Нина Васина - Правило крысолова

Запершись в туалете, прислушиваюсь. Хлопнула дверь. Осторожно выглядываю. Вроде никого. Оседаю в изнеможении на унитаз, потому что двинуться с места нет сил.

Звонок в дверь. Нет уж, не дождешься! Еще звонок, длинный и настойчивый. А что, если теперь у этого мужчины на меня срабатывает такое мощнейшее сексуальное влечение, что он начнет Высаживать дверь?..

Звонки прекратились, но кто-то равномерно долбит в дверь ногой. Подкрадываюсь на цыпочках и осторожно смотрю в глазок. С той стороны двери мне хорошо виден покачивающийся туда-сюда затылок. Я знаю этот затылок. Осторожно открываю замок, резко дергаю на себя дверь, и Лом, привалившийся к двери и долбящий в нее пяткой, падает в коридор. Некоторое время он лежит молча, разглядывая меня с недоверием. Потом набирает воздуха, но я успеваю первой:

— Молчи! Молчи, ничего не говори, сам виноват, какого черта долбишь ногой и ломаешь дверь!

— Я…

— Молчи! Я не могу пока разговаривать с мужчиной, вот успокоюсь немного, потом объяснишь.

Выглянув за дверь, осматриваю лестничную клетку, после чего запираю все замки.

Лом молча встал, снял куртку и поплелся в комнату. Я пошла ставить чайник. Осмотрела холодильник. Надо, надо что-то съесть… В этот момент я услыхала странное постанывание из комнаты и покрылась холодным потом. Не помню, как пробежала коридор, помню только, что я не смогла остановиться в дверях комнаты и набросилась на Лома, поедающего мои пирожки, с разбега. Мы свалились на пол (Лом сидел на подлокотнике кресла, держа в руках по пирожку), он тут же поперхнулся, а я, чуть не плача от отчаяния, пыталась одновременно постучать его по спине и выковырнуть изо его рта уже изрядно пережеванное тесто с апельсинами… маринованными персиками… лимоном и взбитыми белками!..

— Ты что?! Совсем ахинела?! — возмущенно просипел Лом, когда отполз от меня на безопасное расстояние и откашлялся.

— Извини, пожалуйста, милый Лом, прости меня, я только хотела сказать, что эти пирожки не надо есть.

Они… они холодные, и вообще… У тебя кровь на подбородке.

— Не подходи! — Лом забился в угол. — Ты порвала мне губу. Знаешь, что я думаю?

— Лом, извини…

— Я думаю, что ты ко мне неравнодушна!

— Я только хотела отнять пирожки!

— А зачем ты засовывала мне пальцы в рот, а? Ахинея, я тебя очень люблю, ты мне самый близкий друг, но придется разбить тебе сердце.

— Как это? — ничего не понимаю я, осторожно и медленно, как дикому раненому зверю, протягивая Лому салфетку.

— Короче, я пока еще не могу определиться со своей сексуальной ориентацией, понимаешь?

Я сажусь на пол и смотрю на толстого потного Лома с окровавленным ртом.

— Ладно, не надо меня щадить. — Опустив голову в колени, совершенно натурально я всхлипываю. Заплакать мне сейчас ничего не стоит, удивительно даже, что до сих пор я не свихнулась.

— Ну, в общем, у меня есть друг, который… который меня в этом отношении устраивает. — Жалостливый Лом решается, подползает ко мне и осторожно гладит по плечу. — Так что…

Кусая губы, чтобы не рассмеяться, осторожно поднимаю голову и смотрю в близкие глаза в желтых ресницах.

— Ты меня больше не боишься?

— Нет. — Он подвигается поближе. — Я вас хотел познакомить, да он стесняется.

— Сердишься?

— Да что ты, я сам виноват, надо было давно тебе сказать…

— Тогда пошли в кухню, там есть аптечка. Заклею тебе угол рта.

Пошатываясь и нежно поддерживая друг друга, плетемся в кухню.

