверь автомобиля. Он направился к крыльцу, настолько высокий, что почти заслонил своей фигурой все деревья, небо и церковь по ту сторону улицы. Хотя не было еще и двух часов пополудни, темная щетина уже была заметна на его щеках, словно в последний раз он брился еще до заката, на лоб свисала прядь черных волос. На его подбородке виднелась мужественная ямочка, а в углу рта небольшой шрам, словно он хотел улыбнуться, но не желал казаться слишком самоуверенным. В левой руке он нес коробку, завернутую в золотую фольгу и перевязанную красной фетровой лентой.

— Я возвращался из аэропорта в Лафайетт и решил сделать вам маленький подарок, — сказал он вместо приветствия.

Гретхен репетировала ответ, но так и не смогла вспомнить, какой.

— Мисс Гретхен, я не виню вас, за подозрительность в свой адрес, — мягко продолжил Пьер Дюпре, — я просто хотел завезти вам вот это. Если хотите, отдайте кому-то еще. Просто небольшой жест с моей стороны.

— Заходи.

Неужели она действительно это сказала?

— Спасибо, — ответил Пьер, входя внутрь, — у вас здесь очень мило. Выглядит очень комфортно и умиротворяюще. Надеюсь, я не побеспокоил вас.

— Да, ничего. Я имею в виду, место ничего. Я его арендую. Вместе с мебелью.

— Может, я поставлю цветы в воду? — спросил он. Он смотрел внутрь коттеджа, но стоял так близко, что она чувствовала жар, который, казалось, исходил от его кожи. — Мисс Хоровитц?

— Может что?

— Цветы. В воду. Они хорошо будут смотреться на обеденном столе, не думаете? Знаете ли, будет такой всплеск цвета. Вот здесь. Вы любите темный шоколад? Вы же не на диете?

Гретхен не поспевала за его словами. Ее лицо горело, уши закладывало, словно она находилась на большой глубине с пустыми баллонами воздуха и давление начинало что-то ломать в ее голове.

— В шкафу есть стеклянный кувшин, — выдавила она.

Пьер пересек столовую и начал наполнять кувшин водой у раковины, стоя широченной спиной к Гретхен.

— Сегодня рано утром я слетал частным рейсом в Галвестон и разорвал свои деловые отношения с компанией, с которой мне никогда не нужно было связываться, — сообщил он. — Я также решил некоторые финансовые дела с бывшей женой. Я возвращаюсь к написанию картин и собираюсь посвятить этому все свое время. От своего рекламного бизнеса я тоже избавляюсь.

Дюпре повернулся, вытирая руки о бумажное полотенце. Он скомкал его в шарик и рассеянно положил за собой на раковину. Затем снова взял его в руки и начал искать мусорное ведро.

— Под раковиной, — подсказала Гретхен.

— Вы собираетесь на музыкальное ревю в Новой Иберии на этих выходных?

— Я снимаю о нем документальный фильм.

— Просто прекрасно. Моя бывшая жена спонсирует одну из музыкальных групп, какой-то западный свинг, — Пьер продолжал смотреть ей прямо в лицо, не отводя глаз. — Вам не слишком-то нравится моя бывшая жена, не так ли?

— Она наговорила мне всяких гадостей.

— И что вы сделали?

— Ничего.

— Что-то на вас непохоже.

— Мне не пришлось. Алафер Робишо съездила ей по морде. Твоя бывшая жена редкостная сука.

— Боже мой, мисс Гретхен.

— Я не люблю, когда меня называют «мисс».

— Варина тоже ненавидит это слово.

— Рада за нее. При этом она остается подзаборной сукой. Ты что, решил, что дышать вовсе не обязательно?

— Нет, почему вы так думаете?

— У тебя лицо покраснело. Мужики так делают, когда пытаются казаться невинными и застенчивыми.