Лора Липман - Чарующий город

— Этой ночью ограбили моего дядю, — сказала Тесс, устраиваясь на одном из стульев, — при этом его сильно избили.

— Господи Боже, какого? С какой стороны? — Да, эти вопросы неизбежно возникали каждый раз, когда Тесс в разговоре упоминала о каком-либо своем дяде. Ответ осложнялся тем, что у Тесс было четыре дяди со стороны матери (ее старшие братья) и пятеро со стороны отца, поэтому собеседникам порой было довольно трудно разобраться в ее обширных семейных связях. На самом же деле Спайк был двоюродным дядей, что еще больше запутывало ситуацию, и никто из членов семьи не соглашался признать, будто он принадлежит именно к их ветви. Его фамилия была Оррик, и мать Тесс утверждала, что это измененная форма ирландской фамилии О'Рурк. «Нет-нет, это явно одна из тех еврейских фамилий, которые так распространены на юго-востоке, — всякий раз возражал ее отец, — они наверняка изменили звучание, чтобы обмануть иммиграционные власти».

— Владельца «Точки», бара на Франклин-роуд. Это было ограбление, и преступники, по-видимому, пришли в бешенство оттого, что им нечем было поживиться.

— В городе становится невозможно спокойно жить.

— Вы говорите так каждый день.

Тайнер грустно улыбнулся.

— Порядочному налогоплательщику с каждым днем становится все труднее и труднее в городе, Тесс. Вспомни эту зиму. За все эти месяцы я ни разу не видел возле своего дома ни одной снегоуборочной машины или хотя бы рабочих, посыпающих тротуары солью. Каждый раз после снегопада я оказывался буквально заперт в квартире.

— Это я знаю не хуже вас. Помните, как мне раз пять приходилось добираться до вашего дома на лыжах? И вы еще протестовали, когда я приносила еду.

— Я протестовал, потому что хотел виски. Не получится из тебя сенбернара, Тесс, — рассмеялся Тайнер.

Сенбернар. Мысли Тесс сразу же вернулись из воспоминаний в сегодняшний день. Собака. Она должна позвонить в питомник, о котором сегодня утром ей буквально все уши прожужжал бармен Стив.

Выйдя от шефа, все еще продолжавшего что-то тихо ворчать себе под нос, очевидно сетовавшего на погоду и бездействие городских властей, Тесс тут же углубилась в телефонный справочник.

— Питомник и реабилитационный центр для борзых, я вас слушаю. — Тесс никак не могла определить, кому принадлежит этот немного запыхавшийся голос. В трубке был слышен громкий собачий лай, мешавший говорить.

— Здравствуйте, мне от дяди досталась борзая, и я хотела бы узнать, что нужно для ее содержания. Как и чем кормить, упражнения, уход, может, что-то еще…

— Как давно у вашего дяди борзая? Он только недавно взял пса из питомника, или собака живет какое-то время уже у него дома? Как он себя чувствует?

Тесс на мгновение смутилась, думая, что голос на том конце трубки спрашивает о состоянии Спайка, но тут же поняла, что речь идет об Эски.

— Думаю, совсем недавно. Она не знает, как подниматься по лестнице.

— Он отсюда?

— Вы имеете в виду собаку? Я не знаю.

— Вы говорите, пса приобрел ваш дядя? Как его имя?

— Спайк Оррик.

— Это имя мне ни о чем не говорит, хотя если в Балтиморе появляются желающие взять борзую, то они чаще всего обращаются в наш питомник, ибо он единственный в штате, — голос в трубке внезапно стал сухим и официальным. — Вы точно уверены, что он приобрел собаку официальным путем? Это несложно проверить. Прежде чем вы возьмете собаку из питомника, она должна быть стерилизована, это обязательное условие. Собака сейчас рядом с вами? У нас есть специальная система идентификации, вам просто надо…

Тесс поспешно положила трубку. Кого она пытается обмануть? Спайк ничего и никогда не делал официальным путем. Если бы Эски умела говорить. Если бы Спайк мог говорить.

Но звонок в больницу уничтожил эту надежду: Спайк — в коме, прогнозы врачей крайне неопределенны.

«Что еще может так быстро заканчиваться, как весенний день? Только весенний день в Балтиморе, когда солнце действительно светит, а не прячется за тучами», — думала Тесс, заходя в бар со странным названием «Бронзовый слон». Ею владело смешанное чувство беспокойства и предвкушения. Она переживала за Спайка и в то же время радовалась представившейся возможности провести вечер в любимом баре.

Завсегдатаи «Бронзового слона» держали бар в строжайшем секрете. Заведение с довольно низкими ценами, располагавшееся над дорогим рестораном, было просто спасением для Тесс, когда она осталась без работы. «Бронзовый слон» был местом, где можно было не только вкусно и недорого поесть, но и выпить бокал вина в приятной атмосфере и не менее приятной компании. Верхний свет здесь всегда был погашен, зал освещался только небольшими торшерами и бра на стенах, создававшими мягкий полумрак Тихо играла приятная музыка: Чет Бэйкер и Джонни Хартман пели о любви. Несколько лет назад новый бармен попытался привить посетителям любовь к джазовой музыке, но эта затея не увенчалась успехом. «Бронзовый слон» знавал и плохие, и хорошие времена, и даже перенес все перипетии, связанные с крайне нестабильной городской экономикой.

Войдя в зал, Тесс заметила, что сегодня работает ее любимый бармен, отлично знавший ее вкусы. Она огляделась в поисках Фини и заметила его за столиком в самом дальнем углу. Журналист крепко сжимал в руке бокал мартини и внимательно рассматривал лежавшую перед ним на белоснежной скатерти довольно внушительную горку оливок, насаженных на зубочистки. Тесс повернулась к бармену и указала на бокал Фини: мол, она хочет заказать то же самое. Усевшись за столик напротив своего приятеля, она поздоровалась, но вместо ответа Фини продекламировал несколько строчек из Одена, бормоча их себе под нос:

Тесс вздохнула. Похоже, дело плохо. Если Фини начинал цитировать Одена, это означало, что на душе у него хуже некуда.

— Ты сейчас сидишь в «Бронзовом слоне» на Чарльз-стрит, и уж его-то никак нельзя назвать забегаловкой, хотя по поводу достоинств этого десятилетия спорить совершенно не собираюсь…

Фини, не слушая, продолжал бубнить:

— Что ты имеешь в виду? — Тесс знала, что главное заблуждение в среде хроникеров — это непоколебимая вера в то, что обычные люди всегда находятся в курсе текущих событий, и если происходит что-то, стоящее освещения в прессе, редакторы сразу посылают репортеров на улицы, чтобы взять у людей интервью и составить так называемое «общественное мнение». Тесс решила: таким образом Фини жалуется на то, что сегодня его как раз заставили проводить один из таких опросов.