Нина Васина - Сервис с летальным исходом

— Вы должны были понюхать порошок? — озарило меня.

— Вероятно. Не знаю точно, я спросил у Лены, что это будет за снотворное, дело в том, что я не переношу уколов, а она меня успокоила. Ты, говорит, будешь спать как мертвый, и никаких уколов.

— А Амстердам потому, что до следующего порта больше сорока часов ходу, — я откидываюсь на спинку стула и смотрю на Артура оценивающе. — Скажите, почему вы не могли уехать как пассажир?

— Потому что я приговорен. Меня не выпустят. Я прохожу свидетелем по одному делу государственной важности. Я случайно оказался в том месте и видел все. Банально, да? Суд длится уже больше года, сначала меня охраняли как важного свидетеля, а потом все переменилось, меня трижды пытались убить. Что-то вроде несчастных случаев, понимаете? Я стал скрываться.

— А вы не пытались сами скрыться за границу? Купить поддельный паспорт, загримироваться…

— Вы знаете, меня посещали такие мысли, и друзья из Калининграда предлагали перебросить в Литву или в Финляндию… Но Лена сказала, что я в этих делах очень неуклюжий, обязательно попадусь, что у меня на физиономии все написано. Я, только когда занят делом, каменею и тогда мобилизую все силы… Ну, в общем, я неудачник.

— А чем вы занимаетесь? — смотрю в раскрасневшееся лицо с тонкой черной полоской усов над нежным ртом, огромными темными глазами с густыми ресницами, выступающими скулами и длинным тонким носом.

Да он красавчик!

— Я… Я некоторым образом студент института физической культуры.

— Баскетболист? — спрашивает Коля.

— Нет. Бильярдист. Я гроссмейстер международного уровня.

— Сколько тебе… лет? — я перехожу на “ты”, обратив внимание на его сильные ухоженные пальцы.

— Двадцать два, а что?

Мы с Колей замолкаем и, уставившись в стол, обдумываем услышанное. Минуты через три я вдруг поняла, что влюбленный бильярдист, уверенный, что его возлюбленная — вдова, как-то же должен объяснить появление на свет младенца у своей женщины! И тут меня так пришибло догадкой, что я резко вскочила, опрокинув стул.

— Ты па-пожалуйста пей чай, согревайся, а нам с Колей нужно кое-что обсудить.

В коридоре я беру Колю за уши, наклоняю его голову и шепчу:

— Займи гостя, а мне нужно провести обыск.

— Опять?..

— Я не знаю, какая-нибудь справка или… не важно. Если я найду эту бумажку, я точно смогу доказать, что ты не имеешь никакого отношения к смерти своей тети, то есть своей любимой женщины… то есть любимой женщины бильярдиста, — я совсем запуталась.

— Ты не умеешь искать, — самонадеянно заявляет Коля. — Опиши мне эту бумажку, я за полчаса ее найду, если она в доме.

— Я не могу ее описать, я понятия не имею, что это за бумажка!

— А! — на него находит просветление. — Ты хочешь оставить нас вдвоем, чтобы я без свидетелей прикончил этого…

— Нет! Не смей его трогать. Ты даже не представляешь, кто сидит в кухне!

Первым делом я иду в кабинет. Методично потрошу ящики письменного стола, потом приступаю к книгам. Даже на первый взгляд понятно, что перетрясти все книги удастся разве что к рассвету, но я ничего не могу с собой поделать, я вынимаю том за томом огромные энциклопедии, справочники автолюбителя, романы Дюма и Саган и трясу их и бросаю потом на пол — чтобы не перепутать. Хорошо, что я начала с тяжелых энциклопедий. Через десять минут я так устала, что сползла на пол и приказала себе внедриться в ситуацию. Итак. Раннее утро в доме Сидоркиных, супружеская чета завтракает или еще валяется в постели?.. Предположим, что ревнивый муж действует импульсивно, не обдумывая, как именно он придушит свою Дездемону… Тогда мои поиски запрятанной справки бессмысленны, потому что такой мужчина не будет обдумывать ситуацию, прятать справку в книгу или в сейф… Смотрю на сейф. Он сразу, честно, по-мужски, придушит жену, и все. Сейф стоит осмотреть… Значит, он не получил эту справку накануне, не продумал способ убийства жены ночью, он… Он получил известие по телефону! Во сколько звонил Коля?.. Он говорил, что-то около половины седьмого… Это ничего не значит. Смотрю на телефон на столе. Смотрю на сейф. Все мои предположения могут оказаться ерундой, если прекрасная Ляля после звонка мальчика Коли решила испортить мужу тот день окончательно и призналась во всех грехах (шестьдесят признаний — по минуте на каждое). Допустим, она дошла до тридцать седьмого и вообще не успела упомянуть всех женщин, с которыми изменяла мужу, а может быть, в замужестве от ее шести десятков имели место быть не больше дюжины, нет, не то… Смотрю на телефон. Смотрю на сейф. Телефон победил. Надежды, конечно, мало, тенор мог взять трубку в кухне или в спальне, если повезет, и сработала система определителя номера в кабинете… Только в кабинете стоит “панасоник” с определителем номера, автоответчиком и, если я не ошибаюсь, с буфером на десяток последних входящих звонков. Итак… автоответчик пролетел — кассеты нет. Посмотрим буфер. Кто тут нам звонил последний?.. Следователь Поспелов, естественно, по местному — шестизначный номер. Предпоследний? Звонок не определился. Потом два номера из восьми цифр — из Москвы. Переписываю все телефоны, московские номера обвожу карандашом, сама себе предлагаю пари: спорим, предпоследний московский будет из квартиры Коли? Ну что, проверим? Набираю предпоследний. Длинные гудки. Шесть гудков. Восемь. Взяли!

— Алло? Говорите, я слушаю. Коля? Коля, это ты? Я знаю, что это ты, отвечай! Коля, мы с папой очень беспокоимся, я тут консультировалась у психиатра, он говорит, что ты имеешь дело с неврастеническими проявлениями… Минутку, у меня записано. Вот. У этой женщины, с которой ты сейчас живешь, могут наблюдаться циклотимические шизоидные припадки с отключением регулирующих рефлексов и неврастенические проявления страха и отчаяния, связанные с повышенной лактацией. Коля, ты знаешь, что такое повышенная лактация? Это…

— Это когда молоко течет из груди по животу, болит голова и повышается температура, — перебиваю я мамочку и кладу трубку.

Итак. Собираюсь с духом и набираю другой московский номер. Занято. Ставлю на автодозвон и стараюсь ни о чем не думать. Не получается. Во сколько открываются медицинские учреждения? В восемь? Тогда позвонить могли в восемь десять, в восемь тридцать… Понял ли дядюшка, чего хотел племя ник?.. Позвал ли к телефону жену или бросил трубку и начал выяснять отношения?.. Прервал ли следующий телефонный звонок их скандал, или позвонили позже, когда Ляля кое-как убедила мужа, что Коля — просто “истекающий половой истомой” подросток, а она тут ни при чем, и тенор Сидоркин пошел на кухню жарить рыбу, а позвонили в девять?..

Гудок!!

— Институт гематологии, лаборатория.

“Не было рыбы! — я нервно подпрыгиваю несколько раз. — Не было рыбы, как же я забыла — была курица в микроволновке!”