Дмитрий Хоменко - Красная Шапочка. История одного расследования

Короткая история любовных отношений, изложенная наивной девчонкой и воспроизведенная в воображении кота, ограниченном жизненным опытом, — это нечто. Особенно, если учесть, что один из любовников, ко всему прочему, — одержимый навязчивыми идеями волк. Наверное, этих историй все–таки было целых три: по одной у каждого из ее непосредственных участников, и еще одна у того, кто следил за ее развитием по записям в дневнике. И каждая из них по праву могла претендовать на истинность, так как каждый видел в самих отношениях то, что хотел видеть. Не более, но и не менее… Может в этом и состоит главная ценность этого неадекватного чувства, которому еще никто не нашел внятного объяснения, а многие и не верили в его существование, и неважно — осознанно или на уровне подсознания. Адольф Павлов как–то заявил, что любовь — это всего лишь ощущаемый результат биохимических процессов в живом организме, а Зигмунд объяснил все проблемами реализации индивидуума в лесном социуме и устойчивыми комплексами. Обе теории не находили особой поддержки у лесных обитателей, хотя и активно использовались ими в процессе мотивации совокуплений, особенно односторонних. Что касается непосредственно Бегемота, то он не искал никаких объяснений, как и самих столь сложных отношений. Он просто использовал любовный фактор для деления всех лесных жителей на тех, кто подвержен его воздействию, и тех, кто имел к нему устойчивый иммунитет. Довольно часто такой подход помогал ему в расследовании преступлений. Единственным существом, которое он пока не смог определить в какую–либо из этих групп, был он сам. Хорошо это или плохо, кот тоже не знал. Для него это было все равно, что дать однозначную оценку одиночеству, которая напрямую зависела от такой непостоянной вещи как настроение. И все же при чтении настоящего дневника Розовой Шапочки инспектор не испытывал никаких проблем с восприятием прочитанного, так как достаточно хорошо представлял себе мотивы поведения Эрнесто, личность которого он успел уже неплохо изучить. К тому же Бегемот был знаком с Герой, о существовании которой Розовая Шапочка, судя по всему, даже не догадывалась.

Когда Эрнесто и Розовая Шапочка случайно познакомились на лесной тропинке, девушка только созрела для поисков любви, а волк уже тяготился ею. Они были слишком разные: он жил в Гарлеме, она — в престижном поселке, он — волк, она — человек, он — гот, она — эмо, он выбирал, она — пока всего лишь перебирала. Но, возможно, именно то, что они были совершенно разными, и помогло им без особых усилий увидеть то единственное, что их объединяло. Очень скоро они поняли, что нужны друг другу. А главное, — оба совершенно не задумывались, почему. Бегемот, в отличие от них, задумался, но ответа все равно не нашел. В коротких записях о проведенных вместе днях, инспектор искал нечто другое, то, что помогло бы ему самому раскрыть тайну тройного убийства.

В тот день, когда Розовая Шапочка сделала на груди татуировку, она спросила Эрнесто, чего он хочет. «Я хочу знать, почему все именно так, а не по–другому, и бывает ли вообще по–другому», — ответил он ей. И она, немного расстроившись, решила узнать вместе с ним, хотя и не понимала, что именно. Они вместе раскрыли тайны Микки, Рапунцель и Нестора, и Розовая Шапочка, все также ничего не понимая, задала своему возлюбленному тот же вопрос. «Теперь уже не знаю. Может быть, всего на всего, чтобы в моей жизни было только две крайности: Дали и Коэльо. Только вряд ли это возможно», — ответил ей подавленный волк и надолго замкнулся в своем собственном мире, лишь изредка встречаясь с девушкой, которая испытывала схожие чувства, хотя и по другой причине. И только незадолго до трагических событий волк снова ожил и вернул радость в жизнь Розовой Шапочки. Полная новых надежд, она в третий раз повторила свой вопрос. «Я хочу разрушить этот мир, если прежде не успею возненавидеть его», — с холодной одержимостью в глазах ответил ее Че, и она, даже не попытавшись понять смысл его слов, решила взять свое, пока не успела возненавидеть своего волка.

Бегемот прочел последнюю запись и закрыл дневник девушки. Теперь он знал, как влюбленная пара оказалась в ту роковую ночь в доме Мальвины. Но это для него теперь не имело особого значения. Другое открытие поразило его словно гром среди ясного неба. Из записей, повествующих о последних днях жизни Розовой Шапочки, инспектор понял, что Че сделал какое–то неожиданное открытие, которым и собирался воспользоваться, и оно не имело никакого отношения к тайнам Микки, Рапунцель и Нестора. Волка погубило что–то другое, тогда как самого Бегемота могло погубить именно то, что тот отбросил за ненадобностью. Инспектор вдруг ясно представил себе сюрреалистическую картину: искренне смеющегося над незадачливым котом Железного Дровосека, который поиздевался над ним столь изощренным способом. И он действительно мог бы себе это позволить, так как никоим образом не был причастен к тройному убийству. Тот факт, что именно его лесорубы и другие подручные заметали следы преступления, теперь только подтверждал его непричастность и всего лишь указывал на важный статус преступника в лесном обществе.

С этого момента Бегемот не видел никаких преград между собой и бутылкой валерьянки. Он опорожнил ее с такой жадностью, будто она была последней в его жизни. Но воздействие чудесного эликсира оказалось недолгим, и приятный шум в голове снова уступил место пустоте. Инспектору не оставалось ничего другого, как предпринять кардинальные меры, к которым он прибегал лишь несколько раз за всю свою сознательную жизнь, — он отправился в ночной лес в поисках водки и собутыльников. Сначала отыскались желающие поучаствовать в халявном мероприятии, а потом уж — обязательный его атрибут. Домой Бегемот вернулся с несколькими бутылками зелья и парочкой весело щебечущих лесных бомжей: давно израсходовавшей свой товарный вид лисой Алисой и старым подпольщиком Вольдемаром, каждую ночь оставлявшим во всех доступных местах пошлые надписи. Объединяло эту странную парочку то обстоятельство, что они оба вполне искренне считали причиной своего незавидного социального статуса невозможность реализовать в жестоком окружающем мире свое высшее предназначение. И лиса, и хорек, независимо друг от друга, уверовали в то, что рождены для любви, но не в том месте, и не в то время. Изредка они пытались помочь друг другу, но каждый раз сходились во мнении, что совместные жалобные стенания под бутылочку дешевого вина приносят им куда большее моральное удовлетворение, чем примитивное совокупление под каким–нибудь насквозь пропитанным мочой кустом.