Марина Зосимкина - Обратный счет. Книга третья из серии «Сказки мегаполиса»

проблему?

Надя не представляла.

– Ну как же! – с тем же весельем в голосе укорил ее за

несообразительность Феликс. – Посмотрите, как все нехорошо со стороны

выглядит: некий дальний родственник, который, кстати сказать, давно уже

забыл дорогу к своему четвероюродному брату, приезжает к нему погостить,

после чего при загадочных обстоятельствах погибает сестра этого

четвероюродного, и сам он оказывается на краю могилы. Если он тоже умрет, то

по праву наследования все имущество переходит к его дальнему родственнику,

то есть ко мне. Вы спасли мое честное имя и мой душевный покой, уважаемая

Надежда Михайловна. Мне хочется вас расцеловать.

– Что вы имеете в виду? – недоуменно спросила его Надежда. – Почему

вы думаете, что эти трагические события могут отнести за ваш счет, что за

чепуха? И почему вы сказали, что смерть Даши произошла при загадочных

обстоятельствах? Да и Игорь пока жив, и, я надеюсь, скоро станет на ноги.

Феликс бросил в ее сторону мимолетный взгляд и снова уставился на

дорогу. В этой Москве он всегда нервничал, когда вел машину. Тут

ненормальные водители, борзые пешеходы, и слишком перегруженные

предписывающими и запрещающими дорожными знаками магистрали.

Он проговорил:

– Я реалист, Надежда Михайловна. Игорь плох, и помочь ему может

только чудо. А что касается Дашиной смерти, то вы сами подумайте: если ей

вдруг приспичило наложить на себя руки, то почему бы ей в таком случае не

воспользоваться острой бритвой и теплой ванной? Кстати, у нее на лице еще и

кровоподтек был свежий, на левой скуле. Так о край стола не ушибаются.

– Вы откуда про кровоподтек знаете, Феликс? – вскинулась Надежда.

– Ну, это же я ее нашел мертвую. Подошел к двери, из-за нее звуки

тяжелого рока доносятся. Позвонил, она не отпирает. Решил, что не слышит из-

за грохота. А у меня ключи с собой были от их квартиры, я же Игоря накануне в

больницу сопровождал и дверь запирал. Поэтому позвонил, позвонил, да и

вошел. Пошел ее искать по апартаментам. Она в кабинете у Игоря сидела в

кресле. С простреленным виском. Вызвал врача и полицию.

Неожиданно запиликал Надеждин телефон. Она вздрогнула, бросила

нервный взгляд на Зубова, посмотрела на определитель. Звонили из кадров.

– Киреева, – коротко и сухо бросила она в трубку.

– Это Майорова говорит, – сказала трубка, – ваше заявление подписано,

заходите за трудовой.

Надежде сделалось тошно. Так тошно, что даже захотелось заплакать. И

обидно. Она же столько лет здесь отпахала, а ее даже не пытались

отговорить… Хотя в кадрах, наверно, даже обрадовались. Не нужно

напрягаться и подыскивать ей вариант внутреннего трудоустройства. И двойной

оклад теперь ей платить не надо, как пришлось бы делать в случае сокращения

штатов. А что же Лапин с его нежеланием терять ценные кадры?

Потом она себя оборвала. Разве ты писала заявление для того, чтобы

тебя уговаривали остаться? Или подсознательно все же для этого? Тогда твое

подсознание, Надя, проделало с тобой плохую шутку. Но если ты хотела

разрубить узлы, то ты должна только радоваться, потому что ты их разрубила.

Зубов Феликс все это время внимательно посматривал на собеседницу, а

потом произнес:

– Вы знаете, госпожа Киреева, а ваша фамилия мне знакома. Видимо,

все-таки слышал от Игоря.

Но Надя пропустила его замечание мимо ушей, сейчас ей было

наплевать на благоприятные совпадения.

Она сидела как-то сразу осунувшись и обмякнув, пропуская мимо

сознания сменяющие друг друга картинки городского пейзажа, и ни о чем

больше не думала. Потом встряхнулась и попросила остановиться.

– Простите, Феликс, но у меня поменялись обстоятельства. Мне, видимо,

придется вернуться на работу не пообедав. В конце концов, то, ради чего я

просила вас о встрече, я сделала.

Зубов принялся озирать окрестности. Пробормотал:

– В этой вашей Москве нигде не приткнешься.

Ему пришлось свернуть в переулок, прежде чем он нашел свободное

пространство у тротуара. Остановив автомобиль, он начал рыться по карманам,

а потом растерянно произнес:

– Вот дьявол. Мне сейчас срочно звонок один нужно сделать, а смартфон

я опять куда-то засунул. Вас не затруднит еще минуточку посидеть в машине?

Можно, я вашим мобильником воспользуюсь? Очень важный звонок, извините

великодушно!

Надежда безучастно пожала плечами и протянула ему мобильник.

Зубов широко улыбнулся, мобильник принял и выкарабкался на улицу.

Он принялся часто нажимать на клавиши телефона, искоса посматривая то по

сторонам, то через распахнутую дверь на Надежду.

Приложил трубку к уху, замер. И так с трубкой возле уха наклонился к

Наде в салон и просительно сказал:

– Надежда Михайловна, вы уж извините, задергал вас совсем. Там у

меня в бауле должна быть бутыль с жидкостью, это незамерзайка, ну,

стеклоомыватель. Вы мне ее не достанете? Я бы залил, а то совсем не чистят

дворники. Можете?

Надя вновь пожала плечами и принялась рыться на заднем сидении.

Стеклянная бутыль, действительно, нашлась, но когда она протянула ее в

дверной проем Зубову, тот, скорчив виноватую физиономию, попросил

открутить крышку, делая свободной от мобильника рукой пассы, означающие,

что в одиночку ему не справиться.

Надежда все-таки разозлилась. Она резко вывинтила крышку, которая тут

же упала куда-то ей под ноги, и собралась, поменяв бутылку на телефон, пойти

погулять по февральской Москве, чтобы привести мысли и чувства в порядок, а

уж потом явиться по вызову Натальи Майоровой за трудовой. Но Феликс так

неловко перехватил пузырь, что гладкое тельце бутылки выскользнуло из

Надиных пальцев, не задержавшись в зубовской ладони. Жидкость оросила ее

замечательную шубку и обильно полилась на ковролин под ногами. Бутыль

закатилась под сидение. Запахло ванилью и еще чем-то кисло-сладким.

Она возмущенно взглянула на Зубова, но негодующие слова так и не

сорвались с ее языка. Зубов смотрел на нее колючими глазами и улыбался.

Продолжая улыбаться, он проговорил:

– Минут через пять, максимум – через семь вы, мэм, умрете. Это не

очиститель для стекла, это синильная кислота. Ничего страшного, вас ждет

обычное удушье. Вы должны знать, как это происходит, у вас же аллергия.

Жидкость испарится и выветрится быстро, поэтому я скоро снова смогу сесть за

руль. А затем мы с вами прокатимся на одно замечательное озерцо. Москву я

знаю неважно, зато в Подмосковье ориентируюсь хорошо. Но озерца этого вы

не увидите, жаль. Говорят, что душа какое-то время следует за покинутым