— У тебя не отвечает телефон. Я приходил и вчера, и позавчера, а сегодня, когда увидел, как этот твой… любовник выбежал из подъезда, почувствовал неладное. Понимаешь, он выбегает, весь красный, что-то бормочет сам себе и еще машину пнул ногой.

— Машину? Свою новую машину, возлюбленную понедельников, вторников и четвергов? Не может быть! — Я намазываю паштетом гренки из тостера и подсовываю взволнованному Лому.

— Да, свою машину, и так сердито пнул, туфлей в дверцу, потом запрыгал на одной ноге. Я испугался. Я подумал, что с тобой что-то случилось. Постучу, думаю, минут десять, и пойду за слесарем…

— Сколько ты съел пирожков? — перебиваю я Лома, и он застывает с откушенным бутербродом у плохо теперь раскрывающегося рта.

— Ахинея, если ты опять…

— Сколько?

— Два… с половиной. Половину третьего ты, наверное, выковыряла.

— Ну как можно за полминуты проглотить три пирожка! — завожусь я. — Это вообще вредно для здоровья — так заглатывать пищу!

— У тебя очень вкусные пирожки, чего ты вообще прицепилась? Не подумай, что провоцирую, но у тебя это нервное явление, — Лом показывает на пластырь у рта, — или личностный психоз на фоне неразделенной привязанности? Я к тому, что те два, которые теперь валяются на полу, их-то можно доесть?

Чтобы опять не сорваться, мне приходится пройти в комнату, делая по дороге глубокие вдохи и выдохи, включить телефон, поправить покрывало на кровати, подобрать с пола два раздавленных пирожка и запрятать их вместе с остальными на блюде в шкаф под чистое белье.

— Зачем ты пришел? — кричу я, вытаскивая пылесос.

— Да просто работу предложили, хотел посоветоваться. — Он появляется в дверях, осматривает журнальный столик, не обнаруживает блюдо и тяжело вздыхает. — Понимаешь, одна охранная фирма хочет снять ролик про себя, ну и…

— У нас что, такое плохое положение с финансами? — Я говорю “у нас”, потому что Лом заведует небольшим совместным фондом, куда мы скидываем часть заработанных денег на непредвиденные нужды, например на покупку новой техники или ремонт поврежденной. — Почему это ты собрался снимать охранное агентство? Подожди, дай угадаю… Служебные собаки?

— Нет, — мнется Лом, — не собаки.

— Ладно. — Меня вдруг посетила одна идея. — Это хорошая фирма?

— Не знаю. Что такое в наше время — хорошая частная охранная фирма? Если ты интересуешься уровнем их подготовки, то наверняка туда пришли голодные военные или уволенные в запас фээсбэшники, а если…

— Они охраняют сейфы?

— Сейфы? Понятия не имею. А у тебя есть сейф, который нужно охранять?

— Поехали немедленно в эту фирму, поговорим, познакомимся с коллективом.

— Ахинея, подожди, ты еще не знаешь, кого нужно снимать…

— Да мне все равно кого! Хоть бешеную гориллу! Мне нужна срочная консультация, понимаешь! Срочная!

— Как скажешь, но запомни, я тебя предупреждал…

— Лом! — Я скидываю халат, и, пока смущенный Лом топчется в дверях, отворачиваясь, одеваюсь и успеваю вытащить с полки и забросить в пакет парочку пирожков. — Пожалуйста, хватит уже меня сегодня предупреждать, утешать, пугать и разбивать мое несчастное сердце! Хватит!

Мы звоним в металлическую дверь без единой таблички, раздается приглушенный щелчок, тяжеленная дверь открывается, а потом бесшумно ползет за нами, отрезая свет улицы, до следующего приглушенного щелчка — закрылась. В полутемном коридоре отчетливо вырезан % сумраке стол, горящая зеленым светом лампа на нем и плечистая фигура дежурного. Нам предлагают подойти и предъявить документы.