Мария Павлович - Felix

Одну из боковых сторон шатра подняли, и глазам зрителей предстал ярко освещенный плац, украшенный цветами и разноцветными тканями. Многие встали из-за столов, желая подойти поближе. Игорь последовал их примеру и поднялся на ноги, чтобы занять удобное место возле ограждения.

Он видел, как к Филиппу, прихрамывая, опираясь на палку, подошел взволнованный Костя и что-то зашептал на ухо. Они вместе заспешили к конюшне.

Программа состояла из пяти номеров, последними должны были выступать Феликс и Матвей. Утром из клуба доставили молодого коня по кличке Че Гевара, чтобы заменить Колумбу, которая вновь почувствовала себя плохо.

— Что случилось? — Игорь сумел перехватить Ройтера в толпе.

— Колумбе стало еще хуже, она чем-то отравилась.

— Может, отменить шоу?

— Зачем, — Ройтер нервно замахал руками, — ребята уже подготовились. Приехал паренек из клуба, прекрасный наездник, выйдет вместо Кости.

Первой на плацу появилась Нина в коротком фраке табачного цвета, белых бриджах и черных сапогах с золотым кантом вокруг голенищ. В руках у нее был черный кожаный хлыст. Она выглядела неотразимо.

Буцефал демонстрировал собранную, величественную рысь, стоя на месте. Хозяин конного клуба, оказавшись рядом с Игорем, взахлеб комментировал происходящее.

— Это называется пиаффе, — пояснил он, восхищенно глядя на площадку.

Буцефал начал медленно и ритмично продвигаться вперед.

— А это пассаж.

Через некоторое время Нина, оставаясь почти неподвижной, с прямой спиной и высоко поднятой головой, незаметным движением заставила лошадь оторвать передние ноги от земли.

— Эта позиция называется левада, смотрите внимательно, сейчас будет курбет.

Не успел собеседник Игоря произнести последние слова, как конь прыгнул вперед на задних ногах, держа передние ноги согнутыми в воздухе. Зрители восторженно захлопали, а Буцефал легко перешел на прыжок «козла», и все четыре его ноги зависли над землей.

— Прямо как козел. — Игорь с улыбкой посмотрел на соседа.

— Вы абсолютно правы, этот прыжок называется каприоль, от слова «capro», которое с итальянского переводится как «козел».

Следующим на плацу выступал Филипп, он успел переодеться в испанский национальный костюм наездника: черная куртка, золотая жилетка, шелковый розовый платок вместо бабочки, на голове шлем с золотыми и красными лентами, развевающимися за его спиной. Его караковая кобыла Мерседес выглядела под стать наезднику: грива завита и украшена лентами, на спине, под седлом, белый вальтрап с золотым шитьем, двойная черно-золотая уздечка со специальным бубенчиком, свисающим между глаз.

Каждое выступление длилось не дольше десяти минут и сопровождалось живой музыкой. В конце оркестр заигран бодрый марш, и все четверо наездников, включая двух представителей конного клуба, выехали на поклон, совершая дополнительный круг почета.

В толпе все отчетливей раздавалось: «Феликс, Феликс!» Гости, продолжавшие сидеть за столами во время предыдущих номеров, присоединились к зрителям, стоящим возле ограждения.

— Дамы и господа, не смею больше испытывать ваше терпение, — громко объявил со сцены ведущий под усиливающуюся барабанную дробь. — Представляю вам Феликса.

Все дружно зааплодировали. Из темноты на освещенный плац выехал Матвей верхом на Феликсе.

Игорь с трудом протиснулся сквозь толпу и вышел к опустевшему шатру. Воздух стал по-ночному прохладным, и он, поправив бабочку, мечтательно посмотрел на звездное небо.

Неожиданно раздался оглушительный звук, похожий на выстрел. «Салют», — подумал Игорь, продолжая смотреть вверх. После первого залпа небо над рекой осветило ярко-красное зарево, потом вокруг него вдруг стало совершенно темно. Послышались крики.

К утру уехала последняя пожарная машина. Во всех комнатах закончили обыск сотрудники Петровки, которых неофициально прислал друг Марка Аркадьевича из города. Клим пытался убедить всех, что эти меры были необходимы для выявления подслушивающих устройств, но все прекрасно понимали, что неприметные специалисты ищут улики, обличающие кого-то из семьи.

Феликс исчез. Так говорили люди, обращаясь друг к другу. Не пропал, не был похищен, не погиб, а исчез. Так было легче переносить внезапную утрату. Так семья могла выстоять. Исчез, как кролик в шляпе факира, как лужа на асфальте в солнечный день. В слове «исчез» не так явно проступал тревожный смысл произошедшего, там не было зловещих интонаций, безысходности. Слово «исчез» предполагало — появится.

Высохли слезы, рассеялся сизый туман от пепелища, которое еще накануне именовалось гостиницей. Приезжие следователи устали задавать одни и те же вопросы, пытаясь собрать воедино события предыдущего вечера.

Игорь не сомневался, что никто ничего не обнаружит. Тот, кто задумал и совершил похищение, выбрал наилучший момент, на глазах у двухсот испуганных людей, пытающихся спасти свою жизнь.

Чужая паника, как шапка-невидимка, делает людей незаметными. Среди толпы ты становишься безликим.

Как в рассказе Клима про остров, никто ничего не видел, все были заняты собой, спасались от грозы, бегали по местности в поисках укрытия. Если бы не случайный человек, заплывший на тот остров, эта история так и осталась бы тайной.

Игорь чувствовал себя скверно, он понимал, что в данной ситуации рано или поздно люди Ройтера начнут копать, наверняка всплывут нелицеприятные подробности их с Арнольдом биографии. Что тогда? Они могли попытаться сбежать, не дожидаясь неприятных разговоров, но тогда они с напарником превратились бы в главных подозреваемых в похищении Феликса. Нужно было ждать.

Ему было больно вспоминать о том, что произошло накануне. Он чувствовал себя пешкой в чужой игре, маленьким мальчиком, попавшимся на удочку умелого манипулятора, круглым дураком.

Взрыв был похож на внезапно начавшуюся войну. Он отчетливо помнил, как истошно завопили женщины. Наступила кромешная темнота, электричество отключилось. Все двадцать гектаров огромной территории поместья погрузились в непроглядную мглу, гости побежали в разные стороны, они спотыкались о развороченные клумбы, падали под ноги друг друга, кричали. Те несколько минут, пока не заработал запасной источник питания, казались вечностью. Вокруг дым, темнота и крики.

Поддавшись общей панике, Игорь стал пробираться к дому, он инстинктивно стремился оказаться как можно дальше от очага пламени. В темноте кто-то схватил его за рукав, какая-то женщина, визжа, оторвала карман на его смокинге.

Первым Игорь увидел Костю, благодаря фонарю, который тот крепко сжимал в руках. Луч света скользнул по его лицу. «Откуда у него фонарь?» — успел подумать Игорь, прежде чем высокий мужчина с перепачканным лицом попытался выдрать его из рук конюха.