Патриция Вентворт - Мисс Силвер вмешивается

Холодный влажный воздух касался ее лица, груди, обнаженных плеч. Туман давил на глаза, словно повязка. Мид вспомнила жалобы Мэри Хэмилтон: «Мне надели повязку на глаза, и я ничего не вижу!» Ужасно! Совсем как в ту ночь, когда корабль затонул вместе с Джайлсом. Дрожь пробрала Мид с головы до ног. Она тряхнула головой, отгоняя мрачные воспоминания, и поднялась. Сколько раз она говорила себе: «Я не хочу вспоминать об этом». Если закрыть дверь за прошлым, с ним будет покончено раз и навсегда. Никто не может заставить ее переживать это снова, кроме нее самой, — это она сама предательница, она тайком отодвигает засовы и впускает врага. Но в ее крепости ей не нужны предатели. Нужно следить за засовами и ждать, когда враг устанет и отступит.

Мид вернулась к кровати и легла. Ночная тишина стала еще ощутимее. Странно, что в таком большом доме не слышно ни малейшего звука, который бы свидетельствовал о том, что он обитаем…

Хотя так ли это? Где находятся люди, когда они спят? Наверняка не там, где лежат их тела, ничего не видя и не чувствуя. Где была она, прежде чем проснулась? Прогуливалась с Джайлсом…

Дверь в прошлое приоткрылась вновь. «Ты не должна думать о себе! — мысленно твердила Мид. — Думай о других людях в этом доме — только не о себе и не о Джайлсе…»

На месте Ванделер-хауса — четырехэтажного здания с полуподвалом — когда-то, когда деревню Путни еще не поглотил Лондон, было поле. Теперь массивный квадратный дом лишился большей части своей территории и был разделен на квартиры. Здесь жил и творил старый Джозеф Ванделер, которого называли английским Винтерхальтером [1]. Он неоднократно соперничал с этим знаменитым придворным художником, когда писал портреты принца Альберта [2], королевы Виктории [3], маленьких принцев и принцесс. Кисти Ванделера принадлежали также портреты мистера Гладстона [4]и лорда Джона Расселла [5], Диззи [6]и Пэм [7], герцога Веллингтона [8]и архиепископа Кентерберийского [9]. Он изображал всех красивых леди своего времени, делая их еще красивее, и всех некрасивых — интересными. Тактичный человек, радушный хозяин, — щедрый друг, Джозеф Ванделер проторил своим творчеством путь к славе, богатству и жене с солидным приданым.

Однажды Ванделер-хаус почтила своим присутствием королевская семья. Тысячи свечей горели в канделябрах, пять тысяч роз украшали комнаты во время бала. Теперь же когда-то роскошно меблированное помещение было разделено на восемь квартир — по две на каждом этаже — и полуподвал, где размещались центральное отопление, кладовки и комната смотрителя. Яства больше не подавали на столы одно за другим из большой кухни. Вместо этого в каждой квартире была крошечная кухонька, куда каким-то чудом втиснулись раковина, электрическая плита и несколько шкафчиков. Широкая парадная лестница уступила место лифту и узким, уже без ковровых дорожек, бетонным ступенькам, проложенным с этажа на этаж вокруг шахты лифта.

Мид Андервуд все это было хорошо знакомо. Она начала перебирать в уме квартиры и их обитателей. Это было лучше, чем считать овец, что требовало большей сосредоточенности. Овцы не помогали удержать мысли, рвущиеся за запретную дверь. Другое дело — люди.

Мид начала снизу — со старого Джеймса Белла, смотрителя и швейцара, который жил в полуподвале, в душной комнатушке между котельной и одной из кладовок. Джимми — веселый старикан с лицом, похожим на сморщенное яблоко, и блестящими голубыми глазами. «Доброе утро, мисс. Доброе утро, миссис Андервуд. Да, сегодня прояснилось. Не может же дождь идти вечно». Возможно, это правда, и солнце когда-нибудь засияет вновь…

Квартира номер один — старая миссис Мередит, которая выезжает в инвалидном кресле, вся закутанная в шали. Как ужасно превратиться в кучу шалей! Лучше быть несчастной, но живой, чем забыть, что такое жизнь. Лучше горевать по мертвому возлюбленному, чем утратить память о любви. Компаньонка миссис Мередит, мисс Крейн — болтливая особа в больших круглых очках на бледном пухлом лице. Угрюмая горничная Пэкер, которая никогда ни с кем не разговаривает. Сейчас все трое спят. Интересно, открывает Пэкер рот хотя бы во сне?

В другой квартире на первом этаже живут миссис и мисс Лемминг. Мид жалела Агнес Лемминг — она отказалась от всего ради своей эгоистичной мамаши. Бедняжка могла бы выглядеть много лучше, если бы хоть немного заботилась о своей внешности. Но новые платья, перманент и косметика доставались миссис Лемминг — все еще красивой женщине с пышными седыми волосами, блестящими глазами и превосходным цветом лица. У бедной Агнес такая приятная улыбка, но пользы от этого никакой — на ее долю выпала вся домашняя работа и бесконечные поручения. «Лучше бы Агнес призвали на военную службу, — думала Мид. — Это дало бы ей шанс превратиться из рабыни в человеческое существо. Сейчас ей, должно быть, лет тридцать пять…»

Номер три — квартира Андервудов. Сейчас в ней живут она сама, тетя Мейбл и — в каморке для горничной — Айви Лорд. Дядя Годфри служит на севере. Мид нравился дядя Годфри — спокойный, мягкий и робкий, несмотря на то, что был подполковником авиации, награжденным крестом за боевые заслуги. И как его только угораздило жениться на тете Мейбл? Они абсолютно не подходят друг другу. Возможно, все дело в застенчивости дяди Годфри — тетя Мейбл избавляла его от необходимости поддерживать беседу. Как бы то ни было, они женаты почти шестнадцать лет и очень друг друга любят. Странная пара…

Через проход, в квартире номер четыре, живет мисс Гар«сайд — пожилая, чопорная и надменная. „Строит из себя невесть что, — говорит о ней тетя Мейбл. — А кто она, собственно, такая?“ Мисс Гарсайд происходила из интеллигентной семьи и, по мнению миссис Андервуд, претендовала на утонченный вкус. Ее фигура и убеждения были одинаково несгибаемыми, а глаза всегда смотрели мимо соседей, словно созерцая звезды. Мид казалось, будто она обладала способностью находиться в разных местах в одно и то же время. Интересно, где она сейчас?

Куда легче думать о мистере и миссис Уиллард из квартиры номер пять. Мид четко представляла их спящими в опрятных постелях, без единой морщинки на простыне или наволочке. Разумеется, мистер Уиллард перед сном снял очки, но, вне всякого сомнения, он все равно выглядит точно так же, как в бодрствующем состоянии: щеголеватый даже в пижаме, аккуратно причесанный, с противогазом под рукой. Из всех обитателей дома его труднее всего представить как человека, который ищет убежища в сновидениях. Удается ли ему это хоть иногда? И вообще, дозволено ли такое государственным служащим?

Миссис Уиллард лежит в другой кровати, отделенной столиком от кровати мужа. В дневное время обе кровати покрыты розовым шелком, расшитым жутковатого вида красными и синими цветами, существующими только в воображении автора рисунка. Ночью покрывала аккуратно сложены на стуле — об этом заботится мистер Уиллард.