Павел Генералов - Юность олигархов

— Давай, толком говори. То, что закрыто, я и сам вижу. — С обратной стороны стеклянной двери был прилеплен листочек с надписью «Закрыто по техническим причинам». — А-а! — догадался Полторадядько. — Всё ясно. Здесь сборище обманутых вкладчиков!

Он внутренне ликовал — наконец–то! Наконец он схватит за жабры этого зарвавшегося карася! Ишь, что удумал — народ обманывать! Может, выдать гадёныша на линчевание?

— Что, многих обчистили? — с пристрастием спросил он конопатого пацана, стучавшего зубами от холода, но упрямо толокшегося возле заветной двери.

— Дяденька милиционер, — прикинулся конопатый невинной крошечкой–хаврошечкой. — Пусть открывают, скажите им, а то они меня прогнали, а я — что? Я — ничего… — ныл бестолковый пацан.

— Я спрашиваю, многих обчистили? — повысил голос Полторадядько. — Пострадавшие есть?

— Да не обчистили!

— Доиграть не дали!

— Мне такой фарт шёл!

— Пусть открывают! — галдели мужики, как бабы в базарный день.

— Тьфу! — в сердцах сплюнул Полторадядько. Пострадавших не наблюдалось, зато дуболомов, мечтавших попасть в игорный зал, было что–то слишком много. Мёдом им там что ли было намазано?

— Открывайте, милиция! — забарабанил он в стеклянную дверь, и толпа радостно взвыла. — Назад! — осадил, обернувшись, Полторадядько, когда дверь приоткрылась. Хрен их разберёт, этих оглашенных, еще затопчут при исполнении служебных обязанностей.

Охранник с сонным лицом пропустил его вовнутрь, моментально прикрыв дверь:

— Вы б лучше, старший сержант, с чёрного хода зашли, — пробасил он.

— Сидоров где? — не реагируя на полезный совет, Полторадядько прошел в зал. Тоже мне советчик нашёлся. Явно на побегушках у щенка, хотя и звание определил точно, — не очень логично додумал свою незатейливую мысль Полторадядько.

— Георгий Валентинович в кабинете.

Ишь, Георгий Валентинович! Жорик, и только!

— В чём дело? Отчего непорядок? — строго поинтересовался он, едва войдя в крохотную комнатушку за стойкой, добрую четверть которой занимал новенький серебристый сейф, гладкий и огромный как рыба–кит.

Рядом с сейфом сидели Сидоров, вертлявый и стриженая блондинка, которая, в отличие от всех прочих в этой компании, Полторадядьке втайне очень нравилась. Как женщина, конечно. Блондинку, как он знал, звали Кэт, хотя у нее был вовсе не иноземный, а южно–русский говор.

— Непорядок? — изумился Гоша. — Скорее маленькие технические неполадки. Видите, — он обвёл рукой комнатёнку, — наладчиков ждём.

Полторадядько осмотрел комнату, но кроме присутствующих и сейфа ничего не обнаружил. Блондинка улыбнулась ему так соблазнительно, что Полторадядько покраснел. И сам на себя рассердился:

— Да–акументики па–апрашу! — настоящим милицейским голосом приказал он.

— Наши? — Гоша удивлённо поднял брови.

Ещё издевается!

— На это вот! — Полторадядько кивнул на дверь.

— На дверь? — ещё больше удивился Гоша.

Полторадядько набычился. На блондинку он старался не смотреть:

— На помещение! — рявкнул он. — На оборудование! На право торговли! — и, не зная, как ещё ущучить наглого Сидорова, аж задохнулся. Вспомнил безмятежного охранника и рявкнул вдогонку, в общий котёл:

— И санитарные книжки персонала!..

…Кто бы сомневался? По обыкновению, у предусмотрительного Сидорова все документы были в порядке. Больше придраться было не к чему, но уйти совсем уж просто так было не в правилах Полторадядьки:

— А народ вы зря раздражаете, Сидоров! Аукнется вам всем, как когда–то буржуям в семнадцатом!

— Давайте, старший сержант, обойдемся без основ научного коммунизма и политологических прогнозов, — едва сдержав смешок, осадил его вполне мирный пыл Сидоров. — У нас ведь тут не благотворительная столовая для отставных нижних чинов. Может, тоже на халяву сыграть пожелаете?

— Обойдусь! — огрызнулся Полторадядько. — Чтоб перед павильоном у меня все чисто потом было!

— Будет сделано! — козырнул левой рукой вертлявый.

За стеклянной дверью толпа любителей халявы потихоньку редела и рассасывалась. Но оставил помещение Полторадядько всё же через чёрный ход, — совсем ему не улыбалось общаться с оставшимися, самыми стойкими и упертыми мужиками. Провожала его Кэт, оказавшаяся на полголовы выше старшего сержанта.

— Заходите, всегда рады гостям, — сказала она ему лучезарно.

В ответ смущённый Полторадядько пробурчал что–то невнятное. Он слышал, как за спиной его Гоша что–то вполголоса сказал блондинке, отчего та рассмеялась низким волнующим смехом. Дверь, чуть скрипнув, закрылась. И тут только Полторадядько понял, что девчонка смеялась над ним. Со злостью он снова рванул дверь на себя и успел сквозь перекатывающийся смешок Кэт уловить самый конец фразы, потонувшей в дружном хохоте:

— …а на полторы дядьки минус три извилины…

— Ты мне за это поплатишься, щенок, — окончательно захлопнув дверь, сказал он в сгущавшуюся тьму. Слова вылетели облачком пара и замёрзли на лету. — Клянусь! — и Полторадядько привычным движением проверил: на месте ли пистолет.

Он вдохнул холодного февральского воздуха и закашлялся. Самое ужасное было то, что он никак не мог сосчитать: если на полторы дядьки — минус три извилины, то сколько на одного приходится?

— Землю жрать будешь, — прищурившись в сторону «Царь–игры», пообещал Полторадядько.

В ответ где–то недалеко залаяла бродячая собака.

23 февраля 1997 года

Котов поджал нижнюю губу и выпятил подбородок вперёд. Так и есть! Прыщ разбух и покраснел. Вот подлый трус! Ладно, фигня. Настоящего мужчину прыщи только красят, вспомнил он вычитанное у Чарльза Буковски. Насчёт красят это он, конечно, погорячился, но что не портят — наверняка. Ведь главное в мужчине — что? Правильно, зарплата. А зарплата у Котова была просто супер. Ещё бы — ведь он её сам себе платил. Фирмовладелец, однако.

Стас был страшно доволен собой. Щедро опрыскав себя «Армани», он тщательно зачесал волосы назад. Теперь надо заскочить в контору, проверить, всё ли в порядке, а дальше — по намеченному плану. Начинается сезон охоты. Дичь прекрасна и независима. Надо поймать её в сети так, чтобы от независимости остались одни клочки, а красота расцвела пышным цветом. Уже для него одного. Цель достойная. И мог ли какой–то жалкий прыщик стать препятствием? Ну уж, дудки!

В конторе всё оказалось спокойно, дела шли уже сами собой. Пахло салатами и предвкушением групповухи. В смысле — группового застолья.

Замша Котова, Анна Николаевна, солидная дама предпенсионного возраста, крепко держала дело в своих наманикюренных пальчиках. Хватка у неё была бульдожья. Редкий клиент, залетевший в их фирму, уходил без контракта. Анна Николаевна больше всего боялась, что её уйдут на пенсию и поэтому вкалывала за троих.