Нэнси Розенберг - Испытание огнем

Бренда переключила несколько тумблеров на консоли, стоящей перед ней, и ввела в сцену отца Стеллы, лицо которого тоже было воссоздано по старым фотографиям.

— Где он, Стелла?

— Он высадил дверь. Он с криком хватает меня. Он все время повторяет мое имя и говорит: «Не бойся, доченька, все будет хорошо». — Вокруг полно дыма, и я уже больше не могу дышать. Отец тоже кашляет и начинает задыхаться. Он говорит, что нам пора выбираться из дома.

— Ты слышишь что-нибудь еще?

— Мне необходимо забрать Марио, но отец не отпускает меня. — Стелла стала делать движения, будто что-то пыталась поймать руками. — Мой отец… Он упал. Он не может подняться. Я пытаюсь его вытащить, но у меня не хватает сил. Я не знаю, что мне делать. Помоги мне, Господи. Отец слишком тяжелый. Я не могу поднять его. Где же Томми? Томми, помоги мне!

Бренда подождала, пока Стелла замолчит. Затем она попыталась опять:

— Стелла, что ты делаешь теперь?

— Я в холле, — сказала Стелла. Она дышала так тяжело, словно только что пробежала несколько миль. — Мне необходимо спасти Марио. Отец попросил меня сделать это. Он сказал, что сам поднимется наверх за матерью.

— Твой отец пришел в сознание?

— Да, — ответила Стелла. — Поначалу он чуть не задохнулся, но затем встал. С ним все в порядке. Он пошел за матерью.

— Где он? Ты его видишь?

Стелла повернула голову, будто и в самом деле пыталась рассмотреть в дыму отца.

— Кругом бушует огонь. Я не вижу его. Слишком много дыма. Я не знаю, что делать. Я слышу, как кричит отец, но не могу до него добраться.

— Где ты видишь огонь?

— Он уже у меня за спиной, — задыхаясь, произнесла Стелла. — Я не могу вернуться назад. Из окна подвала рвется огромный язык пламени. Я больше не слышу голос отца. Я даже не знаю, добрался ли он до второго этажа, или огонь… Нет, лучше не думать об этом. Мне нужно к Марио.

— Скажи, Марио зовет тебя?

— Я — в его комнате, но он все еще спит. Я кричу, но он ничего не отвечает. Мне придется его нести.

Стелла согнулась, а потом распрямилась, сложив перед собой руки так, словно несла что-то очень тяжелое. Несколько раз у нее подкашивались ноги, и она падала на платформу, но затем быстро поднималась. Ее рот был широко открыт, и она с шумом втягивала в себя воздух.

Бренда на секунду отодвинула от себя микрофон и обратилась к инженеру:

— А ведь вы и представления не имеете, что перед вами происходит.

— Правда? И что же в этом особенного?

— Эта женщина была сильно обожжена при пожаре, — сказала Бренда, — но она все же нашла в себе силы, чтобы вынести из горящего дома брата. Сейчас вы видите перед собой смелость и самоотверженность в их, так сказать, первозданном виде, Билл. Взгляните на это повнимательнее, потому что в наше время не так часто можно встретить истинную доблесть. — Она снова придвинула микрофон, зная, что еще секунда, ну, две — и ей придется заканчивать эксперимент. — Где ты сейчас, Стелла?

— У дверей кухни. Мне очень плохо, но я не остановлюсь. Ручка двери раскалена и жжет руку. — Из своего стеклянного куба Бренда видела, что Стелла дрожит всем телом. — Какой ужасный звук. Будто волк воет или ревет ураган. Марио не в себе. Я не могу его разбудить и попросить мне помочь. Кажется, все вокруг трясется и движется. Мы скорее всего погибнем. — Стелла сложила руки, как при молитве, но говорила слишком тихо, чтобы ее можно было услышать.

Они увидели, как в следующее мгновение Стелла вытянула руку и с искаженным от боли лицом рванулась вперед, а затем рухнула на помост.

— С тобой все в порядке? — спросила Бренда. — Ты что, споткнулась? — Но Стелла лежала на помосте, не шевелясь, и она поняла, что случилось нечто ужасное. — Черт, — только и сказала Бренда, нажимая на кнопку, отключающую всю систему. — Быстрее, Питер. Должно быть, она лишилась чувств. — Сорвав шлем с наушниками, она выскользнула из стеклянного куба и бросилась вниз по ступенькам. Бренда испугалась, что у Стеллы начался сердечный приступ.

Прежде чем она успела добежать до подруги, Питер Фрезер подхватил Стеллу на руки и понес к стоявшему в углу комнаты дивану.

— Возьмите несколько бумажных полотенец и намочите их, — приказал он одному из технических работников, затем нагнулся и приложил ухо к груди Стеллы.

— Она дышит? — спросила Бренда у Питера. Видно было, что она чрезвычайно напугана происшедшим. — Все это оказалось слишком болезненным для нее. Мне не следовало подвергать ее такому испытанию.

— Она дышит, — ответил Питер. — Хотя сердце ее бьется, как у загнанного животного, мне тем не менее кажется, что все о’кей. Она просто испугалась. Думаю, это всего лишь обморок.

Бренда взяла у техника мокрое полотенце и обтерла лицо Стеллы. Через несколько секунд та открыла глаза и обвела Питера и Бренду тусклым, каким-то отрешенным взглядом.

— Что случилось? — прошептала она.

— Ты потеряла сознание, — сказала Бренда. — Как ты себя чувствуешь?

— Ужасно, — ответила Стелла, пытаясь сесть. Она подняла глаза на Фрезера. — Должна вам совершенно определенно сказать, что это совсем не похоже на игру. Если ваши друзья полагают, что получат большое удовольствие, попав на этот помост, им следует обратиться к психиатру.

— Не торопись подниматься, — попросила ее подруга. — Отдохни еще несколько минут. Скажи лучше, ты помнишь, что видела, перед тем как у тебя в глазах потемнело?

Стелла лежала на диване, разглядывая потолок, не в силах шевельнуться. Ее грудь тяжело вздымалась. В течение нескольких секунд, которые показались им всем вечностью, она продолжала молчать.

— Да, помню, — наконец произнесла она. — Я видела ад, Бренда. Ты прямиком направила меня туда. И я счастлива, что мне удалось вернуться.

В своем обмороке Стелла полностью винила только себя. Стоило ей перекусить в обеденное время, и ничего подобного бы не произошло. Как только она пришла в себя, Бренда потащила ее в закусочную, расположенную в том же здании, и заставила съесть сандвич, выпить стаканчик содовой.

— Мне, конечно, не следовало проводить с тобой этот эксперимент, не побеседовав предварительно с доктором или психиатром, — сказала Бренда, едва они уселись за стол в углу помещения. — Прости меня, Стелла. Я предполагала, что все это может оказаться для тебя очень болезненным, но, думаю, что не понимала до конца, насколько…

— Все нормально, — перебила ее Стелла, откусив кусочек сандвича и запив его водой.

— Ты слишком мало ешь, — заметила Бренда. — Нельзя держаться только на одном энтузиазме. Когда человек ест — хотя бы время от времени, — он чувствует себя совершенно по-другому.

— Но удивительно, Бренда, — сменила тему Стелла, — я вспомнила гораздо больше, чем надеялась. Конечно же, это было временами ужасно, но зато я смогла ответить на множество вопросов. — Тут Стелла даже рассмеялась с облегчением. — Слава Богу, теперь все это позади. Однако тебе ни за что не удалось бы уговорить меня надеть эти проклятые очки снова. Даю тебе честное слово: больше — никогда.