Патриция Вентворт - Мисс Силвер приехала погостить

— Я так и сделаю. Но у меня такое впечатление, что он не все знает. Ты же помнишь, какая моя мать — она все делала по-своему: самодержица, гранд-дама. Скорее всего, ей и в голову не пришло упомянуть о приватном соглашении с Катериной. Я хотел бы знать, говорила ли она тебе о нем? Давай еще немного пройдемся. Так говорила?

— Да. Когда Катерина приехала сюда после смерти мужа, она сказала: «Тетя Милдред пустила меня жить в Гейт-хаус за ничтожную ренту». А когда я после этого встретила твою мать, она мне сказала: «Я разрешила Катерине жить в Гейт-хаусе. Похоже, Эдвард Уэлби оставил ей доход в две с половиной пенни в год».

— А про ренту моя мать ничего не говорила?

— Нет.

— А про мебель?

— Да, она сказала, что Катерина может занять две комнаты в первом этаже, и, видимо, ей придется разрешить Катерине взять кое-какую мебель.

— Это может означать что угодно. Меня интересует, эту мебель она отдала напрокат или насовсем?

— Не знаю.

— Некоторые из вещей довольно ценные.

— Догадываюсь. Может, Мейхью знает?

— Нет. Слушай, это длилось годами. То и дело моя мать говорила: «Я разрешила миссис Уэлби взять то-то и то-то». Или Катерина говорила: «Миссис Лесситер сказала, что я могу взять то и это». Предметы уносились в Лодж — и ни малейшего упоминания о том, отданы они насовсем или на время. Я сомневаюсь, что некоторые вещи мать могла отдать просто так.

— Да, непонятно. Может, сама Катерина скажет, подарены эти вещи или нет?

Джеймс засмеялся.

— Дорогая моя Рета!

В его голосе и смехе было столько сарказма, что к этим трем словам ничего не надо было добавлять.

Они дошли до ворот Лоджа и повернули обратно. Оба вспомнили, как часто они так гуляли — под звездами, под луной, среди темных сумерек, переполненные любовью настолько, что не было сил расстаться. Любовь ушла, как ушла юность и эти долгие прощания. Единственное, что осталось, думала Рета, так это прежнее завораживающее чувство близости. В комнате Катерины Джеймс показался ей незнакомцем. Сейчас, в темноте, ее охватила… нет, не прежняя любовь, а прежнее ощущение присутствия близкого человека. И оно подтолкнуло ее на опрометчивые слова:

— Джеймс, а ты не мог бы… отпустить ее?

Он засмеялся.

— Отпустить со всем этим?

— А почему бы нет? Ты обходился без этих вещей долгие годы. Ты сделал много денег, не так ли? К тому же никто не сможет точно сказать, каковы были намерения твоей матери. Если поднимется скандал, Катерина… будет страшно расстроена.

— Не сомневаюсь, — с усмешкой сказал он. — Но видишь ли, все не так просто, как ты думаешь. Мне предложили за Меллинг-хаус очень хорошую цену, но я должен предоставить пустующее владение. Это относится и к Гейт-хаусу. Если Катерина получила меблированный дом, тогда все в порядке — я ее извещу, и она должна будет выехать. Но если дом был не меблированный, тогда это совсем другое дело. Вот мы и опять дошли до твоей калитки. Я должен вернуться. Посмотрим, что сообщит мне Катерина, но если она не изменилась, в чем я уверен, то нам и на два квартала не подступиться к правде.

— Джеймс!

Он снова засмеялся.

— Ты тоже не изменилась. Ты все тот же добрый друг, а я — тот же злейший враг. Не забывай, ты ничем не обязана Катерине. Она изо всех сил старалась перебежать тебе дорогу.

— Все это в прошлом.

— А сейчас ты хочешь, чтобы я не был к ней суров. Ну-ну! Жить так, как ты, — это не окупается, но я понимаю, что ты не можешь иначе. Ты даже не пытаешься, а я тем более не намерен сворачивать со своего пути. Как ты знаешь, он мне никогда не изменял. Если есть хоть фартинг долга, я его получу.

— Не понимаю, что ты имеешь в виду.

— Разве? Что ж, объясню: я вот думаю, ограничились ли, притязания Катерины простым переносом мебели? Есть у меня такая мысль, что она уже давно стала по ту сторону закона.

— Джеймс!

— У меня отличная память, и мне кажется, что в доме пропало множество мелких ценных вещей, которые легко было обратить в деньги. Позволь, я открою тебе калитку.

— Джеймс…

— До свиданья, дорогая. Как я уже сказал, ты совсем не изменилась. А жаль.

На следующий день после своего приезда мисс Силвер отправилась с миссис Войзи по магазинам. В Меллинге были мясная лавка, булочная, где продавались также пирожные, бисквиты, фруктовые консервы в стеклянных банках, и конфеты, и бакалея, где набор товаров приближался к ассортименту универмага. Например, вы могли начать с левого конца прилавка — купить бекон, кофе и пшеничную крупу, постепенно продвигаясь направо, вы покупали яблоки, картошку и овощи, дальше видели веревки, садовый инвентарь, хозяйственные сумки, сапоги и туфли, развешанные по стене на гвоздях, как связки лука. Где-то посредине размещался стенд с открытками — наличие пресс-папье возвещало о том, что магазин служит и почтовым отделением, где можно получить марки и бланки для телеграмм. Понятно, что при таком разнообразии предложений бакалея становилась местом встреч. Мисс Силвер была представлена мисс Эйнджер, сестре викария, грозной даме с седыми волосами и римским носом, в твидовом костюме, который выглядел на ней, как боевые доспехи, — на такое сравнение наводили то ли крупная черно-белая клетка на сером фоне, то ли сама фигура мисс Эйнджер. Она ругалась с миссис Гроувер из-за бекона и с трудом оторвалась от этого занятия.

— Слишком толстый кусок и слишком много жира… Говорите, ваша школьная подруга? А, здравствуйте… И чтобы больше такого не было, иначе я пожалуюсь викарию.

Миссис Гроувер покраснела, стиснула зубы и сдержалась. Миссис Войзи сделала шаг к почтовому стенду и схватила за руку мисс Крей.

— Реточка, я хочу познакомить вас с моей подругой. Мы вместе учились в школе.

Рета вздохнула — она спешила, но двадцатилетний опыт общения с миссис Войзи научил ее тому, что с ней спешить не удастся, она не отпустит свою большую, крепкую руку, пока не выполнит общественную обязанность. Рета поздоровалась и тут же получила приглашение на чай.

— И не пытайтесь отговориться, что вы не можете, Реточка, потому что я точно знаю, что Карр и мисс Белл уехали в город на целый день. Пекарь видел, как они уезжали. Он сказал, что все знает, потому что в это время небо заволокла черная туча, а он заметил, что мисс Белл без зонтика, и выразил пожелание, чтобы она не промокла. По его словам, он посоветовал ей взять зонтик, но она только засмеялась. Сколько еще они будут жить у вас?

— Точно не знаю. Карр привез с собой рукописи для правки.

— У него такой вид, как будто ему не мешало бы взять долгий отпуск. Так вы придете на чай? Я позвоню Катерине, приглашу и ее. Я хочу, чтобы Мод Силвер познакомилась с вами обеими. — Она наклонилась к Рете и сказала громогласным шепотом: — Она знаменитый детектив.